Читать онлайн «Ким Филби - супершпион КГБ». Страница 9

И Ким не подвел своего отца. 4 июля в школе Алдро был устроен праздник в честь успехов Кима. Утром Ким и его друзья смотрели выступление оксфордской театральной группы. В полдень Дора и Сент-Джон пригласили всех учеников и преподавателей школы на чай, мороженое и клубнику в кафе Уаннок. Позднее Сент-Джон и Ким выехали на отдых во Францию, оставив Дору в Лондоне, так как она ожидала рождения своей младшей дочери Хелены (единственный ребенок, родившийся в Великобритании). Во время наших продолжительных бесед в Москве Ким рассказал мне: «Одно из немногих критических замечаний в адрес моего отца, с которым я согласен, состоит в том, что он был лишен благородства по отношению к моей матери. Нередко он относился к ней бессердечно».

18 сентября 1924 года Сент-Джон отвел Кима в Вестминстерскую школу. Это был один из наиболее примечательных моментов в жизни Сент-Джона. Ким, которому не было еще и тринадцати лет, одетый в мантию с белым галстуком, вошел в группу королевских стипендиатов, составлявших элиту Вестминстера. Он жил в общежитии, в его маленькой комнате были лишь стол, стул и книжная полка. Центрального отопления не было, тепло исходило от топившегося углем камина, который можно было топить, когда наступала настоящая зима. В Вестминстере Ким, кажется, потерял интерес к спорту, за исключением гимнастики, переключив все внимание на классическую музыку. Он не считался слишком одаренным учеником. Хороших результатов достигал за счет прилежной учебы и настойчивости, а не природных данных. Пятый класс он начал семнадцатым, а закончил вторым, в шестом был сначала в самом конце списка, а поднялся на самый верх, завоевав премию по истории. Упорно следуя по стопам отца, Ким в семнадцать лет был первым из трех учеников, отобранных для поступления в колледж Тринити Кембриджского университета. Казалось, что этот спокойный юноша, с небольшим дефектом речи (заикание) пойдет по стопам своего отца и поступит на работу в индийскую гражданскую службу. Правда, у Кима недоставало тех личных качеств, которыми обладал его отец.

В Вестминстерской школе Филби провел свои юношеские годы. Его родственники вспоминают, что у Кима были трудности в изучении религии. В школе дважды в день проводились обязательные для всех учеников церковные службы. Он должен был проходить обряд конфирмации. Отец Кима проповедовал свободомыслие, и сын полностью разделял это. У него было сильное чувство агностицизма, которое затрудняло принятие конфирмации. Но, вопреки своим принципам, Киму пришлось подчиниться школьным порядкам. Позднее он очень переживал по поводу своей моральной трусости. Проведенные в школе юношеские годы сформировали у Кима самое просвещенное отношение к сексу. Он считал сексуальный вопрос сугубо личным делом и никогда не вмешивался в дела своих знакомых, имевших какие-то сексуальные отклонения.

Лето 1929 года Ким провел в Испании, где научился управлять мотоциклом. Причем он ездил лихо, разгоняя машину до 80 миль в час, что, казалось, шло вразрез с его характером. В Москве он рассказал мне, что это и другие удовольствия сделали его пребывание в Испании самыми счастливыми днями жизни. С тех пор он полюбил эту страну. (Что сыграло значительную роль и в его карьере советского разведчика.)

В октябре 1929 года, одетый во фланелевые брюки и твидовый пиджак, выглядя, как обычно, не очень опрятно, Ким приехал в Кембридж для изучения истории в колледже Тринити. В скором времени основным увлечением студентов колледжа стала не поэзия, а политика, особенно политика левых интеллектуалов. Под влиянием этих настроений сформировалось мировоззрение Филби.

Кембриджский университет, учиться в который Ким Филби поступил осенью 1920 года, был привилегированным бастионом правящего класса Великобритании. Он расположен в очень красивом месте, где росли, учились и развлекались многие будущие лидеры страны. Кембридж славился спортивными соревнованиями и вечеринками, интересными за полночь беседами и чаем с клубникой. Принявший в свои стены Кима Филби, Гая Берджесса и Энтони Бланта, Тринити относился к числу самых больших и богатых колледжей, возможно и самым консервативным.

Приехавший в Кембридж в 1922 году профессор истории Эдинбургского университета В. Г. Кирнан таким образом высказывается о Тринити: «Внутри бросалась в глаза затхлая атмосфера, создаваемая закрытыми окнами и спущенными шторами, догорающими свечами и полусонными студентами. Снаружи — буйство реальной жизни в отличие от прошлой, покоящейся в ухоженных рядах обвитых виноградом, запыленных склепов».

Сначала Филби ничего этого не замечал. Он поселился в комнате на Джизес Лейн, 8, и принялся за учебу. Большую часть времени Ким проводил в библиотеке колледжа, почти ни с кем не общаясь. Он воздержался от вступления в какой-либо клуб, отказался от занятий спортом, в свободное время слушал пластинки и читал русскую классику. По характеристике учившегося вместе с Филби студента, «это был скромный, серьезный и очень бережливый человек».

