Читать онлайн «Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений». Страница 27

Возможно, эти беглые наблюдения уже достаточно проясняют то, что современная экономика была для людей подлинным даром небес, поскольку обещала вознаграждения, ранее доступные лишь счастливому меньшинству, — увлеченность работой, интеллектуальная удовлетворенность, радость случайного открытия. Теперь стоит посмотреть на возникновение современности через другую призму.

Есть ли другие свидетельства тех глубоких изменений, которые современная экономика вызвала в трудовой жизни, то есть в жизни как таковой? У эпохи современной экономики своя литература и свое искусство. Мы ждем от литературы, что она прояснит те стороны нашей жизни, которые мы обычно не сознаем. «Да, — говорим мы о сильном произведении искусства, — так оно все и есть на самом деле». И уже тот факт, что одни пишут романы, а другие сочиняют симфонии, может быть признаком того, что люди пребывают в воодушевленном состоянии и пытаются выразить и понять новую систему, которая, как заметил Варгас Льоса, преобразила жизнь. Поэтому разумно будет изучить наиболее значительные произведения художественной литературы, чтобы выяснить, нет ли в них определенных указаний на то, как изменилась жизнь с появлением современных экономик. Разумеется, немногие писатели, размышляя о труде своей эпохи, пользовались точными терминами. Но мы можем найти у них определенные подсказки.

Всегда были писатели, которые писали о приключениях, даже если в жизни они почти не встречались. В лидирующих странах барочной эры, с их меркантилистскими экономиками и финансируемыми государством экспедициями путешественников, писатели не могли на собственном опыте испытать перемены, столкнуться с вызовом или оригинальностью, о которых они могли бы написать. Роман Мигеля Сервантеса «Дон Кихот», вышедший в Испании в 1605 году, с литературной точки зрения представлял собой сатиру на рыцарские романы популярных писателей, которые писали на потребу публике. Но с другой точки зрения его главная тема — это скудость жизни в мире без интересных задач и креативности. Дон Кихот, застрявший в испанском захолустье, не мог познакомиться на собственном опыте с современным трудом или сделать карьеру. Вместе со своим «оруженосцем» Санчо Пансой Дон Кихот бросается придумывать рыцарские препятствия и задачи. Когда болезнь приковала его к постели, он заявляет, что их приключения закончились, — и Санчо не может сдержать слез, поскольку ему тоже были нужны фантазии. В Британии Даниель Дефо, чье воображение было явно сильнее его экономических познаний, интересовался инновациями, но, чтобы написать о них, он поместил героя своего романа «Робинзон Крузо» (1719) на далекий от судоходных путей остров, где Крузо, потерпевший кораблекрушение моряк, пробыл 28 лет. Здесь Крузо делает то, чего он не мог делать в Британии, которая тогда в целом еще не была современной. Он живет инновационной жизнью, — сначала, чтобы выжить, а затем потому, что он был на нее способен. Вначале он несколько месяцев тратит на изготовление лодки, но лишь для того, чтобы понять, что она слишком тяжела, чтобы ее можно было спустить на воду. (В романе Дефо «Молль Флендерс» [1721] авантюристка крадет лошадь, но, не зная, что с ней делать, возвращает ее обратно.) Дефо называли поэтом ошибок, трудностей и провалов.

Когда появляются первые ростки современной экономики, немногие авторы способны в полной мере передать ее смысл. Однако есть три выдающихся романа, которые указывают на то, что происходило нечто эпическое. Самый ранний из них — это роман 1818 года «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли (урожденной Мэри Уолстонкрафт Годвин). Для романтических поэтов и художников Британии фигура Прометея символизировала свободу воли, способность к креативности и разрушению. «Франкенштейн» стал наиболее известной версией этого образа[53]. Автор не могла предвидеть современную экономику, не говоря уже о том, чтобы предупреждать о ее опасностях, однако по мере того, как современная экономика становилась все более сильной, роман продолжал притягивать читателей, которые, несомненно, видели параллели между монстром, созданным доктором Виктором Франкенштейном, и инновационными компаниями, созданными предпринимателями. Когда в экранизации Джеймса Уэйла 1931 года доктор Франкенштейн, увидев, как двигается монстр, восклицает — «Он ожил!», можно представить, что он точно так же закричал бы, увидев современную экономику, рождающуюся в Британии и Америке. Компания обычно стремится мягко обходиться со своими клиентами, а работодатели, как и монстр, обычно были вполне доброжелательными. При этом компаний боятся так же, как боялись и монстра. Но был ли роман осуждением прометеевского духа? Выступал ли он против современной экономики? Поэт Перси Шелли, обеспокоенный тем, что роман его жены будут считать критикой всех этих явлений, выступил против подобной интерпретации в предисловии, написанном им к этой книге. Но причин для опасений не было. В книге не критиковались инновации. В ней оплакивалась неспособность Франкенштейна и других горожан принять монстра. И в то же время в романе утверждается, что наука не может заменить креативные способности человеческого ума.

Еще одно произведение романтического периода, примечательное для современной экономики, — это роман Эмили Бронте «Грозовой перевал» (1847). Основа этой трагической любовной истории — противоречия между сельской жизнью, которая сковывает Кэти, и неодолимой силой, которая тянет Хитклиффа в большой город, где можно сделать серьезную карьеру[54]. К середине XIX века динамизм Лондона захватил воображение молодого поколения, хотя некоторые так и не смогут оседлать его волну. В классической экранизации, когда Хитклифф уезжает из «Грозового перевала», Кэти выражает волнение — свое собственное или, возможно, то, как она ощущает его волнение, — одной-единственной строкой: «Давай, Хитклифф. Беги. Но принеси мне мир!»[55]

Взгляды Чарльза Диккенса на мир сложнее, чем обычно считается. Его писательский талант настолько велик, что он мог пробудить в публике симпатии к обездоленным сиротам и неквалифицированным рабочим, раздавленным бездумным трудом на многочисленных фабриках — эти сюжеты нашли отражение в его романах «Оливер Твист» (1837) и «Тяжелые времена» (1854). Непростое знакомство самого Диккенса с Лондоном состоялось, когда он был двенадцатилетним мальчиком, — оно позволило ему глубоко прочувствовать тяготы неквалифицированного труда. И постепенно он осознал более широкий спектр проблем английского общества.