Читать онлайн «Международное частное право: коллизионное регулирование». Страница 20

При применении международных договоров могут вставать специфические проблемы:

– перевод официального текста на отечественный язык;

– толкование незнакомых отечественной правовой системе терминов;

– толкование «компромиссных» норм, выражений типа «разумный срок», «все необходимые меры» и т. п.;

– установление числа участников международного договора;

– установление юридической силы двух конкурирующих международных договоров и др.

Пока не выработаны единообразные правила решения этих проблем. Представляется, что сегодня правоприменитель, ориентированный на работу с национальными источниками права, не готов к регулярному использованию международных договоров в своей деятельности.

Применение того или иного источника права зависит не только от его юридических качеств. Регулярность применения источника права (в нашем случае – международного договора) зависит от того, в какой мере правоприменитель и другие субъекты права осознают (признают) регулятивную силу источника права и его применимость. Чтобы международный договор более активно применялся субъектами отечественного права, требуется принятие мер в сфере правового воспитания и правовой пропаганды.

Значение судебной практики в международном частном праве. Судебная практика в международном частном праве играет более важную роль, чем в других отраслях национального права. Это объясняется следующими причинами:

1. В области международного частного права существует достаточно большое количество пробелов, которые восполняются при помощи судебной практики.

2. Основным правоприменительным органом в сфере международной торговли является третейский (международный коммерческий арбитражный) суд, который по сравнению с государственными судами более свободен в применении закона. В частности, неправильное применение материальных норм права не является основанием для оспаривания решения третейского суда. Судебная практика является для этих судов очень важным ориентиром.

3. Нормы международного частного права, закрепленные на уровне международных договоров, часто не конкретизируются через подзаконные акты, как это происходит с национальными законами. В то же время многие нормы международных договоров носят общий характер либо содержат термины, значение которых должно наполняться («разумный срок», «необходимые меры»). В отсутствие иных способов детализация норм международного права, их адаптация для правоприменения является задачей судебной практики.

Можно выделить три группы судебных решений, значимых для международного частного права:

– решения международных юрисдикционных органов;

– решения государственных судов;

– решения третейских судов.

Решения международных юрисдикционных органов. Под такими органами следует понимать органы, разрешающие споры между субъектами международного публичного права, к которым относятся: Постоянная Палата международного правосудия Лиги Наций, Международный Суд ООН, Суд Европейских Сообществ, Экономический Суд СНГ и др. Практика этих органов (за исключением Суда Европейских Сообществ) достаточно бедна, однако некоторые решения этих органов оказали большое влияние на развитие коллизионного права. Чаще всего вопросы, связанные с международным частным правом, возникали перед данными органами при оказании каким-либо государством дипломатической защиты своим субъектам права. Механизм дипломатической защиты действует в том случае, если, ущемляя интересы иностранного субъекта права, государство нарушает нормы международного права. Такой субъект права может обратиться за защитой к своему государству, которое имеет право оказать дипломатическую защиту. Спор переходит в плоскость международного публичного права.

Рассмотрим наиболее важные дела.

Дело «лузитанских вдов» (решение совместной немецко-американской комиссии по урегулированию послевоенных претензий от 1 ноября 1923 г.).

В 1915 г. английский пакетбот «Лузитания» был потоплен немецкой подводной лодкой. На борту находилось определенное количество американских граждан, после гибели которых их жены стали вдовами. Некоторые из этих женщин вторично вышли замуж и поэтому сменили гражданство. Перед комиссией встал вопрос о возможности рассмотрения их жалоб (правом обращения пользовались только граждане воевавших держав). Вопрос был решен в пользу женщин в связи с тем, что они были гражданами США на момент вступления в силу немецко-американского соглашения о рассмотрении споров арбитражным путем (соглашения, которое предусматривало создание комиссии). Таким образом, дипломатическая защита может быть оказана, даже если на момент рассмотрения спора лицо утратило гражданство соответствующего государства. Данное дело затрагивает проблему мобильного конфликта. В настоящее время подобный вопрос, возможно, был бы решен иначе.

Дело компании «Барселона Трекшн» (решение Международного Суда ООН от 5 февраля 1970 г.).

В 1948 г. было объявлено о банкротстве крупнейшего каталонского предприятия в области энергоресурсов – компании «Барселона Трекшн». Это юридическое лицо было учреждено и зарегистрировано в Канаде, большинство акционеров являлись гражданами Бельгии, а основную деятельность компания осуществляла на территории Испании.

Считая действия властей Испании дискриминационными, Бельгия обратилась в Международный Суд ООН для защиты своих граждан.

Исследовав системы внутреннего права, предусматривающие возможность создания акционерных обществ, Международный Суд ООН пришел к выводу, что следует различать двух субъектов права: общество и акционеров. В данном деле общество было канадским, а акционеры – бельгийцами. Оспариваемые действия касались интересов общества, а не интересов акционеров, к которым относятся право на голосование, право на дивиденды и др. Таким образом, интересы бельгийских граждан не были затронуты, и, соответственно, Бельгия не может выступать в их защиту. Правом на оказание дипломатической защиты обладает Канада. По мотивам отсутствия материальной заинтересованности Международный Суд ООН отказал Бельгии в рассмотрении жалобы.

Данное дело является иллюстрацией применения метода инкорпорации при определении гражданской правосубъектности юридических лиц. Более того, его можно рассматривать как доказательство существования международного обычая, в соответствии с которым критерий инкорпорации должен использоваться в качестве основного при определении международной правосубъектности юридических лиц.

Дело компании «Интерхандель» (решение Международного Суда ООН от 21 марта 1959 г.).

Во время Второй мировой войны власти США сочли, что швейцарское общество «Интерхандель» является прикрытием для немецкой компании «Фарбен», и подвергли имущество данного общества секвестру, опираясь на законодательство, регулирующее торговлю с вражеским государством. Представители «Интерханделя» утверждали, что связи с немецкой компанией были разорваны еще в 1940 г., и инициировали процесс в американских судах. Параллельно «Интерхандель» обратился к правительству Швейцарии с просьбой поддержать его требования на дипломатическом уровне. Международный Суд ООН отказал Швейцарии в принятии заявления, поскольку на момент его подачи процесс в американских судах еще не был завершен.

Данное дело является иллюстрацией применения «теории контроля» для определения гражданской правосубъектности юридических лиц, а также замечательным примером влияния публично-правовых интересов на определение территориальной привязки частноправового отношения.

Решения третейских судов. Третейские суды (международные коммерческие арбитражные суды) не являются государственными судами и не образуют централизованную систему. Они являются юрисдикционными органами, источником правоприменительной деятельности которых является соглашение сторон. Каждый такой суд является автономным и независимым. Как следствие, практика третейских судов не является систематизированной и целостной. Более того, в рамках отдельного третейского органа аналогичные вопросы могут решаться по-разному. Примером может служить практика МКАС при ТПП РФ, который в одном случае подчинил отношения мены праву добросовестной стороны, а в другом – праву стороны, не исполнившей обязательство[91]. Подобная ситуация объясняется тем, что третейский суд не является органом, обязанным проводить единую правоприменительную политику. Отдельные составы третейского суда также независимы друг от друга и не связаны решениями друг друга.

Несогласованность практики третейских судов объясняется еще и тем, что одним из принципов их деятельности является принцип конфиденциальности, в соответствии с которым не допускается разглашение информации о рассматриваемых делах. Тем самым затрудняются анализ практики и выработка единых подходов.