Читать онлайн «Герои Смуты». Страница 4

Имена Ляпуновых появлялись в исторических хрониках каждый раз, когда в Москве происходила смена власти, — после смерти Ивана Грозного, затем — Бориса Годунова. Не удивительно поэтому, что они не могли принять и переворот против Лжедмитрия I. И хотя самозванец не отметил каким-то особым образом услуг Ляпуновых (что очень показательно для него), именно в тех городах, где начиналось движение в пользу царя-ниспровергателя Годуновых — Путивле, Монастыревском остроге, Чернигове, Стародубе, Новгородесеверском, — снова выступили в поддержку Дмитрия, считая, что ему опять удалось чудесным образом спастись[17]. По сообщению «Нового летописца», именно в Путивль состоялась отсылка челобитчиков из Рязани, Тулы и других украинных городов, с чего стали отсчитывать историю «прихода под Москву Болотникова». Правда, тогда, по словам летописи, рязанские посланцы вернулись из Путивля ни с чем, но это их не остановило, и они продолжили войну с Шуйским под предводительством «соловского сына боярского» Истомы Пашкова (на самом деле, вопреки известию «Нового летописца», дети боярские Пашковы служили по Веневу, а Истома Иванович в конце правления Лжедмитрия I был назначен на службу в сотниках в Епифани)[18].

В своей изначальной ненависти к новому царю Василию Шуйскому, вступившему на престол без настоящего совета с «землею», Прокофий Ляпунов выбрал не тех союзников. Происходивший из служилого рода холоп князя Андрея Телятевского Иван Болотников или городовой сын боярский и сотник Истома Пашков, при всей их неординарности, не имели никаких исторических шансов на успех. Их бунт (не первый и не последний в русской истории) был обречен, по пушкинскому определению, на «бессмысленность» и «беспощадность». Всё это и было продемонстрировано, пока болотниковцы шли походом на Москву: они казнили дворян, «изменивших» царю Дмитрию, разоряли чужие владения и грабили их — ничего нового. Описывая начавшуюся «прелесть» (обман) и «смуту», автор «Карамзинского хронографа» писал: «…а в тех в украйных в полских и в северских городех тамошние люди по вражию наважению бояр и воевод и всяких людей побивали разными смертми, бросали с башен, а иных за ноги вешали и к городовым стенам распинали и многими разноличными смертми казнили и прожиточных людей грабили, а ково побивали и грабили и тех называли изменники, а оне будто стоят за царя Дмитрея»[19]. Когда болотниковское войско попало в Рязанскую землю, оно продолжило свой жуткий поход: повстанцы, по словам современных грамот, разоряли церкви, насиловали и убивали. Не этого, конечно, желал Прокофий Ляпунов, вступая в союз с Болотниковым.

Осенью 1606 года под Москвой можно было увидеть совсем неожиданную картину: лагерем в Коломенском стояли друг рядом с другом одетый в стеганый тягиляй сын боярский с луком и саадаком, бросивший свою торговлю посадский человек в кафтане и с бердышом в руках, расправившийся со своим владельцем крестьянин, одетый и вооруженный как мог, тем, чем успел поживиться из разграбленного имения своего хозяина. Придя под Москву, Ляпуновы и другие дворяне сделали новый, более отвечавший здравому смыслу выбор. Надо еще учесть, что в источниках по-разному говорится о выступлении рязанцев «всем городом». Вполне заслуживают доверия известия арзамасца Баима Болтина о том, что во главе рязанской дворянской корпорации стояли воеводы Григорий Федорович Сунбулов (потомок рода рязанских бояр) и Прокофий Петрович Ляпунов. Они занимали первое место в болотниковском войске как по своему происхождению, так и по военному значению и численности той силы, которой они командовали. У епифанского сотника Истомы Пашкова были в подчинении Тула и Кашира, а у Ивана Болотникова — Калуга, Алексин и другие заоцкие «города»[20]. Такова была иерархия в дворянской части войска повстанцев, всей же армией мог командовать только сам Болотников. Впрочем, одна деталь ускользнула от внимания Баима Болтина, когда он составлял свою роспись. Для понимания позиции Прокофия Ляпунова важно помнить, что Сунбулов находился раньше в Туле, где командовал сотнями тульских дворян, пришедших «в сход» в Рязань. Следовательно, именно Прокофий Ляпунов оставался главным из тех, кто принимал решение о поддержке войска Болотникова в Рязанской земле. Тот же Ляпунов, по сути, первым и вышел из этой опасной игры, перестав верить в спасшегося царя Дмитрия, якобы убежавшего из Москвы в Путивль или еще куда-то. Для царя Василия Шуйского переход на его сторону Ляпунова и других рязанских дворян стал решающим обстоятельством, что и позволило одержать победу в битве с болотниковцами под Москвой 2 декабря 1606 года. Всех рязанцев одарили наградными золотыми монетами, как при самых больших победах русской армии. Но выше других и единственным из всех (и это лишний раз подчеркивает его роль в тех событиях) был впоследствии почтен чином думного дворянина Прокофий Ляпунов.

Выскочек никогда не жаловали в истории, но особенно их не принимали в обществе, где весь уклад построен на иерархии, обусловленной родовыми связями, принадлежностью к определенному чину или сословию. Прокофия Ляпунова, несмотря на полученный им высокий думный чин, предпочли удалить подальше от Москвы, отдав ему в безраздельное управление Переславль-Рязанский — так в официальном делопроизводстве XVII века называлась Рязань. С этим городом будут связаны последующие четыре года жизни мятежного воеводы. Случилось это уже после поражения болотниковцев под Москвой в декабре 1606 года, когда Ляпунова направили в Рязань вторым воеводой вместе с боярином князем Борисом Михайловичем Лыковым[21]. Воеводу Ляпунова щедро наградили рязанскими землями, в том числе отдали в поместье село Исады недалеко от Старой Рязани, упоминавшееся когда-то в летописях как владение рязанских князей[22]. Позднее эти земли стали для потомков Прокофия Ляпунова родовой вотчиной.

Ляпунов подтвердил свою верность царю Василию Шуйскому участием в решающей битве с войском Ивана Болотникова на реке Восме (неподалеку от Каширы) 5 июня 1607 года. Успешный для царя итог этого сражения не в последнюю очередь был обеспечен участием сотен рязанских дворян и детей боярских под командованием воевод Федора Булгакова и Прокофия Ляпунова. Рязанцы, судя по описанию битвы, оставленному автором «Карамзинского хронографа», попали в самое пекло: «воровские казаки», укрепившиеся в «бояраке», по ним «из ружья стреляли… и людей ранили и самих и лошадей побивали». Выстояв под обстрелом, рязанцы совершили неожиданный маневр, они отошли от укрепления, из которого их обстреливали, и «…скочили всем полком к речке к Восме», «напустили на воров» и заставили их побежать. После этого основные силы всего правительственного войска во главе с воеводой боярином князем Андреем Васильевичем Голицыным начали преследовать казаков и полностью разбили их. Оставалось только справиться с окруженными казачьими сотнями, которых маневр рязанских дворян отрезал в «бояраке» от остального болотниковского войска[23]. Как видим, на этот раз умение Прокофия Ляпунова действовать решительно и самостоятельно оказалось вполне востребованным.