Читать онлайн «Рыцари Нового Света». Страница 51

Участник второго путешествия Колумба рассказал в письме другу о своей «галантной» авантюре, и в этой истории, как в капле воды, отразился, скажем так, внутренний сюжет «сексуальной конкисты». «Во время плавания, — повествует конкистадор, — я захватил в плен прекраснейшую карибскую женщину, и Адмирал мне ее подарил. Была она обнажена, ибо так они ходят по своему обыкновению, и вот я привел ее в свою каюту и возжелал заняться с ней любовью. Когда я захотел исполнить свое желание, она тому воспротивилась и так меня расцарапала, что, право слово, я было пожалел, что затеял это. И тогда, рассвирепев, я схватил веревку и хорошенько отхлестал ее, а она визжала прямо до рези в ушах. Кончилось дело тем, что мы пришли к полному согласию, и столь искусна она оказалась в любви, словно обучалась в школе проституток».

«Черная легенда» создает впечатление, будто бы конкистадоры только тем и занимались, что уводили в плен индейских женщин и обращали их в наложниц, а «сексуальная конкиста» была сплошным разнузданным изнасилованием. Представления эти весьма далеки от истины — ведь чаще всего к захватам женщин испанцам не приходилось прибегать. Дело в том, что, как уже говорилось, практически повсеместно в Америке среди индейских племен и народов был в ходу обычай дарить женщин гостям или отдавать их в качестве выкупа победителю. С этой практикой испанцы столкнулись, едва появились в Новом Свете.

Так, Америго Веспуччи рассказывал об индейцах Бразилии: «Для них самое главное и открытое выражение дружеских чувств — это предложить своих жен или дочерей друзьям, дабы те поступили с ними как пожелают; притом и отец, и мать считают, что им оказали честь и благодеяние, ежели гость принял их дочь, будь она даже еще девственницей, и воспользовался ею, ибо таково у них первейшее средство достичь дружбы. (…) Нам также делали таковые предложения». И, как правило, от этих соблазнительных предложений конкистадоры не отказывались. Например, тлашкальтеки подарили Кортесу и его людям более трехсот красивых женщин в услужение и для любовных утех.

Встреча

Нередко бывало и так, что к обычаю дарить женщин примешивалось суеверное поклонение: считая пришельцев богами, индейцы желали, чтобы их женщины забеременели от них. Наконец, случалось, что и сами туземки без всякого указания со стороны своих мужчин предлагали себя испанцам, как о том свидетельствует Диего де Ланда:[32] «Женщины же проявляли такое бесстыдство, что прознав, в каком селении находятся испанцы, сами направлялись туда, особенно те, кто уже спознался с ними».

В экспедициях за воинской колонной и носильщиками обычно следовала внушительная колонна дареных красавиц. Почти все из знаменитых конкистадоров имели сожительниц-индеанок. Когда же конкистадор оседал в своей энкомьенде, он частенько окружал себя настоящим гаремом. В 1545 г. королю была направлена из Парагвая жалоба от капеллана, который докладывал: «Здесь только бедняки имеют по пять-шесть наложниц, большая часть колонистов — от пятнадцати-двадцати до тридцати-сорока, а иные — так и до семидесяти». Вновь подтверждается мысль, уже звучавшая в предыдущих главах: покоряя и изменяя Новый Свет, испанец покорялся ему и изменялся сам. Новый Свет словно отбрасывал его во времени к патриархальным временам, к первобытной полигамии. С другой стороны, эта модель поведения парадоксальным образом являет нам человека нового времени, личность Возрождения с его развоплощенной чувственностью и реабилитацией плотской любви.

Большинство испанцев относилось к своим сожительницам с небрежением; но это отношение было вызвано не столько расовыми предрассудками, сколько ощущением своего культурного превосходства. Индеанка еще не понимала основ христианского брака, не постигала надобности этого обряда; — испанец же нередко воспринимал ее согласие открыто жить с ним, не венчаясь, как свидетельство ее дикости, распущенности нравов. Впрочем, среди конкистадоров было немало и тех, кто искренне любил своих индейских жен и сожительниц. Так, например, Франсиско Писарро, сожительствовавший с сестрой загубленного им императора инков Атауальпы, всегда сажал ее за стол и представлял своей женой, хотя и не был с ней повенчан. Завоеватель Гватемалы Педро де Альварадо, которого справедливо обвиняли в жестокости по отношению к индейцам, искренне любил свою сожительницу, индейскую принцессу Луису Хикотенкатль, и брал ее с собой в экспедиции.

