Читать онлайн «Бывший рай». Страница 45

Задумчивый полковник Голубер выдохнул облачко ароматного табачного дыма и, хрипло крякнув, поперхнулся, глубоко затянувшись толстой сигарой. Помнится, раньше он не курил ни сигар, ни сигарет по экологическим убеждениям. Может, оно так и было. Хотя в собственное честно-благородное батальное десантное прошлое Максу Голуберу хотелось истово верить без малейших колебаний. По малой мере, точнее, по большому военному счету его настоящие боевые навыки можно было приобрести лишь на действительной службе в орбитальном десанте или в рейнджерах.

… Навряд ли левантийцы так ловко нагадили мне прямо в череп, чтоб я вчистую забыл о рейнджерском опыте, когда б он у меня был. Не может такого быть, если я на дух не переношу чванливых рейнджеров, а они, наверняка, украдкой да тайком объявились на моей планете, коты помойные. Ну-ну, им нынче не всё, скотам, будет масленица, ужо устрою я вам жирный вторник отпущения грехов… Странные, однако, идиомы были у моих бирутенских предков, если, конечно, левантийцы не состряпали и эту легенду о давних корнях семьи Голубердин…

Нынешний комбат-функционер 2-го левантийского класса Макс Голубер, готовясь к нуль-перемещению с инспекцией на субтропические острова, затерянные в океанических просторах южного полушария вдалеке от континентов, куда по его вероятиям уже проникли не шибко любимые им рейнджеры (вон сколько их, подлецов, видимо-невидимо, кишмя кишит в планетарных окрестностях!), принял к исполнению окончательный план действий.

… Не тут-то было, милостивые государи и государыни. Нате вам наше с кисточкой, на большой-большой палец с покрышкой и присыпкой…

Здесь, на планете Элизиум, он хорошо знал, ни на йоту не сомневался, был абсолютно уверен в одном единственном неоспоримом факте. Он давно и бесповоротно пришел к мысли сделать все вообразимое, паче чаяния невообразимое, обороняя местных подопечных аборигенов от имперских громил. Будь то подлые уклончивые рейнджеры, нахрапистые спейсмобильные дуроломы или собственные подчиненные — серийные убийцы из левантийских крыс-наемников — он обязательно защитит своих трогательно беспомощных дикарей. В опекаемом им туземном племени, обитающем на дальнем южном архипелаге, только он один, Макс Голубер, право имеет карать, миловать, наставлять на пути истинные островное народонаселение. Там, на блаженных островах Максимилиана, находящихся под благотворным покровительством, так сказать, божественной тени великого духа Элизиума, было в бытность доселе. И отсель жизнь грядет не вотще (ах уважали же наши пращуры краткие образные наречия), а в четкой сообразности с его долгими рачительными расчетами и подробными предначертаниями.

… В деталях, все и вся у нас идет по плану, крепко-накрепко расписанному, как и во всей — чего тут греха таить? — фактории Левант-Элизиум с ее купным содержимым: подразделениями научников, производственными участками, классифицированным, хм, персоналом, порученным моему охранительному попечению. Эх, крепка левантийская порука! Прочно вяжут, мафиози, по-мужски, с понятием… Уважаю…

— 3 —

Приват-эксперт Таисия Амальгеймер, научный функционер 1-го левантийского класса, шеф-директор фактории Левант-Элизиум, адепт-магистр нанобионики, доктор вирусологии и медицины.

Всеми многоуважаемая и любимая левантийская гран-дама директрисса Тас Амаль, очевидно всем и каждому, с женским интуитивным пониманием вовсе не директивно-административно обращалась с сотрудниками фактории, на диких задворках Ойкумены мужественно руководя и неусыпно манипулируя не одним лишь промышленно-исследовательским оборудованием. Причем, как это обыкновенно свойственно ученым мужам в черных академических мантиях, высокообразованным дамам в синих чулках или деловых костюмах, она отнюдь спесиво не брезговала использовать не по назначению понятийный аппарат, методологию научных исследований в отношении и тех, кто находился вне области ее функциональных обязанностей, к тому же по врожденному либо приобретенному невежеству не руководствовался интеллектуальными потребностями. Она не замыкалась высокомерно в шикарном директорском кабинете, будто в какой-нибудь позолоченной башне из слоновой кости, в каких, по слухам говорят, обитают большой бизнес, чистая наука да искусство. Тас Амаль не гнушалась сердечно общаться с людьми, а между делом внимательно рассматривать их грязное белье, тщательно изучать досье-кондуиты и мотивы поведения персонала фактории, в том числе и не подчиненного ей по команде главсекретаря службы безопасности полковника Макса Голубера; его лейтенантов — левантийских горилл-секретчиков она отлично знала в лицо и по кличкам, а также визуально и в порядке номеров — безымянное пушечное мясо, то бишь расходный рядовой материал из крыс-наемников, набранных с бору по сосенке на недоразвитых планетах.

