Читать онлайн «100 великих евреев». Страница 44

Голда была наказана соотечественниками за слишком позднюю реакцию на арабскую угрозу и за слишком быстрое окончание войны до достижения окончательной победы. Через год после войны она уйдет в отставку, устав от постоянной борьбы. Но ее инстинктивное желание спасти человеческие жизни и установить мир принесет плоды три года спустя, когда Садат посетит Израиль в поисках мира.

Когда рак отнял ее жизнь в 1978 г., мир поминал Голду Меир как защитницу своего народа и образец для женщин и мужчин повсеместно. Народ призывал ее к руководству в трудные времена. Сначала в качестве первопроходца, затем в качестве борца за социальную справедливость она олицетворяла лучшие качества евреев. Подобно библейской пророчице Деборе, Голда показала всем женщинам пример, как вести армию сильных бойцов на защиту родины, никогда не забывая о собственной человечности и всегда указывая путь к длительному спокойствию.

Элиягу бен Соломон Зальман, известный как Виленский Гаон (или Гений из Вильно[2]), был, вне сомнения, величайшим мыслителем в долгой истории еврейских мудрецов. Раввинские ученые наших дней сравнивают его мыслительные способности с оперативной памятью современных компьютеров.

Несомненно его влияние на развитие еврейской философской и религиозной мысли, но ничтожно его воздействие на нееврейский мир. Почему тогда духовное лицо из запертого гетто включено список самых влиятельных евреев в мировой истории? Вильнюсский мудрец – последний из великих раввинов так называемого героического века. Вместе со своими современниками – светским философом немецкого Просвещения Мозесом Мендельсоном и основателем экстатического хасидизма Исраэлем Баалом Шем Товом Виленский Гаон представляет третье направление развития иудаизма той эпохи, кульминационный пункт раввинского изучения Торы и ее догм. Эти три великих мыслителя сформировали современный иудаизм на рассвете индустриальной эры и сделали эту религию такой, какой она является сегодня.

Он был одним из необыкновенно одаренных людей в еврейской истории. Как известно, он начал увлеченно изучать Талмуд – комментарии к закону Моисееву в шесть лет и годом позже уже выступал с лекциями по правовым и нравственным положениям в главной синагоге Вильно. В восемнадцать лет он женился на богатой женщине, родившей ему трех сыновей и обеспечившей ему уют, чтобы он мог не зарабатывать себе на пропитание, а только изучать Талмуд по восемнадцать часов в сутки день за днем и год за годом вплоть до своей смерти на семьдесят восьмом году. Он никогда не занимал никаких официальных постов. В этом не было нужды, и он только изучал, писал и провозглашал. Он стал бесспорным лидером восточноевропейских традиционных иудеев.

Этот аскетический гений, подобно Маймониду, высоко ставил ученость в расширении понимания человеком иудейского закона. Он призывал учеников изучать переводы на иврит научных и математических работ. Это был революционный поворот, который привел изучение Талмуда в соответствие с основной тенденцией общества. Однако он настаивал на том, что такое изучение должно всегда стоять на службе закона и никогда не противоречить ему.

Он пересмотрел иудейский молитвенник, отбросив тысячелетнюю поэзию и внедрив пение в богослужение. Многое из музыки ашкенази, которую набожные евреи знают сегодня, восходит ко времени Вильнюсского мудреца.

Почему этот гений требовал от себя столь скрупулезных и длительных повседневных занятий? Говорили так: если бы Гаон не занимался восемнадцать часов в день, тогда остальные раввины по всей Европе занимались бы еще меньше и забыли бы, что происходит с ассимилированным евреем.

Его набожность равнялась жесткой и холодной логике и бесподобному знанию по памяти Священного Писания и комментариев к нему. Он никогда не боялся указывать на несоответствия в Талмуде и предлагал собственные рациональные решения. Его аналитический метод предвосхитил, на два столетия современный академический подход к пониманию закона Моисеева.

Он почти не спал. По рассказам его сыновей, он обходился двухчасовым сном в день. Часто Мудрец держал ноги в холодной воде, чтобы не заснуть во время научных занятий.

Когда ему стало известно о почти фанатическом энтузиазме хасидов и об их традиционных бродячих учителях, приходивших в экстаз от молитвы, он призвал к их преследованию. Мудрец считал, что акцент хасидов на пылкой молитве, с почти безумной страстью представлял угрозу традиционному изучению закона Моисеева. Движение хасидов, однако, наставляло обычного человека на путь истинный таким способом, с которым отшельник, каковым был Вильнюсский мудрец, не мог и не желал мириться. Он подготовил документы на отлучение, настаивая на том, что правоверным евреям не годится иметь что-либо общее с хасидизмом.

Этот раскол в религиозной мысли был преодолен только после его смерти (согласно хорошо известной легенде, хасиды плясали на его могиле), когда над правоверным иудаизмом нависла угроза еврейского Просвещения.

Он родился в Париже в семье польского музыканта и матери-ирландки и стал одним из самых известных философов своего времени. Воззрения Бергсона на время, эволюцию, память, свободу, восприятие, разум и тело, интуицию, интеллект, мистику и общество повлияли на мышление и труды европейских политиков и писателей двадцатого века. Еврейский романист Марсель Пруст, ирландский драматург и критик Джордж Бернард Шоу, американский философ Уильям Джемс и английский философ Алфред Норт Уайтхед признавали большое влияние Бергсона. Вместе с Жан-Полем Сартром Бергсон был признан одним из ведущих французских философов современности.

Философия Бергсона оказалась весьма привлекательной и популярной благодаря его изумительному стилю и умению строить аналогии, которые легко понять. Несмотря на присуждение ему Нобелевской премии по литературе в 1927 г., кое-кто критиковал чрезмерную восторженность в его книгах и отсутствие точного подтверждения или научного доказательства в его философии.

Бергсон не обращал внимания на эту критику, поскольку считал, что выражение его идей требовало нового подхода. Не годилось механистическое или материалистическое мировоззрение. Время, например, является не только научным понятием, которое может быть измерено, как песок в песочных часах. Теории естественных наук не могли объяснить, как люди непосредственно чувствуют время. Отмеряемые часами стандартные единицы времени прекрасны для выражения секунд, минут, часов и лет. Многое из того, что мы делаем, отмечено тем, какое сейчас время, какое время прошло и какое время наступит.