Читать онлайн ««Все объекты разбомбили мы дотла!» Летчик-бомбардировщик вспоминает». Страница 34

— Смотрите, смотрите! Горят!

Удар был удачный. Перечеркнутая девятью сериями бомб, цель была окутана черным дымом. Горели танки и автомашины. Истребителей противника в воздухе не было, и сопровождавшие нас истребители ЛаГГ-3 резвились, переходя с фланга на фланг и выписывая «ножницы» сзади боевого порядка эскадрильи.

Когда пролетели Лентаровку, редкая кучевая облачность кончилась, и перед нами стелилась грустная ширь полей с темными полосками посадок на горизонте. Сбросив напряжение, я любовался, как полевая дорога по зеленым полям убегала куда-то в прекрасную даль. После посадки на стоянке нас встретили начальник штаба полка, начальник оперативного отдела штаба дивизии Паркин и начальник разведки дивизии майор Катеев. Быстро опросив командиров звеньев летчиков, я доложил о выполнении боевой задачи и обстановке в районе боевых действий. Катеев долго наносил на карту обнаруженные в районе боевых действий скопления немецких войск, танков и автомашин и уточнял опросом собравшихся летчиков и штурманов места расположения, состав и направления движения вражеских войск. На вопрос Паркина, что он видел восточнее Нежеголь и Волчанска, командир звена Митин ответил:

— Товарищ подполковник, там бомбить не перебомбить. Войска в каждом населенном пункте.

— Катеев, беги быстрее на КП и докладывай в штаб воздушной армии Хрюкину, а я еще немного поговорю с летным составом, — сказал Паркин.

После этого успешного боевого вылета настроение поднялось как у летного, так и у технического состава. За ужином все возбужденно обсуждали прошедший вылет и острили. Желонкин сообщил мне, что результаты удара, судя по проявленной фотопленке, отличные.

Когда в полку возникли отказы бомбардировочного вооружения на самолетах и отдельные экипажи возвратились с боевого задания с бомбами, секретарь парторганизации Лузгарев в беседах с лучшими оружейниками и электриками установил причины этих отказов и поставил на партсобрании вопрос об обеспечении безотказной работы бомбардировочного вооружения. Коммунисты остро критиковали летчиков и штурманов за возвращение с боевого задания с бомбами. Коммунисты-оружейники высказали ряд соображений по рациональной эксплуатации бомбосбрасывателей летным составом и усилению контроля за подвеской бомб молодыми оружейницами. Штурман Желонкин предложил перенести бомбосбрасыватель из кабины летчика в кабину штурмана.

После партсобрания случаев отказа бомбардировочного вооружения на самолетах больше не было.

На другой день, 26 июня, полк двумя эскадрильями нанес три удара по мотомехчастям противника в районе Купино. В боевых вылетах каждую эскадрилью сопровождало звено истребителей ЛаГГ-3. Первый удар мы нанесли рано утром по скоплению автомашин и живой силы на восточной окраине Купино[66]. Над целью нашу девятку обстреляли две зенитные батареи и атаковала восьмерка истребителей противника. После сбрасывания бомб по цели увожу эскадрилью из-под атак «мессеров» энергичным набором высоты, а истребители сопровождения отсекают попытки вражеских истребителей атаковать бомбардировщики сзади снизу. По дорогам от Нежеголь на Купино и из Купино на Красную Поляну, поднимая пыль, двигались танки, артиллерия и автомашины противника.

Вторая эскадрилья, которую возглавлял Гладков, по маршруту к цели все время отставала, а при возвращении Гладков произвел посадку на аэродром наших истребителей. Как позже выяснилось, на его самолете не убралось шасси, и он вынужденно приземлился из-за нехватки топлива. Пока самолеты снаряжали бомбами и дозаправляли бензином для повторного вылета, штурман эскадрильи старший лейтенант Федор Елисеевич Желонкин собрал всех штурманов и проинструктировал их о повышении меткости и эффективности бомбардировочных ударов. Еще до начала активных боевых действий он проверил умения и навыки в навигации и бомбометании у всех молодых штурманов, подучил и потренировал слабых и снова проверил.

С Федором Елисеевичем Желонкиным я бессменно летал с 1939 года, и по службе росли мы с ним вместе. Я стал командиром звена, он — штурманом звена. Меня назначили командиром эскадрильи, его — штурманом эскадрильи.

Среднего роста, худощавый, стройный, Желонкин был хорошо физически развит и закален. В совершенстве владея самолетовождением и бомбометанием, он был наделен неутомимой работоспособностью и не очень утомлялся в воздухе. Обучая штурманов и проверяя навигационную подготовку летчиков, он обладал большим тактом и никогда не унижал подчиненных и не хвалился перед ними своими знаниями и боевым опытом, а старался зажечь у каждого стремление к творческому решению задач ориентировки и нанесения ударов по объектам противника. Он искренне радовался, когда ему удавалось вызвать гордость у летчиков и штурманов за самостоятельное решение сложных задач, возникавших при выходе на цели и их уничтожении.

Второй удар в середине дня мы нанесли по тем же объектам. Мы летели на запад над полями поспевающих хлебов. Изломом стальной ленты тускло сверкнула река Оскол. Пристроив истребители сопровождения, взяли от Волоконовки курс на Купино. Под самолетами проплывали обрывки незаконченных окопов, щелей и противотанковых рвов. Здесь недавно заняла оборону 28-я армия.

При подходе к цели обнаружили, что пятьдесят автомашин противника сосредоточились в роще на юго-западной окраине Купино, а колонна автомашин с артиллерией вытягивается по дороге из Купино на Красную Поляну. Решил бомбить и колонну, и скопление автомашин. Еще на подходе к цели нас начала обстреливать зенитка. По десять-двенадцать снарядов одновременно разрывались между бомбардировщиками. Стрелки и наши истребители организованным огнем отбивали атаки противника. Но вот бомбы сброшены, горят фашистские автомашины. Штурман докладывает о трех огромных взрывах, возникших в скоплении вражеских автомашин после нашего удара[67].

С боевого задания не вернулся экипаж командира звена второй эскадрильи Лантуха со штурманом Фрянским. Стрелки-радисты видели, как его самолет от атак истребителей вошел в кучевое облако и не вернулся.

После посадки у самолета заслушиваю доклады летчиков и штурманов о выполнении боевой задачи и результатах воздушной разведки. Докладывая, они возбужденно, энергично жестикулируют, ладонями показывая направления и порядок атак истребителей противника и объясняя свои действия в бою. Все ведут себя по-разному. Почти каждый после доклада просит разрешения закурить и глубоко, с удовольствием, затягивается папиросой. Штурман Извеков при ответах на вопросы немного заикался. Командир звена Митин докладывал о выполнении боевой задачи подчеркнуто спокойно, но, вернувшись к своему самолету, обругал своих стрелков и даже тихого ведомого летчика Никотина, а затем обрушился на техника самолета: