Читать онлайн «Перикл». Страница 29

Он обязан быть дальновидным. Толпы афинян шумят на улицах, как дети, радуясь пустяковым победам. Простаки! Они не понимают, что все еще впереди. Спартанцы ждут своего часа, и столкновение с ними неизбежно. Выстоят ли Афины? Да, Фемистокл отстроил стены, защищающие город, а Кимон укрепил Акрополь. Но жители Аттики обречены на гибель, если вторгнутся враги. А Пирей? Лишившись этого порта, Афины окажутся изолированными от союзников, они не смогут даже прокормить себя.

Но если это ясно ему, то, наверное, точно так же рассуждают и лакедемоняне. Значит, надо готовиться к худшему и выбирать самое надежное.

Перикл предлагает начать строительство. Он просит у Народного собрания средства на сооружение, равного которому не знает греческий мир. Нужно слить воедино город и порт, а для этого соединить их коридором, надежно укрывшимся за стенами.

В течение пяти лет афиняне возводят Длинные стены, протянувшиеся на 40 стадиев (около 7 километров). Теперь в случае осады городу гарантирована бесперебойная связь с морем, а жителям деревень — убежище от неприятеля. Пирей превращается в гавань союзного флота. Здесь собирается нередко до 400 кораблей. Узкий вход в порт запирается железными цепями или просмоленными канатами. На двух искусственных молах построены две квадратные башни для сторожевых постов афинского гарнизона.

Пирей располагал тремя гаванями. Зея и Мунихий предоставлялись военным кораблям, Канфар был открыт для торговых судов. В гаванях находились верфи, доки, склады вооружения, снастей, корабельного леса, железа. Перед входом в Зею на площади собирался обычно экипаж флота. Доки Зеи вмещали 196 триер, каждую из которых обслуживали 50 моряков и 170 гребцов. В доках смолились, конопатились и просушивались корабли, хранились деревянные части.

Десятки зданий, дороги, арсенал — все это огромное хозяйство требовало постоянного надзора. Коллегия 10 наблюдателей (эпимелетов) подчинялась непосредственно стратегам, а перед экклесией отвечал за обороноспособность страны и состояние военных гаваней Совет пятисот.

На постройки в Пирее в общей сложности Афины израсходовали устрашающую сумму — 6 тысяч талантов. Через сотню лет Демосфен, восхваляя предков, перечислит постройки, составляющие гордость и славу Афин: «Они оставили нам память в красоте сооружений — Пропилеи, Парфенон, портики, корабельные доки».

В 456 году Перикл мог чувствовать себя удовлетворенным: каменщики завершили сооружение Длинных стен. Отныне Афинам была обеспечена безопасность.

Тогда-то и пришло известие о египетской катастрофе.

Спартанцы, несомненно, приободрятся. Надо внушить им, что, несмотря на тяжелую неудачу, афиняне по-прежнему уверены в своих силах. И Перикл предпринял демонстративный поход вокруг Пелопоннеса. Убедил ли он в чем-нибудь лакедемонян? Этого он не знал, но в одном не сомневался: воевать со Спартой сейчас, когда вновь угрожают персы, безумие. Стало быть, любой ценой надо добиться перемирия. Но кто способен вести переговоры? Кого станут слушать недоверчивые спартанцы?

Решение пришло внезапно и оказалось единственно верным и наиболее естественным. Конечно же, Кимон, человек незапятнанной, в глазах спартанцев, репутации, бесхитростный и неподкупный, сможет примирить враждующие стороны так, чтобы никто не чувствовал себя обиженным и ущемленным.

В 451 году Кимон возвратился из изгнания и Перикл сразу же поручил ему приступить к переговорам. Без труда добился Кимон пятилетнего перемирия, ибо, по словам Плутарха, «спартанцы относились к Кимону настолько же дружелюбно, насколько были враждебны к Периклу и другим вождям народа». Соперники афинян демонстрировали свое великодушие. Они хотели состязаться в честной борьбе. Перемирие — не мир, а лишь отсрочка войны. Их, спартанцев, вовсе не устраивает сложившееся положение, но они дают афинянам возможность избавиться от персидской угрозы, а уж потом…

Перикл использовал передышку. Он вновь направил флот к Кипру, не побоявшись доверить командование Кимону. Политический соперник, стоящий во главе флота! Не слишком ли опрометчивый шаг сделал вождь демократов? Неужели он не понимал, что в новых боях непобедимый полководец лишь приумножит свою славу и возвратится в Афины как человек, которому отечество вновь — в который уже раз! — обязано спасением? Или расчетливый Перикл, не желая искушать судьбу, под благовидным предлогом попросту удалил из города того, кто в любой момент мог занять его место? А может быть, трезво оценивая собственные военные таланты, Перикл счел более целесообразным, чтобы талантливый, опытный и бесстрашный Кимон, в патриотизме которого он в глубине души никогда не сомневался, руководил военными операциями за пределами Аттики; он же, Перикл, будет, как и раньше, нести тяжкое бремя забот в самих Афинах, забыв на время о партийных распрях?

С 200 триерами Кимон поспешил к Кипру. Отправив 60 кораблей на помощь египтянам, продолжавшим бороться с персами, он выиграл несколько сражений у Кипра и осадил город Китий. Наведя страх на жителей острова, Кимон уже готовился праздновать очередную победу.

Он не дожил до своего триумфа. Болезнь свалила его у стен Кития, и в 449 году он скончался. По его последнему приказу в течение 30 дней войскам не сообщали о смерти их военачальника. Разгромив персов и их союзников — финикийцев и киликийцев — на суше и на море, они были уверены в том, что ими по-прежнему руководит не знающий поражений Кимон.

Останки полководца перевезли в Афины, но лучшим памятником ему современники считали эту последнюю победу, завершившую 50-летний период греко-персидских войн. Так называемый «Каллиев мир», заключённый в 449 году, позднее нередко называли Кимоновым. В Сузах, столице державы Ахеменидов, союзное греческое посольство договорилось о том, что Персия сохраняет за собой Кипр, но отказывается от малоазийских владений и предоставляет греческим полисам полную независимость. Кроме того, персидскому флоту запрещалось появляться в Эгейском море в течение 50 лет.

Долгожданный мир, казалось, сулил спокойствие. В действительности же он готовил новые потрясения. С уничтожением внешней угрозы исчезла последняя преграда, препятствовавшая внутренним междоусобицам в Элладе. Две державы противостояли друг другу, столь разные по духу и столь близкие по целям и стремлениям. В сложных отношениях между Афинским и Пелопоннесским союзами переплетались экономические, политические и военные интересы. Безжалостная логика событий вела к неизбежному столкновению. Однажды вступив на путь, предложенный Фемистоклом, Афины не могли уже вернуться к прошлому, когда они мало чем выделялись среди прочих полисов. Возглавив морской союз, они обязаны были укреплять свое влияние на подвластных территориях. Экономика требовала новых рынков, политика — установления демократических режимов, а безопасность — применения силы. Волей судьбы самое демократическое государство древности, сделавшее своим лозунгом свободу и равноправие граждан, могло существовать только с помощью насилия.