Читать онлайн «Япония: язык и культура». Страница 34

Не всегда формы вежливости употребляют и жены по отношению к мужьям так, как это было представлено в примере из романа Мацумото Сэйтё. Во многих семьях мужья и жены начинают называть друг друга однотипно. В семьях, имеющих детей, особенно маленьких, распространились обращения papa и mama (частые сейчас и в русском языке, но, как пишут японские авторы, не в английском), так же родителей называют и дети, возможны и обращения супругов друг к другу otoosan и okaasan. Пишут, что papa и mama встречались еще в литературе начала XX в., но обычными стали в послевоенное время [Hayashi 1973: 166]. Судзуки Такао даже описал ситуацию, когда пожилая женщина называла mama свою дочь, имевшую ребенка, отмечая, что такое употребление необычно, но возможно [Suzuki 1987c: 141–142].

Так же как жалуются на избыток гайрайго, не одобряют и забвение традиционного употребления кэйго. Особенно этим отличаются люди старшего поколения, пример – книга [Toyama 2005], автор которой родился в 1923 году. Он осуждает неумение современной молодежи писать письма в соответствии с привычными правилами, употреблять должным образом приветствия, не путаться в значениях употребляемых слов и грамматических форм (например, почтительную лексику применяют к себе) и пр. [Toyama 2005: 11–21]. Однако даже Xага Ясуси, в целом скорее настроенный традиционно, без осуждения пишет, что речь современных японцев более динамична, и они меньше думают об этикете, чем раньше [Haga 2004: 253].

Однако пока говорить об исчезновении кэйго преждевременно. Стандартные формы вежливости очень устойчивы, а в некоторых сферах языка их употребление совершенно обязательно. Достаточно назвать официальное общение, рекламу, телевидение, наконец, бизнес. А в наши дни отмечают, что в процессе урбанизации и развития бизнеса роль форм вежливости (этикета) даже возрастает [Ide 1982: 376–377]. И жалующийся на упадок кэйго Тояма Сигэхико признает, что забываются наиболее сложные правила, но наиболее стандартные формы вежливости вроде глагольных форм с суффиксом – mas– даже становятся распространеннее за счет более редких форм [Toyama 2005: 20]. А в диссертации об устной деловой речи в Японии отмечено следующее: «Некоторые японские компании гордятся демократичными и свободными отношениями между своими сотрудниками, отсутствием строгой системы иерархии. По наблюдениям исследователя Т. Наканэ, даже такие успешные предприятия, появившиеся после окончания второй мировой войны, как «Сони», «^овда», неоднократно заявляли о простоте своей системы управления, либерализме. Однако по достижении определенного уровня развития, когда успешная деятельность стала для этих компаний нормой, и увеличилось количество сотрудников, начала складываться и система рангов по традиционному японскому образцу, определилась форма отношений между сотрудниками, стали соблюдаться этикетные нормы делового общения. Сами японцы считают такой феномен свидетельством того, что компания «повзрослела»» [Свинина 2007: 42]. Можно сопоставить «взросление» целых компаний с взрослением отдельных членов японского общества: речь школьников и студентов, еще не занявших место в социальной иерархии, часто имеет большие отклонения от нормы, в том числе и в области кэйго [Благовещенская 2007], но затем она стандартизуется.

Безусловно, современное японское общество не столь жестко иерархично, как сословное общество эпохи Токугава (XVII–XIX вв.), когда система этих форм была наиболее богатой и сложной. Но и в наши дни функционирование данной системы поддерживается и социальной структурой, и всё той же привычкой выделения своих и чужих.

Различия между мужской и женской речью существуют всегда, поскольку они вызваны чисто биологическими особенностями: женский голос обычно выше мужского. Однако для лингвистики интереснее те различия, которые обусловлены (прямо или косвенно) социальными причинами: роли мужчин и женщин в обществе издавна распределялись, а в традиционных, патриархальных обществах женщины занимали и продолжают занимать подчиненное положение. Это находит отражение в том, как говорят мужчины и женщины. Но отличительные особенности в том или ином языке могут быть и очень значительными, и едва заметными.

В последние десятилетия на Западе (гораздо в меньшей степени в России) распространились исследования по так называемой гендерной лингвистике. Слово гендер (от латинского слова со значением 'пол') в современной науке обозначает половые различия в социальном, а не биологическом аспекте. И в японском языке сейчас широко распространилось соответствующее гайрайго (из английского языка) zendaa (тогда как биологические различия обозначают другим гайрайго sekkusu). Сасаки Мидзуэ отмечает, что это слово еще в 2000 г. было мало известно, а к 2003 г. распространилось даже в обиходной речи [Sasaki 2000–2003, 2: 310].

