Читать онлайн «Тимоти Лири: Искушение будущим». Страница 49

Наркотик попробовали Аллен Гинзберг, Питер Орловски, Джек Керуак и Чарлз Олсен. Аллен проникся таким энтузиазмом после приема наркотика, что хотел позвонить Хрущеву и Кеннеди, чтобы убедить их тоже попробовать. Какое-то время в доме Тима в Кембридже гостил Уильям Берроуз. Вначале он относился к его деятельности положительно и принял участие в психологической конвенции в Нью-Йорке, где собрались тол-пы народа. Он представил исследовательский отчет о своих личных опытах с разными наркотиками, которые он пробовал. Позже он разочаровался в проекте и писал о нем в тоне развивающейся паранойи в одной из своих книг: «Держись подальше от их Сада Наслаждений, это сточная яма… они предлагают тебе любовь, любовь, любовь в корзинах старьевщика… их бессмертное космическое сознание — это бывшее в употреблении второсортное дерьмо…» и т. д.

Джералд Херд, рафинированный английский философ, друг Олдоса Хаксли и автор нескольких книг по истории религии и мифологии, посетил проект в самом начале и очень оптимистично оценивал возможности псилоцибина. Он рассказал нам потрясающие вещи о роли психоделических наркотиков в древности. Он посоветовал нам не предавать огласке наши открытия, остаться в подполье, последовав примеру эзотерических групп и тайных обществ прошлого. Стоит ли говорить, что его совет остался без внимания, не таким человеком был Тим.

Все последующие годы меня преследовала мысль, что было бы, если бы мы последовали совету Джерал-да Хёрда и психоделические наркотики остались бы известны узкому кругу исследователей и визионеров. Но тогда это не казалось нам тем сценарием, которому мы были призваны следовать. Наши опыты были достаточно позитивны для того, чтобы предложить всем испытать их. Мы полагали, что наступило время, когда этот вид опыта должен стать доступен для всех желающих, чтобы «двери восприятия» открылись и расширенное сознание перестало быть привилегией редких одиночек. Те, в ком горел исследовательский дух, могли отправляться в путешествие с ясным сознанием цели.

Тем временем мир академической психологии становился все более странным. Весной того года я сосредоточился на завершении моей докторской диссертации, потому что знал, что это будет мой последний компромисс с ценностями и стимулами этого мира. Время, когда в подвальном этаже Гарварда я занимался экспериментами с крысами, бегающими по лабиринтам, казалось далеким, как мезозой. Преподавание вводного курса психологии с целью продвижения вверх по лестнице карьерного успеха казалось столь же далеким. Один из моих профессоров, доктор Брендан Майер, сказал, что он не может понять, почему я отказываюсь от возможности сделать прекрасную карьеру в академической психологии. Я не мог ему объяснить.

Псилоцибиновый проект вызывал все большее сопротивление со стороны университетского сообщества.

Одной из причин неприязни по отношению к Лири и Алперту со стороны их университетских коллег было то, что несколько ассистентов-аспирантов покинули их ради работы в интригующем и захватывающем проекте с наркотиками.

Профессор Макклелланд, глава факультета, выступил со зловещими предостережениями об угрозе, которую представляют наркотики для общества. Он привел в пример Индию, где общество якобы деградировало в результате злоупотребления расширяющими сознание наркотиками — теория, вызывающая массу вопросов, начиная со сравнения каннабиса с псилоцибином.

Наш эксперимент критиковали за недостаточную научную строгость, говорили, что наши методы бесконтрольны, а результаты неопределенны. Эти упреки были необоснованны, наоборот, в ходе эксперимента было сделано и опубликовано несколько обширных статистических и опросных исследований по результатам опытов. Каждый из тех, кто участвовал в эксперименте, должен был пройти психиатрическое обследование в медицинском отделении университета. Никто не принимал наркотик без добровольного согласия, без полной предварительной подготовки и поддержки в ходе эксперимента. На всякий случай под рукой всегда были наготове антидоты-транквилизаторы, но никто ни разу не захотел ими воспользоваться.

Среди утвержденных в университете правил было одно, которое гласило, что нельзя использовать студентов, не защитивших дипломов, в каких бы то ни было экспериментах. Мы никогда не нарушали этого правила, все участники эксперимента были выпускниками или людьми старшего возраста из внеуниверситетских кругов. Тем не менее наши занятия, несомненно, стимулировали рост интереса к психоделикам среди гарвардских студентов, в результате чего многие из них прошли через эксперименты с наркотиками. Мескалин, пейот и другие вещества можно было в то время достать без особого труда.

Наблюдательный совет пытался ввести правила, запрещающие использование наркотиков в личных целях и за стенами университета. В те времена не было государственных или федеральных законов, регулирующих их употребление. Дик Алперт, Овен по гороскопу, считал эти попытки покушением на свою свободу и частную жизнь. Тим Лири, будучи Весами, подчинился правилам, чтобы не ссориться с начальством, и продолжал делать, что делал.

Стоит также отметить, что среди кипы исследовательских отчетов, докладных записок и заявлений, которыми Лири и Алперт заваливали университетское сообщество, некоторые носили характер мессианских посланий, что многих отталкивало. Тим постоянно изобретал все новые лозунги типа «ты должен выйти из себя и начать пользоваться головой», что вызывало антагонизм у многих интеллектуалов. Типичным для того времени является такой, например, пассаж из статьи, которую Лири написал для Harvard Review: «Должны ли мы продолжать преследовать наших визионеров, заключать их в тюрьмы, казнить, изгонять, а назавтра называть героями и увековечивать?.. Общество нуждается в образованных священниках-преподавателях, чтобы поддерживать свою структуру — они должны быть его интеллектуальным мускулом, скелетом и кожей… Нервная система может быть изменена, интегрирована, перепрограммирована, расширена в своих функциях. Эти возможности, естественно, пугают любую ветвьис-теблишмента… Наши излюбленные концепции стоят на пути гигантского потопа, который готовится уже два миллиарда лет. Вербальная дамба рухнет под его напором. Бегите в горы или приготовьтесь к тому, что ваш интеллектуальный механизм будет унесен этим мощным потоком».[66]

Испытывая все большее давление, мы начали думать о том, чтобы вынести нашу работу за пределы университетского контекста. Тим сказал, что «ожидать, что университет станет спонсором исследований визионерского опыта, так же бессмысленно, как ожидать, что Ватикан будет поддерживать исследования, ставящие целью найти эффективные афродизиаки». И, таким образом, летом 1962 года около двадцати членов Псилоцибинового проекта сняли гостиницу в маленькой мексиканской рыбацкой деревушке Сихуатанехо (которая с тех пор превратилась в главный тамошний курорт) стем, чтобы продолжить эксперименты с наркотиками вдали от общественного и политического давления Кембриджа.