Своих настоящих друзей он нашел в среде бывших шахтеров, учившихся в Кембриджском университете на стипендии Ассоциации по предоставлению образования рабочим. Двое из них, Гарри Доуэс и Джиле Лииз, взяли Кима под свою опеку и пытались привить ему определенные политические взгляды. Если бы эго им удалось, было бы легко объяснить мотивы принятия Кимом коммунистической идеологии. По их мнению, Филби было чуждо сознание своего класса, в нем не чувствовалось того привилегированного воспитания, которое он получил. Но в нем не было общности и с рабочим классом. Ким был безразличен как к представителям правящего, так и рабочего класса: о человеке судил по его достоинствам.

Хотя и медленно, но изменения в его взглядах все-таки происходили. Сам Филби так говорит об этом: «Кризис лейбористской партии в 1931 году впервые заставил меня подумать о возможных альтернативных вариантах». Филби имеет в виду начавшийся в 1929 году скандал в лейбористской партии, когда премьер-министру Рамсею Макдональду не удалось предотвратить сползание нации в пропасть экономической депрессии. Отойдя от защиты интересов трудящихся масс, правительство Макдональда стало искать примирения с находившейся в оппозиции консервативной партией, отказалось от попыток повысить жизненный уровень своих сограждан, предало полмиллиона безработных и в конце концов развалилось. 24 августа 1931 года Макдональд, один из создателей лейбористской партии, вышел из нее и вместе с либералами и консерваторами сформировал новое правительство.

Едва лейбористы оправились от этого предательского удара, как на сторонников партии обрушились новые неприятности. Деловой мир стал отходить от фунта стерлингов как основной валюты, вынуждая Великобританию отказаться от золотого ее обеспечения. Произошли волнения в британском Атлантическом флоте в Инвергордоне, когда старшинский состав отказался готовить суда к выходу в море из-за принятого правительством решения сократить им зарплату. На востоке Япония вторглась в Маньчжурию, что явилось первым шагом ко второй мировой войне.

Неожиданно быстро изменилась общая атмосфера в Кембриджском университете. Еще вчера университет был самодовольным и равнодушным учреждением, а сегодня — местом острых политических столкновений. В центре находилось общество социалистов Кембриджского университета, основанное Гарри Доуэсом и другими левыми либералами на базе университетского клуба лейбористов, который самораспустился вслед за падением правительства Макдональда. В 1932–1933 годах Филби был казначеем общества социалистов. «Это позволило мне познакомиться с представителями левых течений, критически относившихся к лейбористам, в том числе с коммунистами». Интенсивное изучение соответствующей литературы и понимание идей европейских классиков социализма побуждало Филби вступать в жаркие споры с членами общества социалистов. «Это был медленный и мучительный процесс: мой переход от социализма к коммунизму занял целых два года», — писал Филби в книге «Моя тайная война».

Некоторое представление о характере политических дискуссий в университете дают темы, обсуждавшиеся в обществе социалистов, а также заголовки статей в студенческих публикациях. В 1931 году в газете «Варсити» («Университет») были опубликованы статьи: «Советская пропаганда в Оксфорде», «Советизму нет места в Индии». 17 октября на первой странице «Варсити» появилась статья «Встреча членов клуба социалистов». Журнал «Тринити» писал о фашистской угрозе, положении в британской империи и об антивоенном движении. В мае 1932 года Ким слушал выступления Мориса Добба, одного из столпов социализма в Великобритании, когда тот заявил, что «мы возлагаем больше надежд на Москву, чем на Детройт».

Добб преподавал в университете экономику и был, возможно, первым человеком в академическом мире Великобритании, имевшим билет члена коммунистической партии (с 1920 года). Если бы не было настойчивых усилий Добба, коммунистические идеи, возможно, не получили бы такого распространения в Кембридже. Именно Добб в июне 1931 года собрал небольшую группу людей для встречи индийского коммуниста Клеменса Датта, направленного руководством Коммунистической партии Великобритании в Кембридж для организации коммунистической ячейки. Сам Добб происходил из семьи землевладельцев Глосестершира, образование получил в колледжах Чартерхаус и Пемброук Оксфордского университета, где дважды занимал на своем факультете первое место по экономике. Он с большим уважением относился к Советскому Союзу. Говорят, что, когда поезд, на котором в 1921 году Добб ехал в Москву, пересек границу СССР, он воскликнул: «С каким волнением наконец-то я еду по этой священной земле». В Кембридже Добб проживал в доме на Честертон Лейн, известном под названием «Сент-Эндрюз», в котором коммунисты университета собирались так часто, что его стали называть «коммунистический очаг». Добб не скрывал своих марксистских взглядов, и несколько раз возмущенные этим поведением «горячие головы» из числа студентов сбрасывали его в одежде в реку Кам. Однако, по словам Кирнана, марксизм Добба внес свежую струю в застойную жизнь университета: «В то время мы не могли глубоко изучить марксистскую теорию, которая только начала распространяться в Великобритании. В Кембридже ее активно пропагандировал замечательный человек Морис Добб.