Читать онлайн «Язык, онтология и реализм». Страница 52

В чем специфика аналитического реализма? На наш взгляд, чтобы ответить на этот вопрос, следует разобраться со следующим затруднением. Если источником наших общих онтологических представлений является язык, или, говоря точнее, система «язык-мышление», то как возможна в рамках такого подхода реалистическая позиция? Ведь, скажем, реализм (взятый в его противопоставлении идеализму) означает не просто признание существования материальных вещей, но признание их объективного существования, т. е. независимого от нашего сознания или познания. Когда же онтология строится на основе анализа языка-мышления, разве не отрицается изначально возможность признания объективности такой онтологии? Если нет, то что означает эта объективность, как можно ее обосновать и чем она обеспечивается, т. е. что в системе «язык-мышление» служит ее гарантом?

В обсуждении перечисленных вопросов участвовали многие аналитические философы, но двое из них, на наш взгляд, заслуживают особого внимания. Это Майкл Даммит и Хилари Патнэм. Даммит первым привлек внимание философской аудитории к проблеме специфики современного реализма в серии статей, опубликованных в конце 1950-х — начале 1960-х годов, а его последующие исследования в этой области оказывали большое влияние на осмысление реализма аналитическими философами. В 1991 г. вышла книга Даммита «Логическая основа метафизики», в которой он изложил в развернутом виде свою концепцию о природе реализма, получившую в литературе название «семантический реализм». Эта концепция представляет интерес в нескольких отношениях — и как попытка истолковать современный реализм, и как серьезная критика реализма, и, что особенно важно, как определенный взгляд на характер метафизического исследования. Для Патнэма, как и для Даммита, тема реализма стала «сквозной» в творчестве. В англоязычной философии наших дней вряд ли найдется еще один философ, который бы с таким рвением стремился дать наиболее адекватное выражение реалистической позиции, как это делал Патнэм. В результате он сформулировал несколько концепций реализма, и его поиски служат ярким свидетельством того, что реализм представляет собой сложную проблему. Как бы парадоксально это ни звучало, Патнэм выступил с основательной критикой «метафизического» реализма в поддержку его «неметафизического» варианта, хотя, как известно, реализм всегда был и остается определенной позицией в метафизическом споре. Как мы увидим, за этой «игрой слов» стоит тот факт, что реабилитация метафизики в аналитической философии, одним из проявлений которой стал аналитический реализм, отнюдь не была возвратом к прежней метафизике и к традиционному пониманию реализма.

Концепции семантического реализма Даммита и «неметафизического» реализма Патнэма будут предметом нашего рассмотрения в последующих двух главах, а в завершающей, третьей, главе речь пойдет о том, какое место концепции аналитического реализма занимают в дискуссиях по поводу онтологического статуса теоретических объектов, ведущихся сегодня в философии науки.

Свое исследование реализма Даммит начинает с вопроса, есть ли что-либо общее в том, как употребляют термин «реализм» участники разнообразных традиционных философских споров, одна из сторон в которых называет свою позицию «реализмом», а для обозначения второй стороны Даммит ввел термин «антиреализм», чтобы охватить все многообразие противостоящих реализму концепций. Он подробно перечисляет, какие, собственно, споры он имеет в виду.

