Читать онлайн «Философия символических форм. Том 1. Язык». Страница 68

97 Согласно Бругману, в праиндоевропейской эпохе имя употреблялось в единственном числе, если его понятийное содержание представлялось чем‑то единым, а существующее в действительности внутреннее членение этой единицы не принималось во внимание; в то же время множественное число использовалось не только там, где различалось несколько экземпляров одного рода, несколько отдельных процессов или действий, но и там, где требовалось выразить в каком‑либо смысле множественную сущность понятия (Brugmann. Kurze vergleichende Grammatik. S. 413; ср. также Griechische Grammatik. 3. Aufl., S. 369–370).

98 Dobritzhoffer. Historia de Abiponibus, II, p. 166 (цит.: Humboldt. Über den Dualis. // Werke, Bd. VI, l, S. 19–20).

99 Подробнее см.: Brockelmann. Grundriß, I, S. 436–437.

100 Über den Dualis, a.a. O., Bd. VI, l, S. 20.

101 См. Gatschet. Klamath‑language, p. 419, 464, 611.

102 См. Goddard. Athapaskan (hupa). // Boas. Handbook, I, p. 104; cp. Boas. Kwakiutl (Handbook, I, p. 444): «The idea of plurality is not clearly developed. Reduplication of a noun expresses rather the occurrence of an object here and there, or of different kinds of a particular object, than plurality. It is therefore rather a distributive than a true plural. It seems that this form is gradually assuming a purely plural significance». [ «Идея множественности не развита с достаточной ясностью. Удвоение имени обозначает не столько множественность, сколько присутствие предмета в разных местах или различные виды некоторого объекта. Так что это скорее дистрибутивное, чем подлинное множественное число. Создается впечатление, что эта форма постепенно приобретает значимость чистого множественного числа.»].

103 Ср. использование редупликации для обозначения «дистрибутивного» множественного числа в хамитских языках: Meinhof. Die Sprachen der Hamiten. S. 25, 171.

104 Подробнее см. в книге: Karl Bücher. Arbeit und Rhythmus. 4. Aufl. Leipzig, 1909.

105 Следовательно, в данном случае мы имеем дело с ситуацией, в точности обратной той, которая только что обсуждалась на примере языка хула (с. 169). В то время, как там единственное число глагола употребляется и при множественности субъектов, если само действие (как, например, в танце) рассматривается как непосредственно единое, в большинстве языков американских аборигенов переходный глагол выступает в форме множественного числа, если прямое дополнение к нему стоит во множественном числе, т. е. действие направлено на различные предметы и потому представляется внутренне расщепленным. В других языках выражение множественности в глаголе также обусловлено не столько множественностью субъектов, сколько множественностью объектов воздействия, или тем и другим одновременно. (Примеры из папуасского языка кивай приводит Рей: Ray. Torres‑expedition, III, 311–312; из африканских языков, например, нубийский различает, направлено ли действие на единичный или множественный объект: Reinisch. Nuba‑Sprache, S. 56–57, 69–70. Тагальский язык, подробно описанный Гумбольдтом в его книге о языке кави, часто использует при глаголе определенный префикс множественного числа, чтобы обозначить множество действующих лиц и в особенности многообразие или множественный характер самого действия. Понятие множественности в этом случае относится то к действующим лицам, то к действию или более или менее частому обращению к действию. Так, например, mag‑sulat (от sulat «писать») значит и «многие пишут», как в обычном множественном числе, и «он пишет много», то есть в смысле фреквентатива, и «его занятие — писать», то есть в смысле «привычного состояния». Подробнее см. Humboldt. a.a. O., II, S. 317, 376.).

me Относительно американских языков см., например, описание языка май — ду Роландом Б. Диксоном (Boas. Handbook, I, p. 683): «Ideas of number are unequally developed in Maidu. In nouns, the exact expression of number seems to have been felt as a minor need; whereas, in the case of pronominal forms, number is clearly and accurately expressed» [ «Идеи числа неравномерно развиты в май — ду. В именных формах точное выражение числа, похоже, не ощущается как нечто действительно необходимое, в то время как в местоименных формах число выражается ясно и определенно»] (р. 708). То же касается и меланезийских, а также полинезийских и индонезийских языков, где четкое различение грамматического числа отмечается только у местоимений, подробнее см. Codrington. Melanesien languages, p. 110 и Н. С. von der Gabelentz. Die melanesischen Sprachen, S. 37. Язык бакаири, не знающий ни различения единственного и двойственного числа, ни общего обозначения множественного числа, выработал признаки такого различения у местоимений первого и второго числа, ср. von der Steinen. Bakairi‑Sprache, S. 324, 349–350.

107 Так, например, в тибетском языке, ср. J. J. Schmidt. Grammatik der tibetischen Sprache. Petersburg, 1839, S. 63–64.

108 Разнообразные примеры такого рода см.: Fr. Müller. Grundriß, II, l, S. 261; II, l, S. 314–315, III, 2, S. 50; относительно меланезийских языков см. von der Gabelentz. a.a. O., S. 87. В языке хула форма множественного числа есть лишь у немногих существительных: это имена, обозначающие возраст, положение или родственные отношения человека (Goddard. Atapascan. In: Boas. Handbook, I, p. 104). В алеутском языке имеются два различных способа выражения множественности, один из которых употребляется для одушевленных существ, другой — для неодушевленных предметов, см. Victor Henry. Esquisse d'une grammaire raisonnée de la langue aléoute. Paris, 1879, p. 13.

