Читать онлайн «Менделеев». Страница 25

Молодежи он рекомендовал быть «подальше от политики» и в общежитии любил демонстрировать собственную аполитичность. На вопрос: что ему ближе монархия или республика, он заявлял подчас: «И, батенька, не все ли равно? Я о нужнике не думаю, пока его чистить не начнут, пока не завоняет»[13]. Впрочем, к студенческим нуждам был он всегда чрезвычайно отзывчив.

Студенческие волнения, сраставшиеся уже с начала 70-х годов с организованными партиями как «Земля и Воля», — впоследствии «Народная Воля» — были протестом передовой молодежи против политической системы, возглавленной дворянством, срастающимся с буржуазией. Обеспеченные классы общества, менее заинтересованные в реорганизации государственного строя, духовные свои запросы удовлетворяли по-разному — часть заполняла собою кафе-шантаны и танцклассы, часть уходила в богоискательство и мистику.

Европа увлекалась спиритизмом. Увлечение это не обошло и некоторых в России. Поддались ему не только люди далекие от культуры. Не мало подлинно передовых людей науки и искусства того времени разделили эту участь. В Петербурге, в Москве, в провинции — всюду вертели столики, разыскивали медиумов, искали общения с потусторонним миром. Ловкая авантюристка Блавадская рассылала своя сочинения и переводы, морочила умы необычным, чудесным и действительно отрывая от повседневности, от того, что надоело. Завертела столики и профессура. К чести ее надо сказать, что не многие так легковерно принялись за сеансы, как А. М. Бутлеров, Н. П. Вагнер и близкий к университету, но не преподававший там А. Н. Аксаков. «Вестник Европы» печатал их статьи, волновавшие часть интеллигенции.

«Со всех сторон, — пишет Вагнер, — я и Бутлеров начали получать письма с просьбой о допущении на сеансы с Бредифом (медиум).

Между тем партия априорных скептиков не дремала и начала печатать статьи в опровержение тех фактов, которых они не видали. Медеумические явления объяснялись просто фокусничеством, шарлатанством медиумов и доверчивостью с нашей стороны». «Профессор Менделеев внес в физико-химическое общество предложение о составлении особой комиссии для исследования медиумических явлений. Я не буду здесь описывать весь ход этого qusai-исследования».

Понятно, профессору Н. П. Вагнеру, завзятому спириту, неудобно и не хочется писать об исследовании, но он зато продолжает о самом Дмитрии Ивановиче: «медиумическая комиссия физико-химического общества начала свои действия. Всем, полагаю, известно, что главным двигателем этих действий был профессор Д. И. Менделеев. Если первые шаги комиссии и были беспристрастны или объективны, то эти отношения быстро и резко изменились после напечатания моей и Бултерова статей в «Русском Вестнике». Д. И. Менделеев после первой статьи моей, помещенной в «Вестнике Европы», упрекал меня за то, что я избрал неправильный путь.

— Если медиумические факты, — говорил он, — действительно реальны, то они подлежат научному исследованию, а потому не следовало идти с ними в публику. Это путь ложный. Путь привлечения темной массы, которая не судья ни в каком научном вопросе.

Можно себе представить его негодование, когда в «Русском Вестнике» появилась снова моя статья о медиумизме, в вслед за ней и статья Александра Михайловича. И в особенности ему показался оскорбительным и вызывающим авторитетный тон этой статьи и заключительная цитата из сочинений де-Моргана. «Спиритуалисты, — говорит цитата, — без всякого сомнения стоят на том пути, который ведет ко всякому прогрессу в физических науках; их противники служат представителями тех, которые всегда ратовали против прогресса». Такая фраза казалась Д. И. Менделееву оскорблением, брошенным лично ему, и непримиримая борьба загорелась. На беду те медиумы, мальчики Петти, которые были привезены А. Н. Аксаковым Англии для опытов медиумической комиссии, оказались весьма слабыми и вовсе непригодными для негармоничного кружка таких злостных скептиков, какими было большинство членов медиумической комиссии».

Зря Н. П. Вагнер сводил создавшиеся отношения к голому, априорному скептицизму и дурному характеру Менделеева. Дмитрий Иванович взялся за это дело так же серьезно, как за все, чего бы он ни касался.

Результатом исследования оказался обширный труд «Материалы для суждения о спиритизме»; труд этот составлен из подлинных протоколов комиссии и снабжен подробными комментариями Дмитрия Ивановича.

Спиритические сеансы сначала происходили в обширной профессорской квартире Менделеева, почти пустовавшей, так как Феозва Никитишна с детьми была в Боблове. Большой зал перегородили занавеской, за которой и происходили собрания комиссии, состоявшей из профессоров: И. И. Боргмана, Н. П. Булыгина, Н. А. Гезехуса, Н. Г. Егорова, А. С. Членова, С. И. Ковалевского, К. Д. Краевича, Д. И. Менделеева. Ф. Ф. Петрушевского. П. П. фон дер Флита, А. И. Хмоловского, Ф. Ф. Эвальда. К участию в заседаниях были приглашены: профессор А. И. Бутлеров, профессор Н. П. Вагнер и А. Н. Аксаков.

Вовремя сеансов братьев Петти по их требованию играл музыкальный ящик. Из странных явлений было замечено только одно, что вокруг младшего медиума появились влажные брызги. Картон, укрепленный над его головой, также покрывался им. Проверив брызги лакмусовой бумагой Дмитрий Иванович иронически отметил: «Замечу еще, что у Петти мы видели материализацию — появились слюнные капли».

Со своим всегдашним стремлением все взвесить и все измерить Дмитрий Иванович предложил: во-первых, особого устройства стол для спиритических сеансов, имевший четыре расходящиеся ножки, мешавших ему в наклонах, во-вторых, для записи звуковых волн, туго натянутый на стеклянной банке растительный пергамент со штифтиком, который в силу своей чувствительности должен касаться при малейшем колебании пергамента и тем самым вести запись и, в-третьих, предложил определять давление на стол путем взвешивания усилий, производимых руками.

Ни медиумы братья Петти, ни в последних сеансах г. Клайер не убедили комиссию в действительном существовании медиумических явлений. Эти явления Дмитрий Иванович определил так: «Спирическими явлениями можно назвать те, которые происходят на сеансах, совершаемых чаще всего по вечерам, в темноте или полутьме в присутствии особых лиц, называемых медиумами, явления эти имеют в общих чертах сходство с так называемыми фокусами и потому представляют характер загадочности, необычайности, невоспроизводимости при обычных условиях».

Не найдя вовсе в спиритизме «пути, который вел ко всякому прогрессу в физических науках». Дмитрий Иванович пишет: «Думалось, однако, что помимо вздора есть в медиумизме и что-нибудь действительно заслуживающее научного интереса. Ныне убеждаемся, что только один транс медиумов (если он непритворен), как особый вид нервного состояния, может быть предметом изучения, да и то со стороны врачей-психиатров».