Читать онлайн «Социализм. Экономический и социологический анализ». Страница 85

Абстрактная мысль не зависит от желаний, лелеемых мыслителем, и от целей, к которым он стремится. [345*] Когда говорят, что экономика воздействует на мышление, то все выворачивают наизнанку. Экономика, как и всякое рациональное действие, зависит от мысли, а не мышление от экономики.

Если согласиться, что направление мышлению указывают классовые интересы, в расчет надо будет принимать только осознанные классовые интересы. Но осознание классового интереса есть уже результат мышления. Говорит ли нам мышление, что классовые интересы различны или что интересы всех классов общества гармонируют, процесс мышления в любом случае должен предшествовать классовому влиянию на мышление.

Только пролетарское мышление марксизм полагает истинным, имеющим непреходящую ценность, свободным от всех ограничений классового эгоизма. Будучи одним из классов, пролетариат должен, преодолевая границы классового эгоизма, отражать интересы всего человечества, устраняя деление общества на классы. Подобным же образом пролетарское мышление содержит не относительные, классово ограниченные идеи, но абсолютную истину чистой науки, которая даст плоды в будущем социалистическом обществе. Иными словами, только марксизм является наукой. То, что исторически предшествовало марксизму, можно назвать предысторией науки. Догегелевских философов марксизм почитает примерно так же, как христианство -- ветхозаветных пророков, а сам Гегель занимает место Иоанна Крестителя по отношению к Спасителю. [301] После явления Маркса, следовательно, вся истина покоится в марксизме, а все остальное -- сплошной обман и капиталистическая апологетика.

Это очень простая и ясная философия, а в руках последователей Маркса она стала еще проще и ясней. Для них наука и марксистский социализм тождественны. Наука есть толкование слов Маркса и Энгельса. В качестве доказательства служат цитаты и изложения их высказываний, то и дело сыплются обвинения в незнании их "Писания". Возник настоящий культ пролетариата. Энгельс говорит: "Только в среде рабочего класса продолжает теперь жить, не зачахнув, немецкий интерес к теории. Здесь уже его ничем не вытравишь. Здесь нет никаких соображений о карьере, о наживе и о милостивом покровительстве сверху. Напротив, чем смелее и решительнее выступает наука, тем более приходит она в соответствие с интересами и стремлениями рабочих" [346*]. Согласно Теннису, "только пролетариат, т. е. его литературные представители и лидеры", присоединяется "принципиально к научному мировоззрению со всеми выводами из него" [347*]. [302]

Чтобы верно оценить эти бесцеремонные утверждения, нужно лишь припомнить отношение социалистов ко всем достижениям науки в последние десятилетия. Когда примерно четверть века назад марксистские авторы попытались очистить партийное учение от самых нелепых ошибок, была организована охота на еретиков ради сохранения чистоты системы. [303] Ревизионизм спасовал перед ортодоксией. В марксизме нет места для свободной мысли.

Согласно марксизму в капиталистическом обществе пролетариат неизбежно мыслит социалистически. Но почему это так? Легко понять, почему социалистическая идея не могла распространиться до появления крупных предприятий в промышленности, на транспорте, в добывающей промышленности. До тех пор пока можно было рассчитывать на перераспределение материальной собственности богатых, не было нужды изобретать другие способы обеспечения равенства доходов. Только когда развитие разделения труда привело к образованию больших, безусловно, неделимых предприятий, возникла потребность в социалистических методах обеспечения равенства. Хотя так можно объяснить, почему в капиталистическом обществе не может больше быть и разговоров о "переделе", это все же еще не ответ на вопрос, почему социализм должен быть политикой пролетариата.

В наши дни мы принимаем за данное, что рабочий люд должен мыслить и действовать по-социалистически. Но к этому нас привело предположение, что, либо социализм есть наиболее благоприятная для пролетариата форма общественной жизни, либо пролетарии, по крайней мере, верят в это. Первая альтернатива уже обсуждалась на этих страницах. Перед лицом бесспорного факта, что социализм, имея немало сторонников в иных классах общества, наиболее распространен среди рабочих, остается выяснить, почему рабочий в силу занимаемого им положения наиболее отзывчив к социалистической идеологии.

Демагогическая лесть социалистических партий наделяет современного капиталистического рабочего всеми совершенствами ума и характера. Возможно, что трезвое и менее предвзятое исследование могло бы привести к другим выводам. Но такого рода исследования можно спокойно оставить партийным литераторам различных направлений. Они не имеют ценности ни для познания социальных условий вообще, ни для социологии партийных движений в частности. Наша проблема в ином: почему положение рабочего в процессе производства делает его податливым к внушению, что социалистические методы производства не только возможны в принципе, но и что они будут рациональней капиталистических?

Ответ прост. Рабочий большого или среднего капиталистического предприятия не знает ничего о связях между отдельными этапами производства и экономической системой в целом. Его горизонт как рабочего и производителя ограничен операциями, которые он выполняет. Отсюда уверенность, что он один есть производительный член общества, а все остальные -- инженеры, мастера, предприниматели, словом, кто не стоит у станка и не переносит грузы, -- это паразиты. Даже банковский клерк убежден, что он один производительно трудится в банке, что он один приносит прибыль заведению, что управляющий, который заключает сделки, излишен и его можно легко и без потерь заменить. В силу своего положения рабочий не может видеть, как движется мир. Он может это понять только в результате упорных размышлений с помощью книг, но не из собственного производственного опыта. Как средний человек из своего ежедневного опыта может сделать только вывод, что солнце движется вокруг земли с востока на запад, так и рабочий из своего опыта не в силах получить истинное знание о природе и функционировании экономики.

И вот к этому экономически невежественному человеку приходит социалистическая идеология и взывает:

Что же будет удивительного, если, опьянев от иллюзии власти, он последует этим советам? Социализм есть соответствующее душе рабочего выражение принципа насилия, как империализм соответствует душе чиновника и солдата.

К социализму массы притягивает не то, что действительно отвечает их интересам, а то, что представляется им отвечающим этим интересам.

Маркс стремился экономически обосновать идею неизбежности эволюции в сторону социализма, и продемонстрировать эту неизбежность должна была неуклонная концентрация капитала. Капитализм преуспел в деле изъятия частной собственности на средства производства у рабочих; он завершил "экспроприацию непосредственных производителей". Как только это было сделано, "дальнейшее обобществление труда, дальнейшее превращение земли и других средств производства в общественно эксплуатируемые и, следовательно, общие средства производства и связанная с этим дальнейшая экспроприация частных собственников приобретают новую форму. Теперь экспроприации подлежит уже не работник, сам ведущий независимое хозяйство, а капиталист, эксплуатирующий многих рабочих. Эта экспроприация совершается игрой имманентных законов самого капиталистического производства, путем централизации капиталов. Один капиталист побивает многих капиталистов". Одновременно с этим идет процесс социализации производства. Число "магнатов капитала" непрерывно уменьшается. "Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют". Это есть процесс экспроприации немногих узурпаторов массой всего народа, "превращение капиталистической частной собственности, фактически уже основывающейся на общественном процессе производства, в общественную собственность" -- процесс гораздо менее "долгий, трудный и тяжелый", чем был в свое время процесс превращения "основанной на собственном труде раздробленной частной собственности отдельных личностей в капиталистическую" [348*].