Читать онлайн «100 великих евреев». Страница 33

ДЖАКОМО МЕЙЕРБЕР

Рожденный Якобом Либманом Бером в Берлине в семье богатых банкиров и торговцев, Джакомо Мейербер славится прежде всего созданием Большой оперы. Его влияние, поначалу сказавшееся на операх Верди, Вагнера и Бизе, распространилось и на двадцатый век. Роскошные постановки Флоренца Цигфельда и Эндрю Ллойда Уэббера обязаны своей пышностью и блеском Мейерберу. Музыкальный стиль Мейербера стал антитезой стиля более молодого и мягкого коллеги Мендельсона, поскольку раздумью он предпочел напыщенные жесты, захватывающие эффекты, перезрелую мелодраму, нескончаемую сентиментальность и большую длительность. Ни один композитор до Рихарда Штрауса не был так популярен и не зарабатывал столько денег.

Попав (как и Мендельсон) еще в юные годы в питательную культурную среду, Мейербер учился играть на фортепьяно у великого Муцио Клементи, а композиции и теории – у Карла Фридриха Цельтера (учившего и Мендельсона) и у знаменитого теоретика аббата Фоглера в Дармштадте. В этом городе вместе с ним учился Карл Мария фон Вебер, автор «Вольного стрелка», позже признанного первой великой оперой немецкого романтизма. Фоглер устроил Мейербера придворным композитором. К двадцати пяти годам он приобрел также известность пианиста-виртуоза.

Антонио Сальери, знаменитый соперник (и предполагаемый убийца) Моцарта, пробудил в Мейербере интерес к изучению итальянской мелодичности. Мейербер сочинял удивительно удачные оперы на итальянские либретто, соперничая в этом с великим Россини. Но только после переезда в Париж и постановки опер «Роберт-Дьявол» и «Гугеноты» к Мейерберу пришла международная слава. Эти сочинения (вместе с последовавшими затем «Пророком» и «Африканкой») стали основой стиля большой героико-романтической оперы, сочетающей грандиозный спектакль и героические образы.

Большая опера явилась совместным изобретением Мейербера и его выдающегося либреттиста Эжена Скриба. Эта форма отвечала невысоким вкусам нового правящего класса – буржуазии, выросшей в торговле и промышленности развивавшейся Европы. До Мейербера больших опер было немного. В период Возрождения за шедеврами Монтеверди последовали барочные драмы Генделя, затем классический театр Моцарта и Бетховена и удивительно остроумные сочинения Россини. Изобретение Мейербером большой оперы изменило взгляд композиторов на сцену. Десять великих опер Вагнера и более двадцати опер Верди свидетельствуют о прямом влиянии Мейербера на их содержание и форму. Мейербер экспериментировал с оркестровым исполнением, и каждое новое его сочинение исполнялось все большим составом оркестра. Слушателю приходилось прилагать немало усилий, чтобы понять, впервые слушая оперу Мейербера, какой композитор является ее автором: ранний Вагнер или ранний Верди?

Заимствования Мейербером французских, немецких и итальянских музыкальных образцов отразились в его имени. Якоб стал Джакомо, Бер было слито с фамилией деда по материнской линии – Мейер, и это сочетание итальянского имени с новой немецкой фамилией носил композитор, писавший свои оперы главным образом на французском языке.

Интернационалист Мейербер включал в свои произведения и исторические события многих стран. Его выбор темы повлияет на исторически корректные сочинения Верди («Жанна д'Арк» и «Аида») и Вагнера («Риенци» и «Нюрнбергские мейстерзингеры»). Мейербер стал изобретателем и современной пресс-конференции, приглашая в свой прекрасный дом группы журналистов для пространных интервью.

Хотя Мейербер и не был плодовитым композитором, его оперы были самыми популярными в то время, затмевая Россини и других композиторов бельканто, особенно во Франции и Германии. И все же его творчество не отличается в конечном счете большим числом великих музыкальных произведений. Оно скорее является компиляцией французского, немецкого и итальянского стилей, соединенных в яркое и цветастое лоскутное одеяло. После огромного первоначального коммерческого успеха и оказания поразительного влияния на молодых композиторов оперы Мейербера канули в забытье, если не считать редкого возобновления отдельных постановок.

Многим из того, что нам известно о каббалисте XVI в. Исааке Бен-Соломоне Лурии, мы обязаны трудам Гершома (Герхарда) Шолема – друга детства философа Вальтера Беньямина, позже профессора еврейского мистицизма в Еврейском университете в Иерусалиме. Раскрывая таинства каббалистики в ряде книг и лекций, Шолем исследовал примечательные биографии и труды еврейских мистиков, мудрецов, еретиков и святых. Шолем оценивал Лурию как самого влиятельного каббалиста в еврейской истории. По мнению Шолема, каббалистика Лурии была последним великим раввинским движением, затронувшим евреев повсеместно.

Лурия был известен своим последователям по псевдониму Ха-Ари («священный лев»), производному от инициалов на древнееврейском «божественный раввин Исаак». Вне европейского, ближневосточного или испанского окружения он был известен своим последователям в Галилее как раввин Исаак Ашкенази.

В отличие от многих известных фигур в истории иудаизма Лурия оставил не много крупных сочинений. Любопытным образом схожий с Иисусом из Назарета, Лурия известен главным образом по воспоминаниям своих учеников. Лурия был духовидцем; он говорил своим ученикам что общается с душами умерших праведников, и указывал их забытые могилы во время прогулок по городу Сафеду и окрестностям.

Очень мало известно о его молодости. Его отец эмигрировал в Иерусалим из Польши или Германии, женился на женщине из сефардской семьи и умер, когда Исаак был еще совсем молодым. Исаак был воспитан своей овдовевшей матерью в доме ее брата-крестьянина в Каире. В Египте Исаак учился закону Моисееву у выдающихся учителей, стал его знатоком и торговал перцем и зерном.

Когда ему было двадцать с чем-то лет, он бросил торговлю и свою молодую жену (дочь дяди), чтобы провести затворником семь лет на острове на Ниле, занимаясь самообразованием. Он погрузился в священную книгу каббалистики «Зогар» и в мистические сочинения своих современников, в том числе и влиятельного Моисея Кордоверо. В тот период Лурия написал свою единственную значительную работу – комментарий к одному разделу «Зогара». Малый объем работы, указывал Шолем, обнаруживает вселенную мистической зрелости Лурии.

После непродолжительной учебы у Моисея Кордоверо Лурия собрал группу учеников в своем новом доме в Сафеде. Во времена Лурии Галилея снова стала центром откровения. Лурия проповедовал, и его ученики записывали его проповеди. Самым известным из его учеников стал Хаим Виталь, сохранивший для грядущих поколений сокровищницу мыслей Лурии в книге «Древо жизни». Мысль Лурии могла быть понята только человеком, прошедшим через «врата» знания.