Читать онлайн «Перикл». Страница 31

«Совет и народ решили…

По следующим пунктам пусть принесут присягу Совет и судьи афинян:

«Я не изгоню халкидян из Халкиды и не разорю их город, и честного человека без суда и постановления народа афинского не могу лишить гражданских прав, не накажу изгнанием, не арестую, не убью, не отниму ни у кого денег, не поставлю без предуведомления на обсуждение приговор как против общины, так и против какого-либо частного лица. Это я буду соблюдать по отношению к халкидянам, если они будут повиноваться народу афинскому».

По следующим пунктам пусть принесут присягу халкидяне: «Я не изменю народу афинскому ни хитростями, ни какими-нибудь происками, ни словом, ни делом и не послушаюсь того, кто задумает изменить. И если кто-нибудь изменит, я сообщу афинянам. И подать я буду вносить афинянам такую, какую выхлопочу от них. И союзником я буду, насколько могу, лучшим и добросовестным. И народу афинскому стану помогать и содействовать, если кто-нибудь нанесет ему обиду, и буду повиноваться ему».

Пусть принесут присягу все совершеннолетние халкидяне. Если же кто не даст присяги, да будет тот лишен гражданской чести, имущество его конфисковано и десятая часть его сделается собственностью Зевса Олимпийского.

О наказаниях пусть халкидяне в Халкиде решают по собственному усмотрению, как афиняне в Афинах, за исключением изгнания, смертной казни и лишения гражданской чести. По этим делам пусть им дается право апелляции в Афины, в гелиею.

Об охране же Евбеи пусть заботятся стратеги как можно тщательней, чтобы было как можно лучше для афинян».

Триумфальное возвращение Перикла вселило новые надежды. В Народном собрании опять раздались голоса, требующие покорения беотийских городов. Но теперь Перикл был непреклонен и категорически настаивал на прекращении военных действий. Всю жизнь он учился владеть собой и собственным настроением. На пороге 50-летия, достигнув вершины власти, он считал себя вправе смирять страсти целого народа.

«Перикл, сильный уважением и умом, бесспорно неподкупнейший из граждан, свободно сдерживал народную толпу, и не столько она руководила им, сколько он ею. Благодаря тому, что Перикл приобрел влияние не какими-нибудь неблаговидными средствами, он никогда не льстил массе и мог нередко с гневом возражать ей, опираясь на всеобщее уважение. Так, Перикл всякий раз, когда замечал в афинянах заносчивость и, как следствие ее, несвоевременную отвагу, смирял их до робости. Наоборот, когда видел в них необоснованный страх, он возбуждал в них мужество» (Фукидид).

Демос настроен воинственно. Для обедневших афинян война становится прибыльным ремеслом. Немало и таких, кто не прочь покинуть пределы отечества и поселиться на завоеванных землях. Ремесленники, владельцы мастерских, торговцы и купцы мечтают о новых рынках. Голосов земледельцев почти не слышно. Да и кого убедят трусливые возражения неграмотных простаков, чьи мысли столь же ограниченны, как и их наделы!

Правда, о мире болтают аристократы, суля Афинам неисчислимые беды, если произойдет столкновение со Спартой. Значит, тем более: раз враги государства опасаются военных действий, надо начинать их как можно скорее.

Вождь демоса ставит на карту свою репутацию — он признает правоту соперников и настаивает на переговорах. Бесстрастно он опрокидывает один аргумент за другим и доказывает, что любая агрессия сейчас равносильна самоубийству.

В 445 году державы заключают 30-летний мир. Спартанцы признают Афинский морской союз, а афиняне отказываются от всех владений в Пелопоннесе. Обе стороны обязуются не вмешиваться в дела друг друга.

Но Перикл не удовлетворился этим. В мыслях он видел Афины центром всей Эллады, объединителем и наставником всего греческого мира. Народное собрание с удивлением услышало:

«Я предлагаю всем эллинам, где бы они ни жили, в Европе или Азии, в малых городах и больших, послать на общий съезд в Афины уполномоченных, чтобы они приняли решение о греческих храмах, сожженных варварами, о жертвах, которые следует принести за спасение Эллады по обету, данному богам, о безопасном для всех плавании по морю и о мире».

20 послов разъехались по греческим городам. Вернулись они ни с чем. Спартанцы и их союзники уловили политический смысл плана Перикла, справедливо полагая, что Афины претендуют на роль не только политического, но и религиозного центра всей Эллады и хотят превратить свой морской союз в общегреческий.

Неудача не обескуражила Перикла. Он сделает все для того, чтобы за Афинами утвердилась слава первого города Греции. Они затмят остальные полисы не только своей мощью и богатством, но и красотой. Они станут «Элладой в Элладе». Разве не говорят уже сейчас, что «тот, кто не видел Афины, — чурбан, кто видел их и не восторгался — осел, а если добровольно покинул их, — верблюд»?

Мир можно покорить не только оружием. Он превратит Афины в единственный, неповторимый город, достойный поклонения и подражания. Он не забыл печальных строк из поэмы Гесиода «Труды и дни», где рассказывалось о том, как сменялись века на Земле. Первые люди жили беззаботно, не зная трудов, болезней и старости. Они проводили время в пирах и развлечениях, довольные собой и богами, и ничто не нарушало мира и согласия между ними. Умирали же они спокойно, незаметно, словно отходя ко сну. Таким был золотой век.

На смену ему пришел серебряный. Второе поколение уступало первому и духом, и телом. По-прежнему люди жили долго: до 100 лет они считались неразумными и росли под надзором матерей. Возмужав, они покидали отчий дом, забыв наставления родителей. Разгневанный Зевс уничтожил их род за то, что они не приносили жертв и не повиновались бессмертным богам.

Из древка копья создал владыка Олимпа грозных людей медного века. Он наделил их огромной силой  и научил воевать. Оружие их было выковано из меди, они строили медные дома и работали медными орудиями. Война стала их основным занятием, и они истребили друг друга.

Их сменили герои — смертные, в чьих жилах текла божественная кровь. Эти могучие и смелые полубоги отличались благородством и справедливостью и недолго прожили на Земле. Одни погибли в десятилетней войне под стенами Трои, другие в сражении у семивратных Фив, третьих погубили коварство и зависть соперников.

Наступил последний, железный век — век безысходных страданий.

Пересказал ли Гесиод старинный миф или сам придумал его, — этого Перикл не знал. В одном он не сомневался: свободные граждане Афин достойны лучшей участи. И он добьется того, чтобы возродить золотой век для афинян. Он обеспечит им мир, спокойствие и порядок, избавит от страха, зависти и междоусобиц. Он превратит свою родину в самую свободную и процветающую страну Эллады. У него есть все: авторитет, власть, богатство. Ему нужно лишь время. Сколько подарят ему боги?