Последние были для мадам Амаль не так уж и равны — кто они там в сравнении с ней? — но они тоже входили в сферу ее интересов, подобно исследуемым микроорганизмам и разрабатываемым наноскафам, на равноправных началах. Точно так же, вовсе не равнодушно, но по-исследовательски увлеченно, иногда не без доли эмоциональной окраски, она ахала-охала над своими маленькими питомцами, тихо умиляясь их послушности или громко проклиная за отрицательные результаты экспериментов. Тогда многим казалось все же искренне доброжелательно относилась шеф-директор Таси Амаль и ко всем членам человеческого сообщества фактории Левант-Элизиум.

Однако, фактически, приятная глазу и слуху грубых мужчин мягкая женская эмоциональность, вполне простительные капризные настроения и очаровательно роскошная простота общения давным-давно стали для миледи Амаль, чьи нынешние звание и должность соответствовали в левантийской табели о рангах чину имперского дивизионного генерала, всего-навсего умелой психологической маскировкой холодного бестрепетного экспериментатора-бюрократа. Мадам Амаль и виду никогда не подавала, что те люди, с кем она ежедневно общалась, ей представлялись не более и не менее как безмозглые организмы-носители биотронных имплантантов, наноскафов, эффективных бактерий и вирусов. В ее глазах, никак не отражавших жутких глубин души левантийского шеф-директора, нелепо ходячие и глупости говорящие макроорганизмы рационально-прагматически ничем не отличались от испытательных стендов, автоклавов, чашек Петри, где проходили проверку и вызревая блаженствовали милые ее сердцу ученой дамы обворожительные малютки, видимые только под нейтринным микроскопом. А по соседству в комфортно оборудованных клетках-вольерах находились симпатичные зверюшки побольше; там тоже ждали ласкового хозяйского слова добродушной тетушки-доктора, ее поглаживаний-похлопываний биохимически прирученные четырех- и шестилапые лабораторные животные.

Притом не забывала таки технологически присматривать и наблюдать адепт-магистр Амаль за прямоходящим куда попало двуногим штатным оборудованием фактории — не меньше, скорее, больше, чем подопытное зверье визжащей, лающей, гавкающей, верещащей, невесть что болтающей — человеческой сворой.

Без вести, без ее ведома, без вклада в науку у доброго доктора Таси никто не пропадал, весь персонал фактории находился на невидимой, но ощутимой сворке. Если же кто-то куда-то исчезал, то согласно опытам и наблюдениям они носили экспериментальные модификации нанофагов и нейровирусов-интерполяторов, изучаемых адепт-магистром Тас Амаль. А эксперименты должны продолжаться, невзирая на имманентную лабильность человеческого фактора, для чего в Леванте везде и всюду имеется социально-технологический контроль не хуже, а даже эффективнее, нежели в терранских имперских структурах.

Структурно и организационно, (и второй критерий, друзья мои милашки, гораздо важнее первого) шеф-директору левантийской фактории сверху от Леванта положено в любой момент ожидать от мизерных подчиненных и обслуги мегаломаниакальных пакостей. Потому как всякому из малых сих лестно стать функционером-генералом и уместно, если того пожелают далеко и высоко (хе-хе, им, дрозофилам, страшно сказать кто), где-то в нашей Вселенной или за ее пределами будто бы судьбоносно решающие, кому быть, чего не миновать, дабы одни самонадеянно не заносились и не зарывались, а другие отчаянно тщились-надеялись занять места в лидирующей группе.

… Как же, как же! Порой слыхали-слыхали коммунальную сказочку о первых и последних: пустите Дуньку-кухарку заправлять Европой в имперской метрополии…

До сих пор Тас Амаль лидерства и кормило директорской власти из рук императивно и оперативно не выпускала, легкими касаниями непринужденно справляясь с нервно дышащим ей в спину конкурентами, вожделеющими ее административных прерогатив и бюрократических привилегий. Так, двое заведующих лабораторно-опытными участками просто-напросто стали жертвами неосторожного обращения с вирулентными культурами экспериментальных микроорганизмов, третьим, начальником производства, аппетитно закусило лабораторное животное — по невыясненной причине вырвавшийся на свободу из вольера свежеотловленный и потому опасно дикий полозубый гиеномедведь.