Читать онлайн «Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана». Страница 81

Но для этого потребуется проведение целого ряда частных, секретных и неформальных дискуссий с советскими лидерами.

(Я специально останавливаюсь на этом вопросе, ибо в такой своеобразной криптографической формулировке скрыты не опознанные еще в то время зародыши серьезных разногласий, которые вскоре возникнут между мной и некоторыми правительственными чиновниками, включая преемника генерала Маршалла, а также руководством нашей военной администрации в Германии относительно методов достижения успешного осуществления программы возрождения Европы и возможностей извлечения из этого максимальной пользы.)

Значительная часть документа посвящена опасности, связанной с дальнейшим советским экспансионизмом в Восточном Средиземноморье и на Среднем Востоке. Успех нашей мирной интервенции в Греции убедительно свидетельствовал об этом. Образование государства Израиль (я выступал против оказания ему американской военной поддержки), кажется, усиливает опасность коммунистической инфильтрации в арабские страны. В этом разделе документа я рассматривал вопрос (являвшийся в ту пору гипотетическим, но принявший в последующие годы практическую форму), как следует поступить, если коммунистам удастся успешно проникнуть в новые регионы, используя только политические средства и методы, без применения вооруженных сил. Я считал, что в подобном случае было бы глупо реагировать на это, применяя собственные вооруженные силы.

"Использование регулярных войск США, - утверждал я, - для противодействия успехам местных коммунистических элементов в иностранных государствах было бы связано с большим риском и принесло бы больше вреда, нежели пользы".

Целесообразнее всего, по моему мнению, развертывание в соответствующих географических регионах наших военных баз и опорных пунктов. Тем самым мы могли бы дать понять русским, что их методы проникновения и ведения подрывной работы в этих странах непременно повлекут за собой усиление там вооруженных сил и более жесткую реакцию властей. Ослабление же коммунистической угрозы создаст условия для вывода из этих регионов американских военных контингентов. (Я полагал, если бы коммунистам, например, удалось консолидировать свою власть в Греции, то нам бы пришлось при согласии наших союзников создавать военные базы в других странах Средиземноморья.)

Возвращаясь к вопросу о Дальнем Востоке, я высказал мысль, что мы там слишком распылились. Положение дел в этом регионе было плохим, и мы ничего не могли поделать для его улучшения. Приходилось проявлять сдержанность. Наши средства оказания необходимого влияния - военная сила и экономика. Япония и Филиппины могли стать краеугольными камнями тихоокеанской системы безопасности, способной обеспечить наши интересы. Если мы сможем сохранить эффективный контроль над этими двумя архипелагами и обеспечить их дружелюбное отношение к нам, то в обозримое время Восток не будет представлять большой угрозы для нашей безопасности. Поэтому нашими целями в предстоящий период времени должны быть:

ликвидация ненужных обязательств в отношении Китая и попытка восстановления нашей беспристрастности и свободы действий с учетом складывавшейся ситуации;

выработка политического курса для Японии, обеспечившего бы безопасность страны. Следует оградить ее от проникновения коммунизма и установления там доминирующего положения, а также от военных посягательств Советского Союза и вместе с тем позволить восстановить японский экономической потенциал, в результате чего она вновь стала бы важной составляющей силой в регионе, внося ощутимый вклад в поддержание там мира и стабильности;

предоставление Филиппинам независимости, но таким образом, чтобы архипелаг оставался бастионом американской безопасности в тихоокеанском регионе.

Как явствует из этих положений, для обеспечения нашей национальной безопасности какие-либо специальные военные меры на Азиатском континенте не предусматривались.

26 февраля 1948 года я вручил второй документ, после чего вылетел в Японию. Миссия моя носила деликатный характер, поскольку отношения между генералом Маршаллом и Макартуром были довольно прохладными и, как мне казалось, без взаимного расположения. Этому способствовали трения военного периода, когда между европейским и тихоокеанским театрами военных действий шла самая настоящая борьба за получение резервов личного состава, техники и материального обеспечения. Преимущество отдавалось генералу Маршаллу. К тому же он с большой неохотой шел на обмен мнениями с генералом Макартуром. А тот, как мы знали, относился с предубеждением к Госдепартаменту, выступал против любой попытки с его стороны вмешаться в дела, связанные с оккупацией Японии, и стал бы рассматривать приезд любого представителя Госдепартамента не иначе как подобную попытку. Связи между двумя институтами Госдепартаментом и американской военной администрацией в Японии - были настолько слабыми и отдаленными, да еще наполненными взаимным недоверием и настороженностью, что моя миссия напоминала скорее задачу некоего посланника, намеревавшегося установить связи и дипломатические отношения с враждебным и относившимся с подозрением правительством иностранного государства. Предпринимая такую поездку и учитывая негативное отношение к этой проблеме генерала Маршалла, а также нескрываемый скептицизм дальневосточного управления нашего департамента, я рассчитывал только на себя.

Военное министерство, как я подозревал, было не только взбудоражено, но и заинтриговано моей поездкой. Правда, некоторые сотрудники понимали необходимость ревизии концепций и директив, которыми военная администрация руководствовалась в своей деятельности в Японии, но были здорово запуганы Макартуром к лишь плотно сжали свои зубы, наблюдая за выступлением гражданского Давида против военного Голиафа. Сознавая, что в результате моей поездки могут быть затронуты их собственнические интересы, они направили в качестве моего попутчика своего представителя, который держал бы их в курсе происходившего. Им волею судьбы оказался высококомпетентный, интеллигентный и благоразумный генерал ван Ренсселер Шюлер (ставший позднее главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе). Я не мог бы желать более приятного попутчика, полагая тем более, что он в своей спокойной и тактичной манере сможет оказать мне огромную помощь в благополучном осуществлении моей миссии.

Госдепартамент со своей стороны выделил мне в помощь опытного сотрудника министерства иностранных дел Маршалла Грина (ставшего много лет спустя нашим послом в Индонезии), бывшего в то время личным секретарем американского посла в Токио Джозефа Грю. Грин тогда находился в штате дальневосточного управления департамента. Его отличное знание японских проблем и умелое поддержание связей с промежуточным звеном военной администрации Макартура оказались неоценимыми в успешном решении задач моей миссии.