Читать онлайн «Феноменология русской идеи и американской мечты. Россия между Дао и Логосом». Страница 25

Объективный анализ русской идеи обнаруживает особую, парадоксальную связь между российским общественным идеалом и идеей русского коммунизма. Еще П.Я. Чаадаев и Ф.М. Достоевский писали, что Россия призвана разрешить все проблемы западной цивилизации. Попыткой такого разрешения до некоторой степени и был социализм на русской почве. Партийные же каноны советского периода имели такое же отношение к утопическому социальному идеалу, как современные США к идеалам американской демократии.

Подлинная русская идея не разделяет, а объединяет свои конкретные исторические воплощения: древнюю княжескую Русь, Московское царство, империю Романовых, Советский Союз и даже РФ/СНГ; связывает православие-самодержавие – с марксизмом-ленинизмом, смуту – с перестройкой, Распутина – с Путиным.

Проникновение капиталистических, рыночных элементов в советскую плановую систему выражалось в таких явлениях, как теневая экономика, а также связанное с ней имущественное расслоение и появление понятия «нетрудовые доходы». Наличие элементов стихийности было связано с самой природой человеческого познания, заключающейся в том, что человек как часть объективной реальности не может до конца все познать и предвидеть.

Настоящее всегда несет в себе определенные черты прошлого. В этом смысле теневую экономику можно считать «эмбрионом» рыночной экономики: одновременно с созданием способов нейтрализации дефектов плановой системы возникали (обычно в извращенной форме) элементы рыночных механизмов.

Основной парадокс современного либерального реформизма в России с развитой отрицательной эффективностью состоит в том, что он требует счастливо-гедонистического буржуазного сознания от граждан, находящихся в самом низу социальной лестницы. С «социальными маргиналиями», испытывающими мотивационную расчлененность, очень трудно договориться и убедить в необходимости укрепления государства или проведения экономических реформ. Нищих людей интересует преимущественно их собственная жизнь.

Комплексное совершенствование общественной жизни, прекращение вывоза капиталов, успешное осуществление продуманной экономической реформы совместно с возрождением социальных архетипов могло бы обеспечить качественный сдвиг в стимулировании труда русского человека. [100]

В России большинство людей не видят реальных путей разрешения противоречия между сущностью и существованием. И это обстоятельство будет создавать проблемы при реализации любых социальных проектов. Воодушевить одной и той же национальной идеей олигарха и бомжа с Московского вокзала сложно или совсем невозможно (слишком «широка» должна быть «общая платформа»).

В настоящее время качество не признается мерилом успеха. Однако количество материальных благ на планете Земля в конечном итоге ограничено. Как следствие возникают конкуренция, битвы, сражения и социальное расслоение. Глобализация предоставляет самым богатым возможности ускорения процесса «делания денег». Использование новейших технологий для чрезвычайно быстрого перемещения крупных денежных сумм по всему земному шару дает возможность осуществлять все более эффективные спекулятивные операции. Источник несчастий спрятан в красивой оболочке.

В современных условиях процесс обогащения («достижения успеха») освобождается от сковывающих и раздражающих связей с производством вещей, обработкой материалов, созданием рабочих мест и руководством людьми. «Старые богачи» нуждались в бедняках, которые создавали их богатство и поддерживали его. Новым богачам бедняки не нужны [101] .

В результате исчезает даже иллюзия защищенности «власть претерпящих» и надежда на возможность поддержки со стороны власть имущих. Образ элиты размывается и становится все более анонимным и «кочевым». Сегодняшние хозяева жизни не видят своих «рабов» и никто никого не заставляет работать за гроши. Создана система, которая делает это автоматически и освобождает «суперволевых» предпринимателей от ненужных нравственных терзаний. Происходит «сдвиг власти» к экономическим акторам, которые не ограничены в своих действиях территориальной привязкой.

В современной российской детективной действительности честолюбие и целеустремленность способных и одаренных людей устремляется в основном в сферу хрематистики и виртуальной экономики. Это означает, что в почти полностью отчужденном и силовом предпринимательстве возникает и развивается бизнес фиктивного капитала, называемый сегодня элитной экономикой.

