Читать онлайн «Десять прогулок по Васильевскому». Страница 36

Вообще-то подходы к Малому проспекту до самого начала XX века считались глухоманью. По воспоминаниям Сергея Волконского он видел здесь дворника, который поливал улицу не из кишки, как обычно, а из чайника с отбитым носиком. Здесь же, по адресу Пятая линия, 54 сохранялась и сохраняется до сих пор, небогатая городская усадьба, каких много было на Васильевском в первой половине XIX века. Вглядитесь в симпатичный небольшой дом с классическим фасадом. Он имеет каменные ворота и калитку в глухой стене, за которой еще угадывается некогда тенистый старинный сад. Кирпичный дом этот появился на свет Божий еще тогда, когда Четвертая и Пятая линии почти сплошь состояли из деревянных строений.

Удивительно, но строения эти остались здесь и по сию пору. Я имею в виду двухэтажное, барачного типа деревянное здание, выглядывающее в окружении каменных корпусов из-за ограды наркологического диспансера. Это дома № 58—60 на исходе Пятой линии.

Корпуса Наркологического диспансера на Пятой линии, д. №58-60. 2005г.

Здесь в сплошь деревянных домах в 1880-х годах доктор А. Я. Фрей основал клинику душевных болезней. Неопасные для окружающих пациенты Фрея, видимо, имели право время от времени покидать пределы клиники. Во всяком случае, тот же Волконский вспоминает о чудаковатом немце, появлявшемся в этих местах – на Пятой у Малого проспекта. Он ходил в высоком цилиндре, из-под которого развивались седые кудри. Он вечно напевал или бормотал что-то. У него была трость. Но он не опирался ею о тротуар: трость вечно летала по воздуху, никогда не касаясь земли. Он шел вприскочку и укоризненно посматривал на хохочущих над ним мальчишек.

Наверное, это и был один из пациентов доктора Фрея… Потом уже другой, выстроенной в камне, клиникой владел врач психоневролог А. Э. Бари. После революции частную лечебницу преобразовали в городскую психиатрическую больницу, которая с 1924 года стала называться в честь видного психиатора больницей имени И. Н. Балинского, с 1973 года – имени И. П. Павлова, а с 1980-го здесь работает городской наркологический диспансер.

Специфическое лечебное заведение это хорошо известно на Васильевском острове. О нем сложено множество баек, иногда жутковатых, но чаще смешных. В свое время здесь лечились от алкогольной зависимости десятки талантливых людей. Им-то и принадлежит в основном авторство этих баек, в которых юмор всегда сильнее печали. А вообще-то о людях странных, неадекватных в своих поступках на Васильевском принято говорить: «Он, наверное, сбежал с Пятой линии…»

Среди душевнобольных пациентов клиники еще в конце XIX века были писатели Всеволод Гаршин и Глеб Успенский. В апреле 1910 года здесь скончался гениальный живописец Михаил Врубель. У постели умирающего неотлучно находилась его жена – солистка Панаевского театра Надежда Забела. Пытаясь хоть как-то облегчить страдания Врубеля, она тихо напевала ему арии из своего оперного репертуара. А перед самой смертью мужа спела любимую им колыбельную Волховы Римского-Корсакова, с которым художник был очень дружен. Он слушал со слезами на глазах. Затем поцеловал руку жены и затих уже навсегда…

Об этой истории мало кто знает, как и вообще-то мало знают о трагических и счастливых поворотах судеб знаменитых петербуржцев, живших некогда на этих слишком долго остававшихся захолустными, Четвертой и Пятой линиях. Здесь снимали квартиры и комнаты, обитали в студенческих общежитиях, имели собственные дома десятки горожан, которые преумножили научную, литературную, музыкальную и художественную славу России. Среди выдающихся ученых это – И.М. Сеченов, И.Я. Мар, А. X. Востоков, Ф. Н. Чернышев. И. П. Павлов; среди прославленных писателей и поэтов – М. Е. Салтыков-Щедрин, Т. Г. Шевченко, Н. С. Гумилев, А. Н. Толстой, но особенно много здесь было талантливых живописцев и скульпторов: И. Е. Репин, В. М. Васнецов, М. М. Антокольский, Г. И. Семирадский, В. И. Суриков, К. А. Савицкий, Г. Г. Мясоедов, А. Г. Венецианов, И. И. Шишкин, А. В. Маковский, Н. И. Альтман, Ф. И. Шубин, П. К. Клодт, И. Я. Гинзбург – всех не перечесть…

Когда я прохожу по Четвертой и Пятой линиям, то всякий раз про себя отмечаю, что дома здесь еще достаточно молоды по питерским меркам. Редко какому перевалило за 150 лет. Остальным в среднем – от ста до ста тридцати. Линии длинною в две с половиной человеческих жизни. Но скольким же событиям, скольким творческим озарениям были они свидетелями; какую могучую энергетику и великую память о свершившемся сохраняют они в себе.

Впрочем, тоже самое можно сказать и о других «начертанных рукой геометра», василеостровских линиях…

Начну с цитаты из лесковских «Островитян»: «Жили Норки в небольшом деревянном доме на углу одной из ближайших линий и Большого проспекта, дома которого, как известно, имеют вдоль фасадов довольно густые и тенистые садики, делающие проспект едва ли не самой приятной улицей не только острова, но и всего Петербурга. В пяти окнах, выходивших на линию, у Норков помещался магазин и мастерская, в которой жил и работал с учениками Герман Верман. Жилые комнаты (которых счетом было четыре) все выходили окнами в густой садик по Большому проспекту…»

Это – о том, как, в основном, селились василеостровские немцы среднего достатка, вроде семейства вдовы Софьи Карловны Норк, оказавшегося в центре внимания автора «Островитян».

О самой Софье Карловне Лесковым сказано так: «…она знала свое дело еще при муже. Еще и ему она была серьезной помощницей. Не говоря о том, что она была хорошей женой, хозяйкой и матерью, она умела и продавать в магазине разные изделия токарного производства; понимала толк в работе настолько, что могла принимать всякие, относящиеся до токарного дела заказы, и мало этого – на окне их магазина, на большом белом листе шляпного картона было крупными, четкими буквами написано на русском и немецком языках: здесь починяют, чистят, а также и вновь обтягивают материей всякие, дождевые и летние зонтики. Это было уже собственное производство Софьи Карловны, которым она занималась не по нужде какой крайней, а единственно по страстной любви своей к труду и из желания собственноручно положить хоть какую-нибудь, хоть маленькую, хоть крохотную лепту в свою семейную корвану…».

Такими и были наши василеостровские немки: аккуратными, бережливыми, трудолюбивыми, прекрасными женами и прекрасными матерями.