Читать онлайн «Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.». Страница 61

Для лучшей организации сева и контроля за его проведением в нескольких хуторах по согласию и взаимному желанию были организованы временные трудовые артели.

<…> С наступлением теплых дней жизнь в хуторах и станицах заметно оживилась. По буграм под лучами весеннего солнца появились первые проталины, на них земля парилась, издавала хлебные запахи, настойчиво звала к себе пахаря.

Более частыми стали приезды ответственных работников округа для оказания помощи и контроля. В некоторых хуторах (Верхне-, Средне– и Мало-Громковском) председателями хуторских исполкомов были выбраны неграмотные казаки, там были проведены собрания и повторные выборы.

В хуторах, относящихся к исполкому Вешенской станицы (Белогорка, Семеновский, Рыбный, Сингин, Максаев, Кружилин), из-за некомпетентности председателей работа в исполкомах была налажена крайне слабо: протоколы собраний и заседаний исполкома не велись, не было учета входящих и исходящих. Инструктора окрисполкома терпеливо разъясняли, как правильно вести учет и работать с руководящими документами. Весьма плохо была организована работа председателем Боковского станичного исполкома Слеповым.

Одобрительно оценивалась работа Каргинского станичного исполкома и его председателя Федора Чукарина. Под его руководством, отмечалось в докладах, весенние полевые работы начались организованно, два хутора работали на коммунистических началах. Члены исполкома действовали в «тесном контакте со всеми отделами», за апрель было зарегистрировано 300 входящих и 400 исходящих документов.

По инициативе члена РКП(б) Федора Чукарина в станице Каргинской, одной из первых в округе, была создана самая многочисленная ячейка коммунистической партии (так называли ячейку РКСМ) в составе более 50 человек, начала работать изба-читальня, открыты комсомольский клуб и театр. В соседних хуторах – Вислогузове, Грачеве, Грушенском – также была налажена культурно-просветительная работа с молодежью.

Инструктора и заведующие отделами окружного исполкома держали постоянную связь с народом: присутствовали на комсомольских собраниях, проводили митинги, вечера вопросов и ответов, принимали участие в спектаклях. Перед началом спектакля, на митингах и собраниях делали доклады на такие темы:

– Политика Советской власти и ее отношение к трудовому казаку.

– Советская власть и коммуна.

– Отчего произошло восстание, о земле, милиции.

– Казак без лошади не казак. Зачем отбираете лошадь?

– Почему нас сажают на фунт хлеба и нет товаров всякого рода?

– Как теперь мы будем называться: казаки, граждане, пролетарьяты?

Почти в каждом хуторе задавали один и тот же вопрос: почему церковь отделена от государства и что с ней будет? Ответ был таков: «В дела церкви власть не вмешивается, ибо церкви дана самостоятельность, и кроме того, церковь – дело святое, куда гражданская власть вмешиваться не должна». На все вопросы представители округа давали «исчерпывающие ответы».

В марте – апреле на Верхний Дон по одному-двое, а кто и семьей из отступления стали возвращаться казаки. Отступая на Кубань и надеясь на скорое возвращение в родные края, они забрали с собой самых лучших лошадей, справную упряжь, одежду, деньги. Теперь же возвращались с посохом – без лошадей и телег, пешком, босые и голодные. Ругая и проклиная самыми последними словами тех, кто толкнул их на отступление, и себя за необдуманный поступок, принимались восстанавливать свое хозяйство. Надо было сеять, а лошадей и быков не было.

Были и такие, кто, насмотревшись на бесхозяйственность и трудности, втихомолку говорили о своем несогласии с советской властью; пугливо оглядываясь по сторонам, поговаривали, что надо бы это дело заново перевоевать…

С огромными трудностями жизнь в хуторах и станицах понемногу налаживалась, казаки верили, что все образуется, дела поправятся, лишь бы урожай удался.

С первого апреля в округе была разрешена базарная торговля, поговаривали, что вот-вот разрешат устраивать ярмарки. В обращении были самые разные деньги, которым верили и не верили. Окружной исполком дал специальное разъяснение, что любые деньги: советские, керенские, донские (ермаки) имеют одинаковое правохождения.

Хутора и станицы жили в ожидании первого для них праздника 1 Мая – дня Интернационала. В подготовке к празднику активное участие приняли школьные работники (так стали называть учителей), комсомольские ячейки, инструктора окружного исполкома. <…>

Во второй половине дня на площади состоялся митинг, присутствовало 130 человек. Большинство казаков было занято подготовкой инвентаря к полевым работам и на митинг не пошло. С докладом «О Советской власти и интервенции Деникина» выступил инструктор окружного исполкома Мефодий Шульгин. Речь докладчика длилась 60 минут и была выслушана с большим вниманием. На вопросы из толпы докладчиком были даны ответы.

1 Мая состоялся грандиозный по местным масштабам митинг. С хуторов с красными флагами и плакатами пришли колонны демонстрантов. На балконе дома попа Виссариона повесили написанный учителем плакат: «Да здравствует 1 Мая!» Перед поповским домом собралось более тысячи человек с флагами и плакатами. С докладом выступил заведующий земельным отделом окрисполкома Федор Чекунов. На балкон поднимались местные и из соседних хуторов ораторы. Более двух часов продолжались речи и приветственные выступления.

По окончании их Федор Чекунов ответил на вопросы, поступавшие из толпы: «Что такое коммуна?», «Что такое Советская власть и куда она нас ведет?».

После митинга демонстранты с флагами ходили по улицам станицы, на ходу выкрикивали лозунги: «Да здравствуют вожди революции!», «Да здравствует 1 Мая!». Коммунары выкрикивали: «Даешь коммунию!», «Долой религию!». У всех было приподнятое настроение, царило веселье. Впереди, обгоняя колонну, босоногой стайкой бежали ребятишки.

По окончании демонстрации самодеятельный хор в церковноприходской школе дал концерт, на котором исполнялись доселе не известные казакам революционные песни и песни гражданской войны. Сдобренное домашним самогоном, праздничное веселье продолжалось до конца дня.

Вечером в набитом до отказа театре станичники и гости с хуторов смотрели спектакль с участием Михаила Шолохова.

Но не везде и не все в этот день праздновали и веселились. Среди казаков копилось и росло недовольство, открыто поругивали советскую власть. Обиженные местной властью и зажиточные казаки втайне ждали перемен из Крыма, где с многотысячной армией сидел барон Врангель. По хуторам настойчиво ходили слухи, будто бы англичане и французы высадились в Новороссийске, что Деникин снова захватил Ростов, Новочеркасск, успешно продвигается вперед и не сегодня завтра объявится на Верхнем Дону собирать казаков и войско. Газет не было, жили слухами и этим слухам верили.