Читать онлайн «Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи». Страница 30

Прекрасную характеристику значения материальной технологии мы встречаем у Маркса: «Дарвин интересовался историей естественной технологии, т. е. образованием растительных и животных органов, которые играют роль орудий производства в жизни растений и животных. Не заслуживает ли такого же внимания история образования производительных органов общественного человека, история этого материального базиса каждой особой общественной организации?..

Технология вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий и проистекающих из них духовных представлений»[121].

Эти и другие аналогичные мысли К. Маркса оказали значительное влияние на развитие немарксистской общественно-научной мысли, в частности во многом обусловив выработку концепции технологического детерминизма. Как раз одним из представителей этого направления немарксистской мысли, значение которого сильно возросло на Западе в течение последних десятилетий, и является Лесли Уайт. Концепция технологического детерминизма образует в общей системе немарксистской общественно-научной мысли особое место. К ней обычно склоняются те историки и социологи, которые не удовлетворены откровенно идеалистической точкой зрения. Особенно это ощутимо сказывается, когда ставится задача создания типологии всемирно-исторического развития. При постановке этой задачи происходит неизбежный сдвиг в сторону материализма, в силу того что лишь материалистическое мышление способно дать достаточно четкие критерии выделения различных стадий всемирно-исторического развития.

Основным недостатком технолого-детерминистской концепции является то, что она игнорирует чрезвычайно важную роль социальной организации процесса технического воздействия людей на окружающую природную среду. Акцентируя внимание на технико-экономических характеристиках общества, представители технологического детерминизма неправомерно абстрагируются от конкретно данной ее социальной природы. Правда, для выполнения определенных познавательных задач, в частности, при задаче установления общей тенденции поступательного развития человечества, это может быть допустимо. Но подобный подход совершенно недопустим при выработке классификационной схемы социальной истории, имеющей цель выразить более конкретные общие типы социально-исторических систем, типы, способные обобщенно (абстрагируясь от локальных различий) воспроизвести эти системы в виде определенных целостных образований.

Для того чтобы четко представить ограниченность познавательных возможностей технолого-детерминистской концепции, обратимся к системе взглядов известного американского экономиста и социолога У. Ростоу. Правда, Ростоу нельзя назвать последовательным представителем этой концепции, поскольку он при объяснении динамики и выбора направленности общественного развития занимает во многом волюнтаристскую позицию. Но в данном случае важна не эта сторона его системы взглядов.

По мнению Ростоу, все ранее существовавшие и современные нам общества могут быть отнесены с экономической точки зрения к одному из пяти предлагаемых им понятий: 1) традиционное общество; 2) стадия создания предпосылок (переходный период); 3) стадия подъема; 4) стадия быстрого созревания; 5) век массового потребления[122].

«Традиционным мы называем общество, – пишет Ростоу, – структура которого определяется его ограниченными производственными функциями, опирающимися на доньютоновскую науку и технологию и на доньютоновские представления о внешнем мире. Мы ссылаемся здесь на Ньютона, как на символ рубежа в истории, достижения которого отмечены распространенным убеждением людей, что внешний мир управляется немногими познавательными законами и может служить целям производства с возрастающим успехом»[123].

Хотя понятие «традиционное общество», говорит далее Ростоу, не статично и не исключает увеличения продукции, но оно обладает одним общим, существенно важным признаком. Этот признак состоит в том, что для любого общества, которое Ростоу относит к категории «традиционного», неизбежен некоторый предел роста выработки продукции на душу населения. Этот предел, по его мнению, объясняется тем, что производственные возможности, которые дают современные наука и техника, тогда либо вовсе отсутствовали, либо не применялись систематически[124].

«Таким образом, – заключает свою мысль Ростоу, – если говорить об исторических эпохах, выражение «традиционное общество» охватывает весь доньютоновский мир: китайскую монархию, средиземноморскую и средневосточную цивилизации, средневековую Европу. К ним мы присоединяем и доньютоновские общества, оставшиеся до поры до времени нетронутыми новой силой человека, силой воздействия на окружающую природу в хозяйственных целях»[125].

Ростоу понимает, что объединить все эти «бесконечно разнообразные, изменяющиеся общества» в одной категории на том основании, что их производительность ограничена техникой их хозяйства, значит сказать еще очень немного. Но, отмечает он, характеризуя их, мы лишь подходим к главной теме исследования – к обществам последующих периодов, в которых все главные черты традиционного общества изменялись так, что стал возможен непрерывный рост общества в сферах политики, социальной структуры, иерархии ценностей, а также экономики[126].

Этот динамизм исторического развития, по мнению Ростоу, был обусловлен качественно новыми производительными возможностями общества, возникшими в результате коренных сдвигов в области науки и техники. И именно поэтому, согласно его точке зрения, в основу классификации различных типов обществ должны быть положены технико-экономические признаки, выражающие уровень развития науки и техники, эффективность промышленного и сельскохозяйственного производства, транспорта.

Хотя воспринятые Ростоу элементы технологического материализма и позволяют ему, в определенной степени преодолев характерный для откровенно идеалистической точки зрения релятивизм, создать типологию всемирно-исторического развития, но сама эта типология, в силу самой природы тех обобщений, которые положены в ее основу, является весьма односторонней. По своему общему характеру она не менее формальна (хотя и в иных соотношениях), чем классификационные схемы откровенно выраженных историко-идеалистических концепций. Это обусловлено в первую очередь недостаточностью тех критериев, которые в принципе способен дать технологический подход к общественному развитию для выделения его основных этапов.

Очень важно иметь в виду, что оценку современности и свои прогнозы на будущее Ростоу производит исходя из подобных формальных критериев. И именно это позволяет ему подводить под одну категорию (понятие «индустриальное общество») качественно различные по своей социальной природе и по перспективам развития системы: капитализм и социализм.

Исходя из некоторых общих закономерностей, которые характерны для обществ, основанных на современной индустрии, и всецело подменяя их социально-экономическую характеристику характеристикой технико-экономической, Ростоу и другие авторы, придерживающиеся идеи единого «индустриального общества» (Р. Арон, Д. Бернард, Ф. Перру), естественным образом не могут дать глубокого и правильного анализа современности. Их построения основаны на сугубо формально-внешнем восприятии современных процессов общественного развития и уже в силу этого не способны дать верные прогнозы на будущее. Все свои основные выводы и прогнозы они делают исходя из того факта, что наиболее развитые капиталистические и социалистические страны обладают сходной технико-экономической основой и примерно одинаковыми производительными возможностями. Если это так, рассуждают представители концепции единого «индустриального общества», то в таком случае социально-экономические характеристики не имеют сколько-нибудь существенного значения, а если и имеют, то не как выражение качественных различий капитализма и социализма, а лишь как показатель недостаточной зрелости «индустриального общества».

Но при этом они не учитывают того обстоятельства, что само развитие производительных сил в нашу эпоху не достигло еще той своей стадии, при которой им обязательным образом должны соответствовать вполне определенные социально-экономические, производственные отношения. Между тем вся суть проблемы в том и состоит, что переходный этап развития производительных сил обусловливает собой переходный характер всей современной эпохи, эпохи временного сосуществования на сходной технико-экономической основе двух качественно различных социальных систем – отживающей свой век капиталистической формации и новой, становящейся коммунистической формации. Лишь при учете этого обстоятельства возможен правильный подход к проблеме установления перспектив развития человечества.