Читать онлайн «Четвертый крестовый поход». Страница 4

Наконец, важный и любопытный вид информации дают визуальные образы. До нашего времени сохранились некоторые здания (полуразрушенные или перестроенные с течением лет), а также символические скульптуры, настенные росписи, монеты, которые не хуже рукописей дают представление о людях, событиях или предметах (например, о кораблях), связанных с крестовыми походами.

Несмотря на то, что всегда остаются дразнящие пробелы в описаниях — к примеру, не найдено сохранившихся венецианских бумаг, — в нашем распоряжении находится достаточно богатая палитра красок для описания Четвертого крестового похода. Для объяснения причин разграбления Константинополя прежде всего следует дать представление о политической обстановке, духовных воззрениях и эмоциональности людей начала XIII века.

Во многих отношениях мир крестоносцев фундаментально отличался от современного нам общества. Обучение, средства связи, централизованная власть, здравоохранение находились в лучшем случае в зачаточном состоянии. Продолжительность путешествий измерялась неделями, а не часами, а сведения о мире за пределами сферы влияния католицизма были скрыты страхом, предубеждением и недостатком информации.[14]

Двумя доминирующими факторами средневекового образа жизни были насилие и религия.[15] Насилие принимало форму как межгосударственных конфликтов, так и местных стычек — последнее случалось более часто, поскольку слабость централизованной власти допускала междоусобицы соседствующих феодалов.

Возможно, основное различие между светским западным миром начала XXI века и средневековьем заключалось в роли христианства. Религия пропитывала средневековый мир в такой степени, какую нам теперь трудно даже представить. Проповеди и изображения в церквях непрестанно напоминали людям о греховности жизни и грозно расписывали вечные муки ада, ожидающие тех, кто не стремится к покаянию. Давление, заставляющее исправлять последствия грехов покаянными молитвами и богоугодными деяниями (например, паломничествами), составляло естественную часть взаимоотношений между Церковью и ее паствой. Люди обращались к богу и его святым в поисках защиты от врагов, для лечения заболеваний, в надежде на богатые урожаи, при тяжбах (посредством судебных ордалий — испытаний подсудимого физическими страданиями) и в сражениях. С современной точки зрения такие отношения кажутся не более чем предрассудками — но все же, чтобы понять историческую среду Четвертого крестового похода, необходимо учитывать веру жителя Средневековья в способность святых творить чудесные исцеления или решать ход сражений.

Выступая 27 ноября 1095 года в Клермоне (Центральная Франция) римский папа Урбан II объединил традиционные идеи о паломничестве, применении силы и неизбежности возмездия, создав новую долгосрочную концепцию — крестовый поход. Он заявил, что французские рыцари должны направиться в Святую Землю и освободить ее из рук язычников. При этом воины пройдут к покаянию столь нелегким путем, что их будет ждать небывалая божественная награда: отпущение всех грехов. Иначе говоря, все грехи, скопившиеся за долгую жизнь, насыщенную жестокостью, будут стерты, что даст возможность избежать адского пламени. Возможность для людей, настолько озабоченных своим духовным состоянием, предоставлялась поистине великолепная. Жильбер Ногенский, современник тех событий, красноречиво описывал их:

«В паши дни Господь начал священную войну, так что оруженосцы и странники… смогут пойти новым путем для достижения спасения. Им не придется полностью отрекаться от мира, приняв монашеский образ жизни… но они смогут получить Божественную благодать, почти не отказываясь от привычных нарядов и свободы, продолжая вести жизнь согласно собственному выбору».[16]

Рыцарям было предложено делать то, в чем они наиболее преуспели — то есть сражаться и убивать. Но поскольку они будут биться за дело, которое папа счел правым, их ждет награда. Урбан закончил речь, и толпа взревела от восторга. Один из очевидцев писал, что люди выкрикивали «Deus vult! Deus vult!» — «Господь этого хочет! Господь этого хочет!», а затем ринулись вперед, чтобы их осенили крестом.

Реакция на папское воззвание была немыслимой. Призыв к оружию быстро разлетелся по всей Европе. В течение следующих четырех лет более 60 тысяч людей из разных мест и всех социальных слоев двинулись, чтобы пройти 2500 миль{1} от северной Франции до Святой Земли. После труднейшего перехода 15 июля 1099 года они взяли Иерусалим, открыв град Христов для католической веры.

