Читать онлайн «Украина: моя война. Геополитический дневник». Страница 46

То же самое относится и к Европе, где мы являемся свидетелями подъема идентитаристской волны. Диффузный национализм европейских обществ растет вопреки антинациональной либеральной политике европейских элит. Происходит подъем экстремальной идентичности в лице националистических и подчас откровенно неонацистских групп и движений. Но за этим нельзя упускать главной проблемы: вопроса о глубинной идентичности Европы.

Украина обнаружила целый ряд проблем, вопросов и вызовов колоссальной исторической значимости. Они далеко выходят за рамки собственно украинской ситуации или русско-украинских отношений. Идентичность стоит в центре внимания всех наиболее острых проблем современности — как в Европе, так и за ее пределами.

26 марта 2014 в 11:32

Референдум в Крыму открывает новую страницу новейшей российской истории. Это фундаментальный рубеж. Значение этого события будет понятно только в свете краткого экскурса в историческую семантику последних десятилетий.

С 1991 года уже выросло поколение людей, которые не знают о многих важнейших событиях этого периода, а те, кто знает, чаще всего заблуждаются относительно их смысла. Мы можем с уверенностью говорить о том, что мы знаем историю, только в том случае, если мы понимаем смысл того, что в ней происходит.

Советский период в русской истории был принципиально двояким: в нем проявилось непрерывное бытие русского народа в истории (через цивилизацию, культуру, государство, геополитику, язык, территории, этику) и внедрение заимствованных с Запада марксистских идей (построенных на основе европейского Просвещения).

Точнее всего этому синтезу соответствует термин «национал-большевизм». В СССР было совмещено два начала: «национальное» (русское) и «большевистское» (европейское марксистское). В 1991 году эта система рухнула. Советский период завершился.

Так как сам СССР был двойственным явлением, то и конец СССР означал завершение данного сочетания: была отброшена официальная марксистская идеология, но вместе с этим удар пришелся и по национальной составляющей, которая глубоко переплелась с марксизмом за годы советской власти. 1991 год был годом конца национал-большевизма в России.

Теоретически конец этого синтеза мог привести к самым различным результатам. Теоретически вся гамма возможностей сводилась к трем основным:

— освобождение русской составляющей и построение на ее основе русской идеологии (к этому двигались ранние патриотические движения второй половины 1980-х, в частности общество «Память» на раннем этапе);

— продолжение национал-большевистского синтеза на новом историческом этапе с более основательным выявлением тех идеологических принципов, которые были бы общими для Русской Идеи и для социалистического мировоззрения (круг единомышленников А. Проханова в газете «День», «Завтра», ранее — НБП), и апгрейдом идеологии применительно к условиям конца XX века;

— полный отказ от коммунизма (социализма), с одной стороны, и от русского начала — с другой (либерал-реформаторы, окружавшие Б. Ельцина), с тем чтобы принять либерализм как мировоззренческую догму, следовать во всем за США и Евросоюзом и пытаться стать составляющим элементом глобального «Единого мира» с доминацией западных ценностей.

Мы знаем, что до конца 1980-х все эти три возможности были более или менее равновероятными и стремительно теряющий силы и контроль над страной ЦК КПСС на первом этапе поддерживал все три версии.

Но в переломный момент 1991 года после неудачной попытки консервативного путча власть полностью захватили носители третьей идеологии — либерал-реформаторы, атлантисты и западники. Они способствовали развалу Советского Союза и были создателями современной Российской Федерации, изначально задуманной как либеральное, прозападное образование.

Представители первой и второй идеологий, намечавшихся по мере распада советской власти, были отброшены на периферию, демонизированы, маргинализированы и представлены как «красно-коричневые».

В том гетто, куда поместили сторонников русской или национал-большевистской идеи правящие в 90-х либералы-западники, эти идеи тесно переплавились в нечто почти однородное: в русское сопротивление 1990-х.

Для либералов распад СССР был победой и праздником, для представителей русской партии — трагедией и геополитической катастрофой.

С этого и начался первый этап новейшей истории России: с развала СССР при активной помощи либерал-реформаторов и с построения нового Государства, чья структура была скопирована с западных образцов. Российская Федерация мыслилась как нечто противоположное и Великой России, и СССР. Власть в РФ захватили прозападные силы, которые обеспечили идеологически захват основных экономических рычагов олигархами и преступными группировками из своей среды. Ельцин стал инструментом в руках этой прозападной олигархической группы либералов.

Попытки высказать недовольство этой линией со стороны Верховного Совета привели к жестокому кровавому подавлению и расстрелу Белого дома. В этот период лидеры либералов проявили свое истинное лицо: они призывали «раздавить гадину» (именно так Г. Явлинский называл восставший против олигархов и западников в 1993 году народ).

При этом на повестке дня у либералов стояла задача постепенного распада и самой Российской Федерации — либеральные идеологи поддерживали сепаратизм в Чечне и аналогичные процессы на других территориях. Лишь индивидуальная решимость самого Ельцина уберегла страну от развала.

Этот период российской государственности длился с 1991 по 1999 год. В это время в политических элитах однозначно доминировала либеральная идеология, власть олигархов и западников была почти тотальной. Этот период был в полном смысле слова русофобским: обе версии русского исторического самосознания (и в православно-традиционалистской, и в национал-большевистской форме) были, по сути, поставлены вне закона.

Естественно, правящая в 1990-х русофобская элита спокойно и даже благожелательно смотрела на строительство вокруг России новых национальных государств на территории СНГ, ведь это соответствовало интересам заокеанских кураторов, а интересы русских ее не интересовали не то что на чужой территории, но и на своей собственной.

Такова была «первая Россия», Российская Федерация — политический организм, захваченный русофобской олигархической элитой, коррумпированным конформистским чиновничеством и безгласным и бесправным народом, оглушенным экономической, политической, информационной «психической атакой» либеральных реформ, шоковой терапией (коллективной лоботомией народа).