109 Boethlingk. Sprache der Jakuten, S. 340.

110 Ср. Fr. Müller. Grandriß, I, 2, S. 26–27.

111 Cp. Sayce. Introduction to the science of language. Vol. I, p. 412.

112 Подобные примеры из области папуасских языков см. Ray. Torres‑expedition, III, p. 46, 288, 331, 345, 373; см. также: Fr. Müller. Die Papuasprachen. // Globus, Bd. 72 (1897), S. 140. В языке кивай одно и то же слово (potoro) употребляется и для обозначения тройки, и для обозначения четверки: его значение, возможно, «несколько», в то время как любое число больше трех передается с помощью sirio «многие» (Ray, цит. соч., с. 306). Относительно меланезийских языков см. Н. С. von der Gabelentz· a.a. O., S. 258. В языке бакаири, как свидетельствует фон дер Штайнен, существуют ясные признаки того, что двойка образует «границу древней арифметики» — она была выражением множественности вообще; слово, с чьей помощью она обозначается в этом языке, возводится им к словосочетанию, значащему, собственно говоря, «с тобой» (Die Bakairi‑Sprache, S. 352–353).

113 Ср. в связи с этим материал в работе: Usener. Dreizahl. // Rheinisches Museum, N. F., Bd. 58.

114 Cp. Brockelmann. Grandriß, I, S. 484, II, S. 273.

115 Cp. Meillet. Einführung in die vergleichende Grammatik der indogermanischen Sprachen, S. 252; Brugmann. Kurze vergleichende Grammatik, S. 369.

116 Как известно, из немецких диалектов вестфальский и баварско — верехнеав — стрийский сохранили эти реликты двойственного числа; подробнее см., например, Jacob Grimm. Deutsche Grammatik, I, S. 339.

117 Miklosich. Vergleichende Grammatik der slawischen Sprachen, Bd. IV, S. 40; o совершенно аналогичных явлениях в финно — угорских языках см., например, Szinnyei. Finnisch‑ugrische Sprachwissenschaft, Leipzig, 1910, S. 60.

118 Ср. по этому вопросу Benfey. Das indogermanische Thema des Zahlworts «zwei» ist du. Göttingen, 1876; Бругман также предполагает, что индоевропейское *duuo «в конечном итоге восходит к представлениям о лице» — Brugmann. Grundriß, II, 2, S. 8.

119 Scherer. Zur Geschichte der deutschen Sprache, S. 308, 355.

120 См. Meinhof. Bantugrammatik, S. 8–9.

121 Cp. Brockelmann. Kurzgefaßte vergleichende Grammatik, S. 222.

122 Brugmann. Griechische Grammatik. 3. Aufl., S. 371; Meillet. a.a. O., S. 6; ср. также Fr. Müller. Der Dual im indogermanischen und semitischen Sprachgebiet. // Sitzungsberichte der Wiener Akademie. Philos. — hist. Kl., Bd. XXXV.

123 В древнеегипетском языке двойственное число еще широко употребляется, в то время как в коптском оно сохранилось лишь в виде реликтов (см. Егтап. Ägyptische Grammatik, S. 106; Steindorf. Koptische Grammatik, S. 69, 73).

124 Cp. Jacob Grimm. Kleinere Schriften, Bd. III, S. 239.

125 Fr. Müller, Grundriß, II, S. 76–77. См. также замечание Г. фон дер Габелен — ца (G. von der Gabelentz. Die Sprachwissenschaft. S. 296–297): «Семейная жизнь олицетворяет, если… выражаться грамматически, все личные местоимения, в единственном, двойственном и множественном числе; семья или род ощущают себя в качестве существующей во времени единицы, противопоставленной другим семьям, "Мы" контрастирует с "Вы" и "Они". Я полагаю, что это не просто игра словами. Где найти более удачные основы личного местоимения, как не в протяженности привычной семейной жизни? Порой даже кажется, словно языки хранят воспоминание о связи между представлением о женщине и представлением о "Ты". Китайский язык обозначает и то, и другое одним и тем же словом… Сходная ситуация существует в тайских языках, где слог те объединяет в себе значение "Ты" и "мать"».

126 Ср. Codrington. Melanesian languages, p. 111–112; Ray. Torres‑expedition, III, p. 428 и др.

127 Подробнее см. Matthews. Aboriginal languages of Victoria (Journal and proceedings of the R. society of N‑S. Wales, vol. XXXVI, p. 72), а также Languages of some native tribes of Queensland etc., ibid., p. 155–156, 162. Разные формы множественного числа личных местоимений обнаруживаются также в языках мун — да и в языке никобар (ср. P. W. Schmidt. Die Mon‑Khmer‑Völker. S. 50–51). Для языков американских аборигенов см. различные примеры употребления «инклюзива» и «эксклюзива» в справочнике Боаса (Handbook, p. 573–574, 761–762, 815 и др.), а также в кн.: von der Steinen. Bakairi‑Sprache, S. 349–350.