Читать онлайн «Социализм. Экономический и социологический анализ». Страница 84

Положение индивидуума в системе разделения труда влияет на весь образ его жизни, на мышление и отношение к миру. Во многом это верно также и относительно различий в положении индивидуумов в общественном производстве. Предприниматели и рабочие мыслят по-разному, поскольку навыки ежедневного труда вырабатывают у них разный взгляд. Предприниматель на все смотрит, в общем и в целом, рабочий обращает внимание на частности и мелочи [325*]. Первый приучается мыслить и действовать масштабно, второй остается в плену мелких забот. Эти факты, конечно, важны для понимания общественных условий, но из них не следует, что социалистическая концепция класса может служить каким-либо полезным целям. Ведь эти различия не связаны каким-либо простым и единственным образом с положением в процессе производства. Способ мышления малого предпринимателя ближе к мышлению рабочего, чем к умственным навыкам крупного инвестора; получающий жалованье менеджер большого предприятия ближе по стилю мышления к предпринимателю, чем к рабочему. Во многих отношениях различие между богатым и бедным полезнее для понимания изучаемых нами общественных условий, чем различие между предпринимателем и рабочим. Уровень дохода в большей степени, чем отношение человека к факторам производства, определяет уровень жизни. Его положение как производителя делается важным лишь постольку, поскольку оно влияет на уровень его дохода.

Фейербахом было сказано: "Мышление исходит из бытия, а не бытие из мышления" [326*]. Это замечание, которое должно было означать всего лишь отрицание гегелевского идеализма, превратилось в знаменитый афоризм: "человек есть то, что он ест" ("Der Mensch ist was er isst") [327*] -- пароль материализма, как он представлен Бюхнером и Молешоттом. Фогт усилил тезис материализма, защищая высказывание: "Мысль находится примерно в таком же отношении к мозгу, как желчь к печени или моча к почкам" [328*]. [286] Тот же наивный материализм, то же пренебрежение всеми трудностями и попытки полностью и просто разрешить основную проблему философии, сводя все духовное к материальному, обнаруживается в экономической концепции истории Маркса и Энгельса. Название "исторический материализм" верно отражает природу теории; здесь преднамеренно и остро подчеркивается эпистемологическая однородность [287] с воззрениями современного основоположникам материализма [329*].

Согласно материалистической концепции истории общественное бытие определяет сознание. Эта доктрина выступает в двух различных версиях, существенным образом противоречащих друг другу. Одна объясняет мышление как простое и прямое отражение экономического окружения, производственных отношений, при которых живут люди. Согласно этой версии не существует истории науки и истории отдельных наук как самостоятельного ряда развития, потому что ни постановка проблем, ни их разрешение не являются поступательным интеллектуальным процессом, а просто отражают соответствующие общественные производственные отношения. По словам Маркса, Декарт [288] видит в животном машину, поскольку "смотрит на дело глазами мануфактурного периода, в отличие от средних веков, когда животное представлялось помощником человека, -- как позже -- и господину Галлеру [289] в его "Restauration der Staatswissenschaft". [330*] Из этого отрывка ясно, что производственные отношения рассматриваются как нечто независимое от человеческого сознания. Они в свою очередь "соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил" [331*], или, другими словами, "определенной ступени развития этих средств производства и обмена" [332*]. Производительные силы, средства труда находят выражение в определенном устройстве общества [333*]. "Технология вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений" [334*]. Похоже, что Марксу никогда не приходило в голову, что производительные силы сами являются продуктом человеческой мысли, и попытка представить мысль как их порождение просто заводит в порочный круг. Маркс был просто заколдован словом-фетишем "материальное производство". Материальное, материалистическое, материализм были модными философскими словечками в его время, и он не смог избежать их влияния. Он полагал своей основной задачей как философа устранить "недостатки абстрактного естественнонаучного материализма, исключающего исторический процесс"; ему казалось, что он различает эти недостатки в "абстрактных и идеологических представлениях его защитников, едва лишь они решаются выйти за пределы своей специальности". По этой причине он характеризует свои процедуры как "единственно материалистический, а, следовательно, единственно научный метод" [335*].

Согласно второй версии материалистической концепции истории мысль определяется классовыми интересами. Маркс говорит о Локке [291], что он "представлял новую буржуазию во всех ее формах -- промышленников против рабочих и пауперов, коммерсантов против старомодных ростовщиков, финансовую аристократию против государственных должников... и даже доказывал в одном своем сочинении, что буржуазный рассудок есть нормальный человеческий рассудок" [336*]. По мнению Меринга, самого плодовитого из марксистских историков, Шопенгауэр -- "философ испуганного мещанства ... со свойственной ему пронырливостью, своекорыстием и злословием является духовной копией буржуазии, которая, испуганная шумом оружия, дрожала, как осиновый лист, думала только о своей ренте и бежала от идеалов своей величайшей эпохи, как от чумы" [337*]. [293] В Ницше он видит "философа крупной буржуазии" [338*]. [294]

В его экономических суждениях этот подход проявляется с особой отчетливостью. Маркс первым разделил экономистов на буржуазных и пролетарских, и только после него это деление было подхвачено этатистами. Гельд объясняет теорию ренты Рикардо просто "ненавистью богатых капиталистов к владельцам земли" и полагает, что всю теорию стоимости Рикардо следует оценивать только "как попытку оправдать, прикидываясь защитником естественных прав, господство и прибыли капитализма" [339*]. [295] Лучший способ опровергнуть эту идею -- напомнить, что вся экономическая теория Маркса вышла из школы Рикардо. [296] Все основные элементы ее заимствованы в системе Рикардо, где был взят также и методологический принцип разделения теории и политики и исключения морализаторского подхода [340*]. В политике классическая экономическая теория была использована как для защиты, так и для нападок на капитализм, как для оправдания, так и для отрицания социализма. [297]

Марксизм использовал те же методы по отношению к современной субъективной экономической теории. Не в силах противопоставить ей хотя бы единое слово убедительной критики, марксисты пытались заклеймить ее как "буржуазную экономическую науку". [341*] Чтобы показать, что субъективная школа не есть "апологетика капитализма", достаточно указать на социалистов, приверженных теории субъективной ценности. [342*] [299] Развитие экономической теории есть интеллектуальный процесс, не зависящий от предполагаемых классовых интересов экономистов, и он не имеет ничего общего с поддержкой или отрицанием каких бы то ни было общественных установлении. Любой научной теорией можно злоупотребить для политических целей, но не политики создают теории для поддержки преследуемых ими целей. [343*] Идеи современного социализма возникли не в пролетарских мозгах. Их создали интеллектуалы, сыновья буржуа, а не поденщиков. [344*] Социализм завоевал не только рабочих -- он имеет тайных и явных сторонников даже в среде имущих классов.

Абстрактная мысль не зависит от желаний, лелеемых мыслителем, и от целей, к которым он стремится. [345*] Когда говорят, что экономика воздействует на мышление, то все выворачивают наизнанку. Экономика, как и всякое рациональное действие, зависит от мысли, а не мышление от экономики.

Если согласиться, что направление мышлению указывают классовые интересы, в расчет надо будет принимать только осознанные классовые интересы. Но осознание классового интереса есть уже результат мышления. Говорит ли нам мышление, что классовые интересы различны или что интересы всех классов общества гармонируют, процесс мышления в любом случае должен предшествовать классовому влиянию на мышление.