Перечень этот открывается спором о макрообъектах физического мира. В этом споре реализму, признающему объективное и независимое существование подобных объектов, противостоят разнообразные формы идеализма, среди которых наиболее выделяются эмпиристские варианты в виде феноменалистических концепций. Главный пункт разногласий здесь Даммит описывает следующим образом: «Наше знание о физическом мире поступает через чувства, но служат ли они каналами информации о реальности, существующей независимо от нас, как предполагает реалист, или же наши чувственные впечатления участвуют в создании этой реальности, как считает феноменалист?» [Dummett, 1991, p. 4–5]. Сходный спор, по мнению Даммита, ведется в философии математики, где реализм называют «платонизмом» и он сводится к тезису о том, что математические суждения дают описание существующей независимо от нас реальности. Сторонникам математического платонизма противостоят формалисты и интуиционисты (или конструктивисты). Формализм отрицает возможность подлинных математических суждений, признавая лишь существование математических предложений, имеющих чисто формальное сходство с суждениями. Математики манипулируют с этими предложениями в соответствии с правилами, которые только внешне напоминают дедуктивные операции, совершаемые нами над обычными суждениями (или высказываниями). Конструктивисты же, не отрицая существования математических суждений, напрямую связывают их истинностное значение с нашей способностью доказывать или опровергать их. Обращаясь затем к спорам в философии сознания, Даммит отмечает, что разногласие между реалистами и антиреалистами в этой области обусловлено в конечном счете их трактовкой наблюдаемого поведения человека. Для реалистов это поведение служит свидетельством существования в человеке внутренних психических состояний — желаний, чувств, мыслей и т. п., а для их оппонентов, бихевиористов, приписывание человеку определенного психического состояния представляет собой лишь своеобразную фигуру речи, с помощью которой мы высказываемся о его поведении. В перечень Даммита включен и спор о теоретических объектах, постулируемых наукой, который разделяет философов на сторонников научного реализма и инструментализма. Научные реалисты полагают, что наука постепенно открывает, каков мир сам по себе в его глубинах, и вместе с тем объясняет, почему он представляется нам таким, каким мы его представляем. Инструменталисты же видят в теоретических объектах лишь полезные фикции, позволяющие нам предсказывать наблюдаемые явления. Даммит упоминает и о споре в философии морали между этическими реалистами и субъективистами (эмотивистами и экспрессивистами). Реалистам этическое оценочное суждение представляется таким же объективно истинным, как любое суждение о факте. Для субъективиста этическое суждение выражает лишь чувство одобрения или неодобрения, которое человек испытывает в отношении каких-либо поступков, событий и т. п. Мы считаем, что поступок является жестоким или нечестным по той причине, что он вызывает в нас определенное чувство или реакцию. Свой перечень Даммит завершает рассмотрением, и довольно подробным, спора о реальности времени или, точнее, споров о реальности прошлого и будущего. Особенность этих споров состоит в том, считает Даммит, что реальность, скажем, прошлого связывается не с признанием существования определенного рода сущностей, а с признанием любого утверждения о прошлом объективно истинным или ложным, хотя для нас может оказаться в принципе невозможным установить, каково оно на самом деле. Противники реализма, не желая включать в свои построения допущения о подобной принципиальной непознаваемости некоторых аспектов прошлого, предпочитают рассматривать прошлое как нечто такое, что конструируется нами из сохранившихся свидетельств и воспоминаний. Следует признать, что данный перечень является далеко не полным[117], и это стало одним из возражений против предложенного Даммитом решения, однако продолжим пока изложение самого этого решения.

Даммит обратил внимание на то, что хотя перечисленные споры различаются по своему предмету, имеется «удивительный параллелизм в аргументах, используемых с обеих сторон в каждом из этих споров, так что если отвлечься от конкретного предмета спора, можно обнаружить его абстрактную структуру». Структуры разных споров показались ему настолько схожими, что он счел возможным попытаться в ходе их сравнительного изучения выявить «принципы, позволяющие решить, в каких случаях прав реалист, а в каких — его оппонент», а это очень важно, по его мнению, поскольку «философы встают на ту или иную сторону в этих спорах исходя из личных предпочтений, а не потому, что открыли способ их разрешения» [Dummett, 1996, p. 463].

В результате Даммит пришел к выводу, что «структурное» сходство споров по поводу реализма состоит в следующем. Во-первых, вопреки первому поверхностному впечатлению они касаются не существования определенного класса объектов или сущностей и не референциального статуса некоторого класса терминов — они касаются класса высказываний об этих сущностях и объектах. Этот класс высказываний Даммит назвал «спорным классом». Во-вторых, главным предметом разногласий в этих спорах выступает вопрос о том, что делает истинные высказывания этого спорного класса истинными. Это означает, что «реализм является семантическим тезисом, тезисом о том, что же в общем делает высказывание данного класса истинным, когда оно истинно» [Dummett, 1996, p. 230]. При таком подходе реализм оказывается связанным с принятием двух положений: первое, высказывания спорного класса говорят о каком-то фрагменте реальности, которая существует независимо от нашего знания о ней, и, второе, этот фрагмент реальности «делает каждое высказывание данного класса определенно истинным или ложным, опять же независимо от того, знаем ли мы или даже способны ли мы установить его истинноcтное значение» [Dummett, 1996, p. 230]. Противники реализма стоят на иной семантической позиции: для них «высказывание спорного класса, если оно вообще истинно, может быть истинным только благодаря чему-то такому, что мы могли бы знать и что нам следует считать свидетельством в пользу его истинности. Спор, таким образом, касается понятия истины, подходящего для высказываний спорного класса; а это означает, что спор касается вида значения, которое эти высказывания имеют» [Dummett, 1978, p. 146]. В-третьих, из всего сказанного следует, что «решающим критерием» для различения реалистов и антиреалистов служит принцип двузначности: реалисты его принимают, а их противники отвергают. Однако остановимся на всех этих выводах Даммита подробнее.