В связи с подобного рода сюжетами надо отметить еще один немаловажный момент. В отличие от английской колонизации, в ареале испанского завоевания оказались высокоразвитые народы и государства со значительной прослойкой наследственной индейской знати. Осознание своего культурного и религиозного превосходства перед побежденными язычниками испанцы странным образом сочетали с органическим пиететом перед индейской «аристократией». Характерная испанская спесь — гордость своей голубой кровью — заставляла их с уважением относиться к голубой крови представителей иной цивилизации. Да, они с легкостью могли взять в заложники правителя и лишить его жизни, но то было решение чисто военной задачи, — решение, за которое впоследствии приходилось долго и нудно оправдываться. Вместе с тем индейский «табель о рангах» для них не был пустым звуком, и к правителю, а также к членам его семьи они относились совсем иначе, чем к плебею. Одно из доказательств того — созданные в Мексике и в Перу специальные школы для отпрысков индейской знати. Такое отношение распространялось и на женщин-«аристократок»: простой испанец и даже идальго почитал за честь для себя жениться на индеанке, в чьих жилах текла «королевская» кровь.

Может быть, самая яркая тому иллюстрация — поистине удивительная судьба дочери Моктесумы, чьи матримониальные перипетии кажутся выдуманными безвкусным сочинителем мелодраматических романов. Умирающий император ацтеков завещал Кортесу позаботиться о его детях, в особенности о его любимой малолетней дочери Текуичпо Ишкашочитцин. Девочка оставалась с испанцами до их печально знаменитого ночного отступления из Теночтитлана, но при разгроме конкистадоров ацтеки к их неописуемой радости вызволили ее из плена. Не откладывая дела в долгий ящик, они выдали принцессу замуж за равного ей по благородству крови юного Куитлауака, объявленного преемником Моктесумы, но поскольку оба еще не достигли половой зрелости, брачного ложа они не познали. Вскоре Куитлауак заразился занесенной европейцами оспой и умер, и тогда малолетнюю вдову взял в жены следующий преемник Моктесумы, ее родной дядя Куаутемок. Взял в жены пока опять-таки формально, учитывая нежный возраст супруги.

Теночтитлан пал, Куаутемок попал в плен, а Кортес окрестил принцессу под именем Исабель Моктесума и сам стал ее крестным отцом. Ее брак с индейцем, пусть даже с правителем, считал он не стоящим внимания, ибо свершался тот не по христианским обрядам. И в качестве награды, при живом еще Куаутемоке, Кортес отдал принцессу в жены своему соратнику, конкистадору Алонсо де Градо. Следует особо подчеркнуть, что такова была распространенная форма поощрения конкистадора — отдать ему в жены знатную индеанку Замужество с Алонсо де Градо тоже осталось лишь на бумаге, ибо недолго он прожил после свадьбы. Судьба же индейского мужа нашей героини общеизвестна: Кортес казнил его в 1524 г. во время гондурасского похода. Так юная донья Исабель оказалась трижды вдовой, оставаясь девственницей.

Между тем, она повзрослела, расцвела и обратила на себя похотливый взгляд Кортеса, который и стал ее первым мужем — фактическим, но не формальным. Словно сама судьба вела ее в объятия знаменитого конкистадора. Когда Кортес пресытился принцессой, решил он наградить еще кого-нибудь из своих соратников и выдал ее замуж за Гальего де Андраду; наградил же он его не только знатной женой, но также своей дочерью Леонор Кортес Моктесумой, ибо Исабель выходила замуж, будучи беременной от Кортеса. Самое поразительное, что Гальего де Андрада вовсе не считал такой брак для себя унизительным. От него донья Исабель родила сына. Видимо, она была из породы роковых женщин: очередной муж через несколько лет умер. Ее следующий муж, конкистадор Хуан Кано де Сааведра, оказался крепче предыдущих и не столь подвержен року: с ним четырехкратная вдова прижила пять детей. Известно, что Кано де Сааведра почитал эту женитьбу за огромную честь для себя, при нем донья Исабель превратилась в богатую благочестивую даму на испанский манер и активно занималась благотворительностью. Она умерла в 1550 г.

В конце 40-х гг., когда отгремели в колониях междоусобицы и мятежи, Совет по делам Индий задумался о причинах беспорядков и понял то, что уже постигли французы, изрекшие: «cherchez la femme» — «ищите женщину». И решили многомудрые члены Совета, что многие беспокойства среди колонистов проистекают от их беспорядочной холостяцкой жизни; и тогда с подачи Совета король издал указ, предписывающий колонистам жениться, в противном же случае грозил монарх отобрать у них энкомьенды. Право, энкомьенда стоила того, чтобы связать себя узами брака. И вот по Новому Свету прокатилась волна венчаний. Этакий брачный период наступил. Богатые конкистадоры бросали своих индейских сожительниц и женились на незамужних или вдовых испанках.