Читать онлайн «Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг.». Страница 28

• восстановление в Крыму деятельности партии «Милли Фирка»[182] (многие члены Симферопольского комитета были в прошлом членами этой партии);

• создание татарского парламента.

• создание татарской национальной армии.

• создание самостоятельного татарского государства под протекторатом Германии.

Эти устав и программа была поданы на рассмотрение в Берлин, однако их утверждения не произошло. Нам же эта история интересна с той точки зрения, что с этого момента крымско-татарские коллаборационисты на территории полуострова разделились на два лагеря. И авторы этого меморандума со временем стали представлять первый из них, который был готов добиваться своих целей даже путем тотального сотрудничества с оккупантами.

Возникновение второго лагеря связано с именем одного из лидеров крымско-татарского национального движения 1917–1920 годов А. Озенбашлы. До августа 1943 года этот деятель проживал в Павлограде, куда его сослала советская власть, и работал там врачом-невропатологом. Летом 1942 года несколько представителей Симферопольского мусульманского комитета навестили Озенбашлы. Как нетрудно догадаться, их целью было пригласить его в Крым. И националисты, и немцы (с разрешения которых была предпринята эта поездка) понимали, что, пожалуй, во всем СССР нет больше такого влиятельного крымско-татарского лидера. При этом и члены комитета, и оккупанты преследовали совершенно разные цели. Последние хотели воспользоваться авторитетом Озенбашлы среди крымских татар и тем самым как бы освятить свою политику на полуострове. По их замыслам, призыв к сотрудничеству с немцами со стороны такого человека не оставил бы равнодушным ни одного крымского татарина. Националисты в принципе хотели того же, но совершенно для противоположных целей: с помощью такого авторитетного лидера, каким являлся Озенбашлы, они надеялись получить от немцев больше политических свобод. Однако, как свидетельствуют многочисленные источники, этот опальный политический деятель был принципиальным противником сотрудничества с оккупантами в той форме, в какой это ему предлагалось. Поэтому он особенно и не спешил в Крым. Члены же комитета и немцы настаивали. Чтобы как-то успокоить их, а заодно и проверить степень немецкой готовности идти на уступки крымским татарам, он в ноябре 1942 года написал меморандум, в котором изложил программу сотрудничества между Германией и крымскими татарами, основные положения которой заключались в следующем:

признание крымских татар коренным народом Крыма и народом-союзником Германии;

признание прав крымских татар, заработанных пролитой ими кровью;

свободное возвращение на родину всех крымских татар, находящихся в изгнании или оказавшихся за пределами Крыма по другой причине;

возвращение всем крымским татарам их земельных владений, которые они утратили в годы коллективизации;

возвращение религиозным организациям их земельных владений — вакуфов;

создание пользующегося доверием народа религиозного и национального центра.

В январе — феврале 1943 года этот меморандум был передан во все основные немецкие инстанции, которые занимались «восточной политикой». Более того, Озенбашлы настаивал, чтобы с ним был ознакомлен весь татарский народ. Однако выполнение подобных требований не входило в планы нацистского руководства, поэтому начальник полиции безопасности и СД счел «более благоразумным» не давать ход этому документу на территории Крыма. В Германии же он также не возымел никакого действия, как крымско-татарская эмиграция ни старалась популяризовать его.[183]

Тем не менее в августе 1943 года Озенбашлы все-таки был вынужден приехать в Крым. Однако и здесь он не оставлял планов направить крымско-татарский народ по некоему «третьему пути». Находясь в Бахчисарае по случаю празднования Курбан-байрама (октябрь 1943 года), он получи приглашение от местного мусульманского комитета выступить с речью перед собравшимся народом. И члены этого комитета и присутствовавшие на собрании немцы думали, что он будет призывать татар к полному сотрудничеству с Германией. Однако на деле получилось не так. Хоть и в завуалированной форме, Озенбашлы, опираясь на исторические примеры, призвал крымских татар думать прежде всего о своих национальных правах. От позиции же, которую занимали крайние коллаборационисты, он в целом предостерег народ. Известно, что после собрания Озенбашлы домой уже не вернулся: опасаясь репрессий со стороны СД, он тайно выехал в Одессу, которая находилась в зоне румынской оккупации. Зимой 1943 года он выехал в Румынию, где и был впоследствии арестован советскими органами.[184]

