Читать онлайн «Неизведанная территория. Как «большие данные» помогают раскрывать тайны прошлого и предсказывать будущее нашей культуры». Страница 54

Происходящее меняет саму природу исторических данных и позволяет стирать границы между точными и гуманитарными науками. Возникающая в результате неразбериха имеет множество названий. Историки, занимающиеся подобными вещами, начинают называть себя «цифровыми гуманитариями». На факультетах лингвистики появились «корпусные лингвисты». Психологи и социологи иногда говорят, что ведут «вычислительные исследования в общественных науках». А многие возникающие в Кремниевой долине стартапы считают подобную динамичную неразбериху само собой разумеющейся.

Мы видим, как понемногу объединяются великие умы, прежде оторванные друг от друга. На научной конференции в Мэриленде весной 2013 года Национальный институт здравоохранения, Национальный гуманитарный фонд и Национальная медицинская библиотека собрали группу исследователей, представляющих многие дисциплины – от истории искусства и африканских языков до компьютерных наук, от микробиологии до риторики, изучения поэзии и зоологии. Речь на открытии конференции прочитал Дэвид Сёрлз, бывший старший вице-президент фармацевтического гиганта Glaxo-SmithKline. Впервые в истории Национальные институты здравоохранения и Национальный гуманитарный фонд объединились для проведения совместного мероприятия. Тема – «Данные, биомедицина и цифровые гуманитарные науки» – не может не внушать оптимизма: в основе лежит идея о том, что историки и философы, художники, врачи и биологи могут работать вместе и делать это эффективнее, чем по отдельности. Название самой конференции – «Общие горизонты» – попало прямо в точку. Наше восхитительное будущее интеллектуального развития лежит именно на пересечении различных видов научной мысли.

Никто в точности не знает, как называть новые науки. И никто не знает, что будет дальше. Однако можно быть уверенным в одном: точные и гуманитарные науки вновь становятся родственными душами. И подобно тому, как Галилей изменил наше представление о мире в XVII веке, эти две линзы, повернувшись друг к другу, смогут сделать то же самое в веке XXI.

В одной из самых знаменитых научно-фантастических книг «Основание» Айзек Азимов изображает математика по имени Хари Сэлдон. Вклад Сэлдона в науку заключается в методе предсказания будущего, совмещающего сложные математические теории с подробными измерениями состояния общества в любой момент времени. Разумеется, Сэлдон не может знать, что будет делать каждый отдельно взятый человек – в этом случае слишком велик элемент случайности. Однако он способен вычислять, что будет делать общество в целом. Например, Сэлдон вычисляет, что Империя, правившая галактикой в течение последнего тысячелетия, скоро падет. Теория Сэлдона не говорит ему, что в точности нужно делать с учетом этого знания, однако четко дает понять, что падение неминуемо и что оно будет сопровождаться хаосом.

Подобные теории агрегированного поведения часто встречаются в науке. Представьте себе, что происходит, когда вы надуваете шарик, а затем, не завязав горловину, выпускаете его из рук. Даже маленький ребенок знает, что воздух начнет быстро выходить из шарика и тот сначала будет летать, а затем упадет на землю. Физик мог бы рассчитать скорость истечения молекул воздуха из отверстия, скорость сдувания и скорость, с которой летит шарик. Однако ни один ученый в мире не сможет сказать вам, в каком именно порядке молекулы воздуха начнут покидать шар – это движение случайно в слишком высокой степени. Шарик, как и содержащийся в нем воздух, следует определенному закону, но только в рамках большой системы.

Идея Азимова – которую он назвал психоисторией – состояла в том, что подобный подход позволяет предсказывать будущее человеческой цивилизации в целом[218].

Современному социальному исследователю может показаться чуждым подобный тип культурного детерминизма. Большинство областей социальных наук – за довольно примечательным исключением в виде экономики – выказывают ему мало доверия. И это несколько удивляет, ведь концепция Азимова представляет собой, по сути, одну из основополагающих доктрин социальной науки. Еще в начале XIX века Огюст Конт, отец социологии и основатель социальных наук, верил, что тщательное эмпирическое изучение позволит постепенно открыть законы, управляющие развитием человеческого общества, по аналогии с тем, как тщательное изучение физических явлений позволяет открыть лежащие в их основе математические принципы. Изначальное название для дисциплины, которая потом превратилась в социологию, звучало как «социальная физика». Конт верил, что понимание законов социологии позволит использовать их для создания лучшего общества, подобно тому, как понимание принципов физики позволяет усовершенствовать конструкцию обычного тостера. И когда Хари Сэлдон, герой Азимова, на основании своих психоисторических расчетов предпринимает шаги по снижению галактического хаоса, он, по сути, воплощает в жизнь идеи Конта.

Хотелось бы думать, что цунами данных, захлестывающее остров социальных наук, претворяет в жизнь идеи Конта. С другой стороны, попытка предсказать исторические изменения до того, как они произойдут, кажется совершенным безумием.

Поэтому мы решили, вооружившись n-грамами, провести напоследок эксперимент и проверить, насколько предсказуемы исторические изменения. Мы протестировали самые простые из возможных прогнозов, которые иногда называют «культурной инерцией». Согласно ей, n-грамы, двигавшиеся вверх, продолжат свое движение вверх, а двигавшиеся вниз будут и дальше двигаться вниз. Фондовый рынок не имеет инерции – в противном случае отличным инвестором смог бы стать каждый. Если же человеческая культура демонстрирует инерцию, то мы сможем многое узнать о будущем n-грама, анализируя его развитие в прошлом.

И вот какой график нарисовала нам машина[219]: