Читать онлайн «Страсти ума, или Жизнь Фрейда». Страница 148

Ни одно занятие так его не увлекало, как это. Он признавался, что в полном смысле слова поглощен работой по доказательству своей теории на основе гистологии, физиологии, анатомии мозга и центральной нервной системы и того, как действует физически подсознание через нервную систему. Он составил глоссарий, разработал математические формулы, чтобы измерить количество и направление потока образов воспоминаний, начертил диаграммы таких важных случаев, как случай молодой женщины, которая не могла оставаться в лавке, потому что подумала, будто служащие смеются над ее одеждой.

Он был счастлив и общителен. Он вновь стал ученым. Марта была очарована его рисунками, засыпавшими стол. Она просила объяснить их смысл.

– Как рисовальщику, мне далеко до Домье, – шутил он, – но позволь мне выяснить, понятны ли мои рисунки.

Для Марты описанные им концепции оказались слишком техническими.

– Я не понимаю, что означают твои символы, Зиг, – сказала она. – Это лабораторный язык, не так ли?

– Надеюсь, моя дорогая Марта. Здесь, как во всех лабораториях, противник неизвестен, он всегда бросает вызов человеку и часто является победителем. Достаточно просто участвовать в физических действиях и конфликтах: люди устраивали состязания на Олимпийских играх в Греции, на поле брани сталкивались противостоящие армии. Однако приключения ума могут быть не менее отважными и столь же опасными. Я знаю, как легко представить себя в романтическом свете, но вспышка истины в человеческом интеллекте может быть на том же уровне удовлетворения и свершения, как подвиг Колумба, увидевшего Новый Свет с капитанского мостика «Святой Марии».

– Ты убедил меня в этом в тот самый день, когда мы поднялись в горы над Мёдлингом; это отчасти объясняет, почему я влюбилась в тебя.

– Ты помнишь, как однажды на прошлой неделе ты проснулась в два часа ночи и увидела меня за письменным столом? Я писал Флису. Я сообщал ему, что нахожусь в затруднении, что мой ум работает лучше в условиях физического дискомфорта, выступающего моим противником. И вдруг барьеры, мешавшие пониманию, отпали, и я осознал врожденную природу неврозов вплоть до малейших деталей, какими обусловливается сознание. Каждая часть механизма оказалась на своем месте – шестеренки, колеса, приводные ремни вошли в сцепление. Казалось, я разработал самодействующий механизм, включавший три класса нейронов, их связи, а также свободное состояние, дорожку, по которой движется нервная система, как достигаются биологически внимание и защита, что образует реальность, равным образом и качество мысли, как действует репрессивно–сексуальный фактор, и, наконец, элементы, контролирующие сознание, которые я обозначил как функцию восприятия. Скажу тебе, Марта, вся конструкция настолько увязана логически, что мне трудно сдержать радость.

– Зиги, уверена, что ты сейчас высек свое имя на скале. – Она ласково засмеялась. – Но повтори за мной: «Рим не был выстроен за день… или за ночь…»

Гораздо меньше приятных эмоций приносил доктору Зигмунду Фрейду и его семье внешний мир. По мере ухудшения экономического положения в Вене усилилось антисемитское движение, подогреваемое избирательной кампанией Карла Люгера, стремившегося занять пост мэра и использовавшего нападки на венских евреев, якобы вызывающих недовольство. Гимназисту, пришедшему на исповедь, давали наказ: «Молись за победу антисемитов ради отпущения твоих грехов». Священники посещали частные и государственные школы, внушая учащимся: «Грядет победа христианства над темными силами». Толпы молодежи собирались в пивнушках и орали: «Люгер! Люгер! Долой евреев!», били пивные кружки и нападали на прохожих со смуглыми лицами. Кульминацией стала проповедь его преосвященства Декерта, заявившего:

– Пусть будет похоронный костер; жгите евреев во славу Бога.

Это переполнило чашу терпения еврейской общины, да и солидной католической общины. Католики оказали давление на кардинала Груша, и тот лишил сана отца Декерта. Еврейский комитет пришел с депутацией к императору Францу–Иосифу. Тот запретил вывешивать антисемитские плакаты на киосках, где венцы привыкли видеть объявления Бургтеатра, Оперного и Народного театров. Зигмунд участвовал в митинге персонала Института Кассовица. Настроение было мрачным. Один из врачей кричал:

– Сегодня это лишь приходский священник отец Декерт; что будет завтра, если к похоронным кострам начнет взывать канцлер?

Зигмунд был далек от политики. Теперь же он решительно проголосовал против Люгера и его партии. К огорчению значительной части Вены, Люгер получил большинство голосов. Франц–Иосиф отказал ему в разрешении занять пост мэра, заявив, что он опасен для благосостояния империи. Город облегченно вздохнул.

Выпуск издательством Дойтике работы «Об истерии» принес наконец положительный результат: Зигмунда пригласили прочитать три лекции перед коллегией врачей. Это приглашение не было равнозначным приглашению выступить перед Медицинским обществом – самым важным медицинским органом в Австрийской империи, где Зигмунд выступал раньше. Хотя одно время коллегия врачей включала в число своих членов всех докторов университета, в последние годы она теряла значение. Но он принял приглашение с теплой благодарностью. Его не смущала ложная гордость: если он не может быть приглашен в Медицинское общество для изложения своих идей, он рад выступить на второстепенном уровне.

Через одну–две недели, когда стало известно, что он прочтет лекцию, его ожидал еще один сюрприз. Йозеф Брейер явился к нему на Берггассе и поздравил по поводу приглашения.

– Зиг, не хотел бы ты, чтобы я выступил в этот вечер? Я хочу участвовать и полагаю, что лучше всего, если я представлю тебя и в этом смысле буду спонсором.

Зигмунд смущенно пробормотал слова благодарности. В день первой лекции Йозеф ожидал его около семи часов вечера перед входом в лекционный зал Академии наук на Универзитетсплац, 2. Председательствующий потребовал внимания. Йозеф встал впереди трибуны и перед скромной аудиторией кратко изложил научные труды Зигмунда, начиная с работ над угрями и раками и кончая монографией по неврозу, а также книгой, написанной ими совместно, которой он, Йозеф, гордится как соавтор. В заключение он сказал:

– Длительное время я не хотел верить в справедливость теорий доктора Фрейда, но сейчас я убедился в силу обилия фактов. Я согласен с утверждением доктора Фрейда, что корни истерии следует искать в сексуальной сфере индивида. Это, конечно, не означает, что каждый симптом истерии обязательно исходит из сексуальной сферы. Если его теория не удовлетворяет во всех отношениях, его доклад разъяснит тем не менее достигнутый прогресс.