Гендерная лингвистика часто сводится к двум полярным типам различий. Об особых мужских и женских языках, имеющих особую лексику, а иногда даже фонетику и грамматику, чаще всего пишут применительно к «экзотическим» языкам народов, культура которых считается традиционной. С другой стороны, выявляются очень тонкие, не лежащие на поверхности гендерные различия в английском и других языках развитых стран. А японский язык, несмотря на то, что там различия гораздо более очевидны, чем в европейских языках, часто учитывается недостаточно, что отмечают японисты [Tanaka 2004: 24–25]. Речь, разумеется, идет лишь об исследованиях за пределами Японии. В Японии, где данная проблематика также долго игнорировалась, ей начали заниматься раньше, чем на Западе [Tanaka 2004: 26–27]. Переломным моментом считают конец 70-х гг. [Endoo 2001a: 16–17]: тогда вышла первая книга по женскому варианту языка, принадлежавшая видной лингвистке Дзюгаку Акико [Juga-ku 1979], а в следующем году появился специальный выпуск журнала «Котоба». В развитии гендерных исследований в японской лингвистике сыграло роль то, что к этому времени среди языковедов в Японии появилось много женщин, которые активно занялись этими проблемами. Сейчас почти ежегодно выходят монографические исследования по гендерной лингвистике [Endoo 2001a: 19]. Из работ последних лет отметим сборник статей [Onna 2001] и недавнюю книгу [Nakamura 2007], в которой рассматривается социальный аспект проблемы. Любопытен также двухтомный словарь мужских и женских слов [Sasaki 2000–2003], куда включена лексика самого разного рода, как-то связанная с гендерными отношениями: слова и грамматические элементы, употребляемые мужчинами или женщинами, лексика, обозначающая мужчин или женщин, и даже слова имеющие какую-то специфику подобного рода вплоть до naku 'плакать'. Среди публикаций, появившихся на Западе, выделяется книга [Shibamoto 1985]. В России за последнее время защищена диссертация [Крнета 2003], немалый материал содержится также в диссертации [Благовещенская 2007].

Японский язык находится как бы посередине между некоторыми языками народов, где полностью господствуют традиции древних эпох, и языками вроде русского или английского, где гендерные различия надо особо выискивать. Этот язык демонстрирует, что значительные расхождения между мужской и женской речью свойственны и современным развитым странам. Например, в переводах с японского на западные языки, хотя и добавляются местоимения вроде он, она в японском языке (появившиеся под влиянием западных языков, но мало употребительные), но самые яркие особенности японской мужской или женской речи остаются без каких-либо эквивалентов [Sasaki 2000–2003, 2: 1–3]. Сразу отметим, что тот японский язык, который отражается в учебниках и нормативных грамматиках, в основном отражает то, как говорят мужчины, поэтому специально чаще изучают женские особенности, чем мужские: они в большей степени воспринимаются как отклонения от нормы.

Мы уже упоминали, что в средние века женщины не только говорили, но и писали не так, как мужчины, и одновременно существовали мужская литература на камбуне и женская литература на чистом японском языке. Нынешние различия, однако, не восходят к тем временам. Исследователи обычно возводят их к языку придворных дам XV–XVII вв. (nyooboo-kotoba), хотя есть и мнение, что этот язык был в то время распространен и среди женщин, и среди мужчин, и лишь позже стал считаться женским [Nakamura 2007: 67–80]. Сейчас различия мужской и женской речи в некоторых случаях настолько велики, что можно говорить о мужском и женском вариантах языка. Различия могут проявляться и в интонации, и в лексике, и в синтаксисе, и даже в употреблении некоторых грамматических элементов языка; особо надо отметить различия в формах вежливости и в особенностях ведения разговора.

Более всего расхождения проявляются в устной диалогической речи, хотя в той или иной мере могут проявляться везде. По мнению некоторых специалистов, пол пишущего легко идентифицируется и в письменном тексте [Akasu, Asao 1993: 89], хотя другие указывают (что, видимо, точнее), что это иногда возможно, иногда нет: существует особый женский стиль письма, хотя сейчас не все писательницы ему следуют [Urushida 2001: 82, 88]. В устной речи различия тем заметнее, чем менее официальна ситуация общения. В официальном диалоге (как и во многих видах письменной речи) грамматических и лексических различий может и не быть, но различия могут проявляться на дискурсивном уровне [Tanaka 2004: 29]. Всё это в основном связано с тем, что большинство наиболее явных мужских или женских особенностей имеет ярко выраженный разговорный характер, хотя может выразиться и на письме, особенно при распространившемся в наши дни общении по Интернету и SMS.