Читать онлайн «Орджоникидзе». Страница 61

Серго подскочил.

— Котэ, как же ты быстро забыл, чему нас мальчишками учил Камо! Ну-ка, тащи гильзы сюда. И штабс-капитана пусть доставят.

Первая сотня гильз ничего не дала. Пустые внутри, они легко надламывались. Серго отбрасывал их в сторону и принимался за следующие. Загорались огоньки азарта! Быть не может, чтобы он так опростоволосился.

Вскрыли вторую коробку. Наконец-то очередная гильза не поддается. Серго осторожно развернул мундштук. Выпала свернутая в трубочку узкая полоска тончайшей бумаги. Все знакомо, десятки раз самому приходилось пользоваться.

Уходила ночь. Светало. Солнечные лучи заботливо высветливали вершины гор. В руках у Серго, помимо удостоверения, выданного штабом добровольческой армии "Угневенко Григорию Нестеровичу, командированному в расположение противника", были письма организатора покушения на Ленина, английского генерального консула Локкарта, лидера крайне правых в Государственной думе и руководителя белогвардейских заговоров Шульгина[69] генерала Эрдели, всего месяц назад приезжавшего во Владикавказ для тайного свидания с Пайком.

— Сейчас же пошлите отряд особых поручений на Лорис-Меликовскую, — приказал Серго председателю ЧК. — В случае необходимости примените оружие.

— Мы не имеем права. Международные, нормы…

— Можешь не продолжать, — нетерпеливо оборвал Орджоникидзе. — Доверимся Ленину.

— Не понимаю? Когда ты успел?

— Да это давнишняя, январская история. Не объявляя войны, румынское правительство приказало своим войскам окружить нашу 49-ю дивизию. Рядовых разоружить, членов полковых комитетов арестовать, продукты и фураж конфисковать. В ответ Владимир Ильич настоял на аресте всего состава румынского посольства и военной миссии в Петрограде. Старейшина дипломатического корпуса, американский посол Фрэнсис сообщил по телефону Ленину, что дипкорпус желает быть принятым председателем Совнаркома. Ленин согласился. Представители Соединенных Штатов, Англии, Франции, Италии, всех не помню, заявили протест против нарушения международных норм.

Ленин возразил, что дипломаты арестованы в силу обстоятельств, "никакими дипломатическими обрядностями не предусмотренных". И добавил для полной ясности: "Для социалиста жизнь тысяч солдат дороже спокойствия одного дипломата".

— А ты хочешь, чтобы я нянчился с Пайком и его компанией, — все более накаляясь, продолжал Серго. — Какие они к черту дипломаты! Заурядные шпионы. На их руках, я убежден, кровь Ноя. Не доводи меня, Котэ, до крайностей. Худо будет, если я сам поеду на Лорис-Меликовскую…

В последнюю минуту благотворители сбросили бесполезные маски. На предложение открыть двери, впустить сотрудников ЧК англичане ответили пулеметным и ружейным огнем. Пришлось командиру отряда предъявить, точнее — "забросить на двор с помощью обыкновенного булыжника "ультиматум": "Прекратите стрельбу или подвезем пушку, ударим прямой наводкой. На размышление десять минут".

Стрельба затихла, зато из трубы повалил дым. Как бы ответ — управимся с бумагами, тогда и откроем. Это меньше всего устраивало. Англичан энергично поторопили. На кухне, в каминах нашли много лишь слегка обгоревших бумаг и обуглившихся денег. Не сразу догадались, что деньги фальшивые. "Красненькие" и "синенькие" — николаевские десятки и пятирублевки миссия изготовляла в своем подвале. Там нашли клише и другое оборудование для печатания фальшивок.

Роль переводчика при обыске с откровенным удовольствием выполнял "абсолютнейший азиат" Габо Карсанов. Он первым делом по-английски пожелал полковнику Пайку доброго утра и поинтересовался, как его драгоценное здоровье. У главы миссии полезли глаза на лоб.

Серго вознаградил горца по-своему. Посадил сияющего, принаряженного Габо в открытую машину и неторопливо провез по центру Владикавказа. Статный осетин подкручивал усы и любезно раскланивался с многочисленными знакомыми и поклонницами. По бульвару на Александровском проспекте Карсанов и Орджоникидзе прошли пешком, дважды от начала до конца. Затем снова уселись в автомобиль и поехали на радиостанцию в Шалдоне — дальней окраине города. Устойчивой связи с Москвой по-прежнему не было, иногда откликалась Астрахань, принимала особенно важные сообщения для Ленина.

Габо с интересом смотрел, как радист выстукивал ключом шифровку:

Владикавказ, 19 октября 1918 года

Обыск английской миссии дал неопровержимые документы о связи с контрреволюцией. Миссия под домашним арестом. Прошу о дальнейшем. Можно выслать только через Тифлис.

Орджоникидзе".

На Тереке входила в свои права солнечная, прозрачная осень. Особенно удался ноябрь. Вместо нудных обложных дождей, туманов, слякоти и дурного настроения простуженных горожан — высокое голубое небо, теплынь и сердца, переполненные радостью, большими надеждами.

Торжественный парад во Владикавказе в честь первой годовщины революции. Серго на золотистом кабардинском скакуне объезжал войска. Пехотный рабочий полк. Китайские и грузинские добровольцы. Казаки. Ингушские, кабардинские и осетинские всадники. Конная артиллерия. Броневики. Настоящая боевая армия. Только еще очень пестро одетая. Старенькие шинели, истрепавшиеся пальто, горские бурки, трофейные немецкие и английские френчи, пиджаки, черкески.

После стодневных боев полная победа в Грозном. Сто дней и сто ночей рушились от артиллерийского огня нефтяные вышки. Город окутывал горький, едкий дым. Липкая жижа текла по улицам, лужами стояла в окопах. Черные пятна въедались в лица и одежду.

— Что с тобой, на кого ты похож? — вскричал Серго, вглядываясь в неузнаваемо изменившееся лицо Асланбека Шерипова.

Молодой командующий чеченской конницей, разделившей с грозненскими рабочими тяжесть обороны и радость победы, заразительно расхохотался. Ничего не говоря, Асланбек подал Орджоникидзе зеркало. Сырая нефть и копоть быстро обработали чрезвычайного комиссара, придали ему вполне грозненский вид.

"Старые промысла в Грозном нами заняты, — делился своей радостью с Лениным Серго. — Приступаем к тушению нефтяных пожаров и к организации добычи нефти.

В связи с победами во Владикавказе были митинги и манифестации. Настроение Красной Армии великолепное. Казаки массами записываются в Красную Армию".

Снят фронт у Прохладной. Терек и Кубань соединили свои силы. У обгорелого железнодорожного моста кавалеристы молодого кубанского казака Григория Мироненко встретились со всадниками такого же молодого и смелого кабардинца Бетала Калмыкова.