Озенбашлы чуть больше года контактировал с крымскими коллаборационистами, еще меньше он пробыл на самом полуострове: всего около трех месяцев. Тем не менее его влияние на ситуацию в Крыму (и до, и после приезда) было колоссальным. Еще до возвращения Озенбашлы на родину, зимой 1942 года, под воздействием его идей в составе Симферопольского мусульманского комитета была организована оппозиционная группа (А. Куркчи, Э. Куртсеитов и др.), которая считала, что крымским татарам надо искать свой «третий путь между гитлеризмом и сталинизмом», опираясь на основные положения программы уже упоминавшейся партии «Милли Фирка». В середине декабря 1942 года ими даже была предпринята попытка сместить крайнего коллаборациониста Абдурешидова с поста председателя комитета. Этот «дворцовый переворот» увенчался успехом и был весьма показательным.[185]

Справедливости ради следует сказать, что в этой истории без вмешательства немцев не обошлось. Они вполне сознательно пошли на смену прежнего руководства комитета, и вот по каким причинам. Во-первых, оккупационные власти были недовольны участием группы Абдурешидова в подготовке первого меморандума о немецко-татарских взаимоотношениях. Во-вторых, они надеялись, что сторонники Озенбашлы пользуются гораздо большим авторитетом среди простых татар, чем их оппоненты. В результате на заседании комитета 11 декабря 1942 года Абдурешидов был смещен, а его место занял Э. Курт-сеитов. Однако и здесь немцы остались верными себе: чтобы сохранить баланс сил, они не разрешили переизбирать членов комитета полностью: в новом составе их и старых членов было примерно поровну. Не был окончательно забыт и Абдурешидов. В этом составе комитета он стал вторым заместителем председателя. Однако уже осенью 1943 года немцы поняли, что эти националисты ничем не лучше предыдущих, только более амбициозные и неуправляемые. И в этом их лишний раз убедила программа «оппозиционеров», которая была тайно подготовлена в октябре 1943 года. Программа эта представляла собой варианты действия крымско-татарских националистов на случай того, проиграет или выиграет войну гитлеровская Германия. В целом она предусматривала следующее:

вариант первый: Германия явно будет победителем во Второй мировой войне. Тогда следует помогать ей как можно сильнее, а после окончания войны просить предоставления Крыму независимости;

вариант второй: Германия победит в войне, но явно видно, что выйдет она из нее обессиленной. В этом случае также следует помогать ей, а после войне уже не просить, а требовать независимости. При этом инструментом давления должны стать татарские добровольческие формирования;

вариант третий: войну выигрывает Англия. В связи с этим в дело должен вступить проживающий в Турции Д. Сейдамет — один из старейших крымско-татарских националистов. Он пользовался репутацией антинациста, и поэтому к его мнению могли прислушаться в Лондоне. При таком развитии событий Сейдамет переезжал в Крым и уже оттуда, добившись оправдания для сторонников Озенбашлы, должен был просить о предоставлении Крыму независимости. Разумеется, что этот вариант можно было осуществить только в том случае, если бы на территории полуострова оставались немецкие войска или если бы он был занят британцами;

и, наконец, четвертый вариант: Турция вступает в войну на стороне Англии, и они совместно разбивают Германию. В этом случае Сейдамет опять вступал в дело, но уже с другими требованиями: как и выше, он должен был добиваться независимости Крыма, но с условием передачи его под протекторат Турции.

Вскоре эта программа, без сомнения, стала известна начальнику полиции безопасности и СД. Поэтому почти сразу же после бегства Озенбашлы немцы еще раз сменили руководство Симферопольского комитета: Абдурешидов и его люди вернулись на свои прежние места. Здесь следует подчеркнуть, что в тех военно-политических условиях иначе быть и не могло, хотя, конечно, такая «чехарда» не лучшим образом отражалась на немецко-татарских взаимоотношениях. В итоге немцы одержали полную победу на этом фронте «борьбы» с татарскими националистами. Поэтому уже в декабре 1943-го — январе 1944 года ни столичный мусульманский комитет, ни районные комитеты даже и не пытались проявлять какую-нибудь политическую активность. Вся их деятельность была сведена к решению хозяйственных, благотворительных или религиозных вопросов. Например, из отчета Симферопольского комитета за январь — март 1944 года хорошо видно, чем занималась эта организация в самые последние месяцы немецкой оккупации. Так, по словам Абдурешидова, «комитет поставил перед собой в качестве основной своей задачи вопрос оказания помощи крестьянам предгорных деревень, эвакуированных германским командованием в безопасные районы, вследствие бесчинств, творимых бандитами (советскими партизанами)».