Захват Иерусалима дал крестоносцам выход огромного напряжения, и они жестоко расправились с мусульманами и иудеями, защищавшими город. Позднейший франкский автор описывает ужасающую сцену: «Повсюду лежат куски человеческих тел, самая земля пропитана кровью жертв. Еще ужаснее смотреть на победителей, с ног до головы покрытых кровью». Но, несмотря на весь ужас, «облачившись в чистые одежды, омыв руки, с босыми ногами они [крестоносцы] начали обходить священные места, которые Спаситель избрал для прославления своей земной жизнью».[17] Христиане возрадовались от этой новости — воистину господь благословил крестоносцев, их победой Он подтвердил божественную волю.

Большинство крестоносцев вернулись по домам, исполнив свой обет, и лишь небольшая группа осталась для утверждения франкских{2} владений в Леванте{3}. Несколько следующих десятков лет тысячи европейцев — крестьян, торговцев, служителей церкви, дворян — селились в Восточном Средиземноморье. Еще большее количество людей посетило священные места в качестве паломников, пользуясь католическим владычеством. Нужды этих пилигримов привели к формированию военных орденов — организаций воинов-монахов, поклявшихся защищать родину Христа и содействовать паломникам в Святую Землю. Орден госпитальеров выполнял военные и медицинские функции (он дожил до наших дней под видом Госпитального братства святого Иоанна). Орден тамплиеров представлял только военную силу.

Первый крестовый поход перешел Рубикон силы, направляемой религией, и позволил создать объединения людей, присягнувших служить богу, сражаясь с его врагами в миру, а не в монастыре. Священная война и крестовые походы продемонстрировали заметную гибкость, позволившую этому движению развиваться, приспосабливаясь ко многим различным ситуациям.

Реакцией мусульманского мира на Первый крестовый поход стало непонимание. Они не могли понять, что свирепая банда воинов сплотилась ради войны с целью не политической, а религиозной колонизации. Вдобавок сирийские мусульмане были расколоты серьезными внутренними междоусобицами, из-за чего не смогли сплоченно выступить против завоевателей. Но с течением времени мусульмане начали принимать сражения, и их руководство начало против франков джихад — исламскую «священную войну».[18]

В 1144 году мусульмане Алеппо взяли город Эдесса, расположенный в северной Сирии, что привело к началу войны, получившей наименование Второго крестового похода (1145–1149 годы){4}. Начало этого похода обернулось полной неудачей. Аббат Бернар Клервоский воодушевлял участников кампании обещанием, что они станут счастливым поколением, которое получит особую возможность обрести неземные награды. Но все его убеждения оказались пустым звуком, когда армии королей Франции и Германии начали нести громадные потери еще по пути через Малую Азию, а затем сняли осаду Дамаска всего лишь через четыре дня после ее начала — чудовищное унижение для воинов. Тем не менее Второй крестовый поход сыграл свою роль в расширении географии экспедиций крестоносцев.

Еще в VIII веке Пиренейский полуостров был завоеван маврами — арабами из Северной Африки. Постепенно христиане оттеснили захватчиков, и с началом крестовых походов на Восток в Испании возникла идея придать борьбе новый характер. С 1113–1114 годов войны против испанских мусульман получили тот же статус и обещание такого же божественного воздаяния, как и кампании в Святую Землю. В 1147–1148 годах папство провело параллель между экспедициями в Левант и войнами с мусульманами в Иберии. Папа римский также присвоил статус крестового похода войнам против языческих племен в Прибалтике, считая, что таким образом происходит расширение христианского мира, а также осуществляется мщение за убийства христианских миссионеров в прошлые времена.[19] К 1150 году движение крестоносцев переросло изначальное понимание экспедиции как войны против язычников в Святой Земле, став многогранным орудием в деле католической обороны и экспансии.

В 1170-х годах лидером мусульманского мира стал Саладин, объединивший силы Египта, Сирии и Язиры (Северный Ирак). Он стал самой значительной угрозой, с какой сталкивались франки на востоке. Поселенцы обратились за помощью и к греческой православной церкви Византийской империи, и к католикам Западной Европы.