Читать онлайн «Константин Великий. Первый христианский император». Страница 29

Освободившись от докучливой помощи отца, Максенций сделал смелый шаг и потребовал для себя полной и единоличной власти во всем римском доминионе. Вероятно, он не очень-то встревожил своих соперников этим поступком, поскольку они не допускали мысли, что он удовлетворит свои амбициозные претензии. Однако все, должно быть, признали важность этого шага. Что касается Италии, то этот шаг свел на нет соглашение между Максимианом и Константином и подтвердил издавна существовавшее главенство Рима в Римской империи, а также продемонстрировал всем абсолютный характер и бескомпромиссность притязаний, выдвинутых италийцами. Будущее должно было решить, какой реальный вес имели эти притязания в реальности; однако главное, что они были высказаны.

При этом подразумевалось, конечно, что разделение подвластных территорий внутри империи не могло быть определено путем соглашения и компромисса; вопрос решался только в результате победы одной из сторон. Помимо всего прочего, выдвинутые требования означали отказ Италии от политики и принципов управления, существовавших при старой власти, а именно – при тетрархии, созданной Диоклетианом. Были преданы забвению не только претензии Галерия и Диоклетиана и их марионетки Лициния, но и права Максимиана. Решения совещания в Карнунте полностью игнорировались.

Константин и Фауста радушно приняли Максимиана. Максимиан, понимая, что он совершил ошибку, но не вполне отчетливо сознавая, какую именно, находился в весьма подавленном состоянии. Он отказался от всех своих прав на корону и собирался вести себя разумно. Дочь и зять сочувствовали ему, но, вероятно, не принимали за чистую монету его слова. И они поступали мудро.

В своих отношениях с Максимианом Константин проявлял мягкость и снисходительность. Это позволяло ему использовать в своих интересах амбициозность и таланты Максимиана, однако при этом их цели коренным образом различались. Константин прекрасно понимал и разделял ощущение собственного призвания, страсть к административной работе, которые заставляли Максимиана с гордостью вспоминать о своих прошлых достижениях. Однако он понимал и кое-что еще, чего не понимал Максимиан, – а именно до какой степени государственный деятель зависит от мнения людей, которыми управляет. От старой когорты правителей Константин отличался готовностью учитывать настроение подданных. От Максимиана он отличался также умением верно отслеживать эти настроения.

У Максенция были некоторые недостатки, доставшиеся ему от отца. Слабость Максимиана заключалась в его убеждении, что верования, идеи и мысли не имеют никакого значения. То обстоятельство, что часто они действительно ничего не значат, только укрепляло его в этом заблуждении. Максенций избежал этой ошибки; он знал, что верования могут сыграть важную роль, однако не вполне понимал, какие именно верования. Максенций мыслил достаточно реалистично, чтобы относиться с уважением к епископам и церкви. Он сознавал, что их влияние на общество очень значимо.

Однако он не понимал, что его привычки могут быть столь же оскорбительны для церкви, как и неуважение к ее доктрине. Современному человеку трудно найти оправдание той страсти к чужим женам, которая вынудила Максенция рисковать своим положением и жизнью. Он оскорбил церковь в целом и избранный круг зажиточных семей, формировавших общественное мнение в Риме. Христианские писатели зачастую преувеличивали факты. Поскольку эти скандалы не сильно отличаются от нынешних, мы, вероятно, можем сделать вывод, что грешники, как и святые, мало изменились с тех далеких времен.

Старый Геркулий не успокоился. Непоколебимая, хотя не всегда уместная самоуверенность не позволяла ему усомниться в собственной значимости. В глубине души он всегда считал, что вселенная не может обойтись без главенства Максимиана Геркулия. Он действительно не мог поверить, что мир может существовать и без него. Его постоянно обуревали соблазны. Он не мог не вмешиваться в опасную игру войны, революции и управления. Как ни боролся он со своими слабостями, он не мог отказаться от удовольствия участвовать в политических заговорах… Львята – очень милые животные; однако двор в Арле в те дни, должно быть, слишком часто чувствовал, насколько опасно жить в одном доме со взрослым и забывшим свои былые привязанности львом.

Это вечное смутьянство неизбежно должно было привести к неприятностям. Характер Максимиана, который казался невыносимым его сыну, вряд ли очень уж нравился его зятю… Константин сдерживался 18 месяцев. И когда, наконец, его терпение лопнуло, на то были веские причины.

В те годы, когда Константин лично занимался делами Британии и Галлии, эти провинции процветали. Более того, этот период стал своего рода рекламой выгод правления Константина. Епископы-изгнанники, священники, прятавшиеся от преследований Галерия, не упускали возможности указать своей пастве на блестящий пример надлежащего правления, явленный человечеству за Альпами. Константину не надо было спешить. Годы ожидания и подготовки принесли ему не меньше выгод, чем активное действие, поскольку в это время ему удалось привлечь общественное мнение на свою сторону, и надежды общества обратились к нему.

Есть некие указания на то, что его армия оставалась в состоянии боеготовности, поддерживая порядок на германской границе. Это не была задача первостепенной важности, однако приграничная война занимала армию без большой затраты человеческих и материальных ресурсов. Мы бы никогда не услышали о германской кампании 309 года, если бы она не оказалась связана с судьбой Максимиана. Сам Константин тем летом двинулся на север с большей частью маневренной армии.

Осенью в Арль перестали поступать известия от Константина. То ли Геркулий видел вещие сны, то ли у него были более весомые основания для умозаключений, но скорее всего, что он в очередной раз дал волю своему темпераменту и своему воображению. Он убедил себя, что Константин не возвращается слишком долго. В конце концов он решил, что Константин уже никогда не вернется.

Значит, Геркулий опять призван спасать мир, который слишком долго был лишен счастья иметь такого правителя, как он.

Нетрудно предсказать, чем кончилось дело. Геркулий, обуреваемый жаждой деятельности и благородного самопожертвования, бросился в водоворот событий. Он сразу же захватил казну в Арле. Очевидно, часть войска пошла за ним: он умел подчинять людей своей воле. Имея в своем распоряжении финансовые ресурсы Галлии и деньги для выплаты солдатам, он послал гонца сообщить Максенцию об изменении ситуации… Если бы его сведения и умозаключения были верными – то есть если бы Константин действительно пропал, – его поступок вошел бы в анналы истории как один из ярчайших примеров мудрости и дальновидности. В критической ситуации (а он считал ее именно таковой) он проявил все возможные добродетели, за исключением умения перепроверять полученную информацию.