Читать онлайн «Дневник бывшего коммуниста. Жизнь в четырех странах мира». Страница 35

Вопрос 3:

В Вашем дневнике часто встречаются три точки, обозначающие, что какой-то отрывок не был включен. Записывали ли Вы свои впечатления на широко публиковавшиеся (в коммунистической прессе и радио) показательные суды над польскими патриотами, которых коммунисты называли «бандитами»? Эти суды происходили, когда Вам, преданному коммунисту, было приблизительно 20 лет. Что Вы думали об этих людях?

Ответ:

Уверяю вас, что такие впечатления не были бы пропущены. Из книги были исключены только повторения и не интересные детали. Я не могу проверить это сейчас, так как мои дневники находятся в историческом архиве Стэнфордского университета. Что я думал о польских патриотах из Армии Крайова (АК), Национальных Вооруженных Силах (NSZ) и т. д.? Вероятнее всего, я верил коммунистической прессе.

Вопрос 4:

Вы писали, что Вы поляк. Как Вы можете так утверждать? Среда, в которой Вы выросли, Ваше окружение, семья, пропаганда, которой Вы подвергались, деятельность Ваших родителей и, в конце концов, сам коммунизм, которым Вы так восхищались… Все это было отрицанием польскости. Вы чувствуете себя частично поляком из-за языка, на котором Вы разговаривали дома?

Ответ:

У меня нет полного ответа на этот вопрос. Язык – только один их факторов. Кроме того, что я родился в Польше (так же, как мои бабушка и дедушка, и их предки), я учился в Польше (так же, как мои мама и папа), я помню и люблю польские горы, леса и озера. Чувства любого человека зависят от многих факторов. Евреи жили в Польше, начиная с 13 века.

Вопрос 5:

Мне интересно, что бы делал Ваш отец в послевоенной Польше, оккупированной Советами и их соглашателями (из так называемого Союза Польских Патриотов). Многие из коммунистов-идеалистов, которые не были убиты в тридцатые годы другими коммунистами, пошли после 1944 года в Секретную Службу (UB) и убивали польских патриотов. Вы думаете, что Ваш папа мог быть одним из них?

Ответ:

Я никогда не размышлял на эту тему. Он мог стать сотрудником Секретной Службы, а мог бы быть их жертвой. Он мог бы также немедленно эмигрировать после возвращения в Польшу или покинуть Советский Союз с генералом Андерсом после амнистии 1942 года для выживших поляков. Кто знает, что еще могло бы случиться с нами после окончания Второй мировой войны?

Вопрос 6:

Странно рассматривать некоторые из Ваших фотографий. Одна из Ваших родственниц, например, была бухгалтером в UB и, вероятно, рассчитывала зарплату для убийц – следователей и палачей. Сметанский (малообразованный коммунистический палач) получал 1000 золотых за выстрел в голову польского патриота. Его жертвами стали патриоты антинемецкого и антисоветского сопротивления, часто только антинемецкого. Рассчитывала ли она его зарплату?

Ответ:

У меня нет информации по этому вопросу.

Окончание:

Я надеюсь, что я не обидел Вас своими вопросами. Я бы задал подобные вопросы любому человеку, выросшему в семье активных членов нацистской партии, который сначала поддерживал эту криминальную систему, а затем отказался от нее.

Ответ:

Нет, я не обиделся. Знаете ли Вы какую-нибудь книгу, в которой ребенок активных членов нацистской партии написал бы о своем преобразовании из одного экстремального состояния в другое? Если знаете, то, пожалуйста, поделитесь информацией о такой книге. Я бы прочитал ее с большим интересом. Описания, вероятно, могут быть очень схожими с моими.

Принадлежность к Коммунистической партии и моя партийная работа в ZMP означает, что я был вовлечен в криминальную систему. Вот почему я считаю своим долгом разоблачать коммунистическую идеологию и практику. Я делаю это в своей предыдущей книге «Ад на Земле: Насилие и Террор Сталинского Режима».

P.S. Книги такого содержания должны стать широко известными, даже если они не очень хорошо написаны. Почему моя книга не заинтересовала издателей и редакторов журналов, к которым я обращался за рецензией? Этот вопрос остается для меня загадкой.

Ниже напечатаны комментарии (вторая половина ноября 2012 года) еще от шести читателей. Я обнаружил их на историческом форуме:

Извините, ссылки запрещены

1. Мистер Людвик, я никогда не думала, что смогу читать книгу «такого рода». В ней рассказывается об историческом периоде, который меня вообще не интересует. Меня привлекли Ваши фотографии, а не содержание. Но затем я начала читать, страницу за страницей, не отрываясь, до конца шестой главы. К сожалению, я не могу оценивать политические события 1950-х. Но я была под сильным впечатлением от того, что я прочитала. Я была искренне удивлена, озадачена и заинтригована.

Мне понравилась лаконичная простота Вашего изложения. Вы, вероятно, подошли очень требовательно к выбору записей из дневника. По моему мнению, Вы сделали это с большой чуткостью. Вам удалось взбудоражить мою спокойную жизнь. Я нахожусь в состоянии неожиданного волнения. Мне казалось, что я знала, что такое коммунизм – из дома, из школы и из моего окружения, в котором я выросла. Сейчас, читая ваши размышления о прошлом, я понимаю, как мало я знаю, или – как мало я хотела знать. Благодарю за то, что Вы помогли мне сделать это открытие! Мне было бы интересно узнать о событиях Вашей дальнейшей жизни.

2. Ранее Вы писали о маккартизме. Затронуло ли это Вас каким-либо образом? Вы приехали в США с другой стороны «Железного занавеса» и Вы были членом левой партии.

3. Я поражен человеческой абсурдностью, которая привела к слепой вере в примитивную идеологию. Как могли его родители, определенно интеллигентные люди, быть такими наивными и уехать в СССР. Об этой стране и условиях, которые там преобладали, было широко известно в Польше. Я не думаю, что у большинства нашей интеллигенции были такие же взгляды, как у его отца.

Другое наблюдение приводит меня к заключению, что у Вас совершенно отсутствовало независимое мышление. Как иначе объяснить, что Вы поддерживали культ личности, не будучи достаточно осведомленным человеком? Что еще Вам вдолбили в голову с самого раннего детства? И как понять, что образованный взрослый человек, не мог разобраться самостоятельно в том, что происходит, пока это не было разоблачено на Съезде советской коммунистической Партии?

Мистер Людвик, извините за мою откровенность. Ваше описание действительно шокирует. Моя бабушка была простой женщиной. Но непосредственный контакт с Советами (в 1939 году) был достаточным опытом для нее, чтобы сформировать мнение на всю жизнь. Она обычно говорила, что предпочтет поцеловать немца в задницу, чем русского в губы. Ее мудрость сформировалась жизненным опытом, а не хождением на собрания или чтением пропаганды.