Читать онлайн «Быть Хокингом». Страница 22

Вечер перед отъездом домой мы провели, сидя на ступеньках общежития, любуясь полной луной в прозрачном небе; тогда же я познакомилась с профессором Эйбом Таубом, зачинщиком и организатором летних курсов – он и его жена Сесили вышли на прогулку полюбоваться ночным небом. Мы завороженно слушали их рассказы о жизни в Калифорнии, о виде из окон их дома, построенного неподалеку от моста Золотые Ворота, о Сан-Франциско, о кампусе и научной кафедре в Беркли, где Эйб возглавлял рабочую группу по исследованиям, связанным с теорией относительности. Я уловила в словах Эйба намек на приглашение; Стивен, со своей стороны, продемонстрировал полную готовность на него откликнуться; тем не менее формального предложения так и не прозвучало.

Вернувшись в пансион, мы хотели было продолжить разговор, как внезапно у Стивена, возможно, под влиянием холодного ночного воздуха, начался сильнейший приступ удушья, который я наблюдала в первый раз. Его болезнь, на долгое время затаившаяся, проявилась во всей своей устрашающей ярости. Казалось, невидимый призрак вышел из тени и схватил его за горло, начал валять его по полу и трясти как куклу, затем стал топтать; несмолкающий свистящий кашель разрывал воздух в комнате, наполненный громкими паническими хрипами. Стивен был беспомощен в этой схватке с врагом, и я ничем не могла ему помочь. Я оказалась не готова к столь внезапной встрече с чудовищной силой мотонейронной болезни, до сей поры незаметного партнера в нашем браке. В конце концов Стивен жестом показал мне, что его надо похлопать по спине. Я энергично взялась за дело, желая изгнать невидимого монстра. Наконец приступ утих, так же стремительно, как и начался; мы были полностью измотаны им, а очевидцы – потрясены до глубины души. Атака болезни шокировала нас обоих; она показалась нам дурным предзнаменованием, ставящим под угрозу наше будущее. Мечты о Калифорнии растаяли в дымке фантазий, где они уже начали обретать форму.

Возвращаясь в Нью-Йорк, я поняла, что корнелльский опыт скоропостижно превратил меня в возрасте двадцати одного года в одну из «благочестивых», если не «воздержанных», матрон. Демоническая природа болезни заявила о себе гораздо более сокрушительными симптомами, чем хромота, затруднение передвижения и недостаток координации. Но это было еще полбеды; я начала чувствовать, что в нашем браке, и так уже перегруженном участниками, появился еще один невидимый партнер. Эта четвертая сущность сначала притворялась послушной помощницей, близкой подругой, обещавшей успех и исполнение желаний. На самом же деле она оказалась безжалостной соперницей, требовательной любовницей, неумолимой сиреной, заманивающей тех, кто прислушивается к ее зову, в глубокий омут одержимости. Это была Ее Величество Физика, которую жена Эйнштейна назвала «первой помощницей в разводах».

Казалось, невидимый призрак вышел из тени и схватил Стивена за горло, начал валять его по полу и трясти как куклу, затем стал топтать; несмолкающий свистящий кашель разрывал воздух в комнате, наполненный громкими паническими хрипами.

В Нью-Йорк-Сити мне удалось немного отдохнуть от мрачных мыслей и восстановить баланс в наших отношениях вдали от соблазнительного соседства с другими физиками. Коллега Фрэнка Хокинга щедро выделил нам комнату в своей квартире на Манхэттене, где мы остановились на выходные. Расположение квартиры идеально соответствовало нашим намерениям: мы посетили Метрополитен-музей, Эмпайр-стейт-билдинг, Таймс-сквер и Бродвей. К сожалению, на Бродвее в августе было мало постановок, так что мы провели субботний вечер в кинотеатре за просмотром «Моей прекрасной леди». Мне было не жаль расстаться с Нью-Йорком. Автобус отвез нас в аэропорт Кеннеди; я, оборачиваясь через плечо, смотрела на угловатые ряды небоскребов, стоящих по стойке «смирно» серой массой, исчезающей на горизонте, и думала, что никогда в жизни не видела ничего более брутального. Мне не терпелось вернуться к моей тесной, но уютной Лилипутии, с ее старомодными, но более вменяемыми обычаями. Мое место было на континенте, убаюканном историей и вскормленном поэтическими ценностями, где жизнь течет более предсказуемо и где люди уделяют больше времени друг другу.

Мои сентиментальные иллюзии относительно обретения устойчивости на европейском берегу Атлантики моментально развеялись по возвращении в Англию, где я обнаружила, что мои родители продают дом, в котором я выросла, чтобы переехать на несколько кварталов выше по той же улице. Разрыв с прошлым теперь был подтвержден сделкой купли-продажи недвижимости. Хотя квартира, которую мы зарезервировали в Кембридже рядом с рыночной площадью, по нашей информации, еще не была готова, нам все равно следовало поехать в Кембридж и найти себе какое-то пристанище – хотя бы для того, чтобы разместить наши свадебные подарки. Мы погрузили багаж и подарки в красный «Мини» и поехали напрямик к агенту по недвижимости. От него мы узнали о том, что дом достроен, но у агента в списках не оказалось нашей фамилии, поэтому все квартиры были сданы другим жильцам. Старый Свет уже совсем не казался нам воплощением надежности.

За обедом мы обсудили наше незавидное положение. Стивен решил еще раз пойти на приступ казначейства колледжа Гонвиля и Каюса в отчаянной попытке уговорить его оказать нам помощь. Мы отправились в пещеру людоеда вдвоем. К нашему несказанному удивлению, тот переменил обличье: новым казначеем стал преподаватель по тибетскому языку. Этот пост был чистейшей синекурой, поскольку тибетский в университете никто не изучал. Следовательно, у казначея оказалось достаточно времени, чтобы заниматься финансовыми делами колледжа. В отличие от своего предшественника, он не стал в гневе откусывать голову Стивена; вместо этого он внимательно выслушал нас с серьезным и даже сочувствующим видом, а затем предложил блестящее решение, которое высекло искру улыбки на его каменном лице. «Да… – пробормотал он глубокомысленно, – думаю, мы сможем помочь – конечно, кратковременно – вы же знаете политику колледжа, мы не предоставляем жилье научным сотрудникам». Затаив дыхание, мы дружно закивали. Он просмотрел свои записи. «В общежитии на Харви-роуд есть свободная комната. Она стоит двенадцать шиллингов шесть пенсов за ночь за одного человека. Мы можем поставить вторую кровать, что составит двадцать пять шиллингов за ночь за двоих». Нам пришлось проглотить негодование, вызванное столь точными подсчетами, потому что нам больше некуда было идти; гостиницу мы себе позволить не могли. Но мы поклялись друг другу как можно раньше съехать с Харви-роуд.