Согласно широко распространенной (вернее – распространяемой) точке зрения, Россия в конце XX века в процессе борьбы с тоталитарным режимом подверглась очередному оздоровляющему испытанию либерализмом. Что получилось в итоге – никто, скорее всего, не может точно объяснить. Во всяком случае, результаты и последствия «второго капитализма» в России также неоднозначны и противоречивы, как и результаты «первого».

Имеются принципиальные различия в исходных позициях, целях, формах и методах движения «первого» и «второго» капитализма. «Первый капитализм» в России был связан с отмиранием отживших феодальных и патриархальных отношений, второй – с заменой (деформированного) социализма. Если первый вариант был связан все-таки с определенным небольшим прогрессом, то второй – скорее всего с регрессом и с разрушением экономики.

По общему мнению, капитализм в России стал интенсивно развиваться после эмансипации крестьянства в 1861 году. Последующие полвека от крестьянской реформы в истории нашей страны считаются периодом относительно свободного развития частного предпринимательства.

Как отмечает современный философ С.Б. Чернышев, Россия в эпоху «первого капитализма» с безумной скоростью покрывалась сетью железных дорог, приобрела миллионный слой фабричных рабочих и к началу XX века оказалась в пятерке наиболее развитых европейских стран. Но по существу-то в указанную пятерку вошла не страна, а лишь ее островок, крохотный (в масштабах страны) уклад величиной с Голландию. Он охватывал 2% населения и был во многом наведен, индуцирован извне, финансовой пуповиной связан с Европой. Прочая Русь продолжала жить по заветам дедов и прадедов. Следствием прихода цивилизации для широких масс, не читающих Чехова, стало разве что появление рельсовых путей, откуда можно было свинчивать гайки на грузила [102] .

Быть может, важное отличие русского дела от западного бизнеса состояло в том, что в России само отношение предпринимателей к своему делу было несколько иным, чем на Западе. Это отличие во многом обуславливалось особенностями возникновения российского предпринимательства.

Определенные тенденции процесса «обуржуазивания» начались в России еще в период петровских преобразований [103] . Но «бизнес-слой» российской империи был чрезвычайно тонким и гетерогенным. Российская экономическая культура, опирающаяся на русскую идею, создавала возможности и предпосылки для укрепления деловой репутации в «предпринимательской» и купеческой среде посредством религиозности.

Письменные документы входили в практику деловой жизни очень медленно. Верность Богу сравнивалась с твердостью и надежностью в «держании слова» при устном заключении договора. Может быть, в этом и состояла «Великая русская мечта?»

«Предпринимательскую» деятельность в России рассматривали в первую очередь не как источник наживы («успеха»), а как «своего рода миссию, возложенную Богом или судьбой». Важно было не столько то, как и сколько зарабатывал «предприниматель», но и на что он их тратил. Русский успех – это успех не стяжателя, а мастера своего дела. Успех не как добыча, а как результат труда.

Представитель известной московской купеческой фамилии П.А. Бурышкин писал, что «Бог богатство дал в пользование и потребует по нему отчета…» [104] или, как выражал по-французски ту же мысль П.П. Рябушинский, «Richesse oblige!» («Богатство обязывает!»).

История многих ранее известных деловых семей – Кокоревых, Губошиных, Крестниковых, Морозовых, Корниловых и многих других могла бы стать «брэндом», подобно легендам о Я. Фуггере, Г.Форде, Э. Карнеги Дж. Рокфеллере, но судьба распорядилась с ними менее справедливо.

Если в период «первого капитализма» буржуазия была политически дисфункциональна, а «эмбрионом» политической власти советского периода была партия нового (профессионального) типа, стремящаяся стать государством, то генезис нового правящего класса неразрывно связан с проблемой собственного политического выживания представителей позднесоветской номенклатуры. Практически власть перешла в руки людей, не слишком эффективных и в прежней системе.

Можно сказать, что Россия пришла к либерализму не из прошлого, а из будущего, хотя и в определенной степени «закономерно». Страна уперлась в стенку, про которую Ф. Фукуяма сказал, что это «конец истории» как конечная точка идеологической эволюции человечества [105] . Но Россия уперлась в эту стену спиной и «стучится в Историю затылком». Скорее всего, Россия даже при очень большом желании никогда не сможет реализовать у себя американскую мечту и стать полностью либеральной. Ее «резонансная частота» находится где-то между корпоративизмом и коммунизмом [106] .