Читать онлайн «Африканскими дорогами». Страница 70

— Получается порочный круг? — спросил я Никитина. — Чтобы выбиться из нужды, крестьянин должен завести скот новой породы, но чтобы содержать этот скот, он уже должен быть весьма зажиточным хозяином?

Никитин согласился:

— Действительно, дело обстоит именно так. Очень редки те, кому удается вырваться из этого круга.

Во время поездки по стране мне часто приходил на ум этот разговор. Тысячи деревень Уганды находились в том же положении, что и крестьяне в окрестностях Мбале. Для них было мучительно сложной задачей выйти из порочного круга экономического застоя. На юге крестьяне увидели свой шанс в кофейных плантациях, и те быстро распространились по южным деревням. Кофейный бум оказался недолгим, и угандийский крестьянин не смог воспользоваться им для полного обновления своих средств производства. И тогда он попытался найти себе место в мире процветания и успеха, каким ему представлялись города вроде Мбале.

В своих стремлениях «зацепиться» за город и «выбиться в люди» вчерашние крестьяне попробовали опереться на средство, которое многим из них представлялось самым простым и надежным, а кроме того, уже опробованным в повседневной практике сельской жизни, — на мелочную торговлю. Эта их деятельность наложила своеобразный отпечаток на уличную жизнь едва ли не всех — и малых и больших — городских центров Тропической Африки.

Один из крупнейших городов Нигерии — Ибадан. Рассказывают, что его население уже перевалило за миллион, но, как говорят в Африке, кто знает, сколько муравьев в муравейнике? Йоруба, хауса, нупе, ибибио, бини — каждая из народностей Нигерии принесла сюда свой язык, свои традиции, свои верования. Город многолик. Когда я был там, над бурой массой глинобитных и цементных зданий возвышались два-три небоскреба. Днем людские потоки сливались на центральных улицах в немыслимые водовороты, да и ночью продолжалась странная, непонятная для постороннего жизнь.

Торговля шла повсюду. На тротуарах высоко поднимались горки консервных банок. Здесь же на деревянных полках женщины раскладывали куски ярких тканей. Дальше продавались соломенные циновки. В корзинах и ящиках на тротуары вынесены помидоры, лук, бананы, манго, апельсины. Несмотря на шум автомобилей, далеко разносились голоса бродячих торговцев, предлагающих дешевые женские побрякушки. Усталый от пестрых красок, от нависшего над улицей гама, прохожий мог подкрепиться у одной из многочисленных жаровен.

Столица края йоруба — действительно громадный город. Это крупный экономический и культурный центр. И если приезжего в первые дни особенно поражает бурная уличная торговля, то только потому, что в Ибадане она соответствовала общим масштабам столицы йоруба и больше бросалась в глаза, чем в других, сравнительно мелких африканских городах. Но тротуары, превращенные в лавки под открытым небом, существуют во всех западноафриканских городах.

Есть что-то трагическое во всех этих болезненных крайностях африканского города, и мне часто казалось странным, что он еще не нашел писателя, гений которого позволил бы городскому обществу выразить все его внутренние противоречия. Но такой художник не может не появиться. Ведь мощь потрясений в городском мире, разительность его контрастов, уродливость его развития таковы, что не могут не потрясти совести и не разбудить таланта.

Число горожан росло последние десятилетия намного скорее, чем возникали возможности как-то их устроить — найти им работу, обеспечить сносным жильем. Когда в древности в античный Рим хлынули толпы сорванных с земли людей, императоры начали строить цирки и прокладывать дороги, чтобы дать этим людям работу. За спиной императоров стояло великое государство, обладающее колоссальными ресурсами. А что могло сделать правительство молодой африканской республики, к тому же разоряемое ее зарубежными «покровителями»?

В местной печати часто рассказывалось о судьбах людей, обманутых и искалеченных городом. Лагосская «Санди Таймс» как-то раз писала о девушке, мечтавшей получить образование. Ей попалось на глаза объявление, помещенное на страницах столичной газеты: «Какие бы трудности вас ни одолевали, обращайтесь ко мне, и я помогу». Девушка отправила письмо по адресу, указанному в объявлении, и вскоре получила ответ — ей предлагалось приехать в Лагос. Писал автор газетного анонса, священник. И девушка решилась. Родители с трудом собрали ей денег на дорогу, и она отправилась в путь. В Лагосе ей удалось быстро найти дом человека, обещавшего помощь.

Продолжение этой истории было рассказано полицией. «Благодетель» оказался мошенником, спекулирующим на людском отчаянии и доверчивости. Девушка была ограблена, обесчещена. Полиция обнаружила, что мнимый священник уже давно совершает свои преступные махинации.

В Аккре с одним местным журналистом мы попытались представить, как живет в ганской столице бедняцкая семья. В Ниме, районе города, населенном по преимуществу выходцами с севера страны, нам пришлось провести несколько недель, прежде чем у нас сложилась более или менее ясная картина.

Первое впечатление от Нимы — людская скученность.

Среди одноэтажных домишек носились стайки детей, у домов сидели старики и старухи, во дворах женщины на кострах или переносных железных печках готовили пищу. И всюду — молодые, крепкие, но нищенски одетые парни, которым явно нечем себя занять. Одни собирали по дворам бутылки, другие пытались заработать каким-нибудь ремеслом, третьи жили на содержании сородичей, четвертые воровали.

Масса энергии и ума тратилась на то, чтобы выручить хотя бы шиллинг. Мы видели, как ребятишки засыпали землей многочисленные выбоины в асфальте мостовой, протягивали через улицу веревку и собирали за свой труд по ремонту дороги мзду с проезжающих автомобилистов. Это гроши, но и они драгоценны!

Если семья велика, она снимала один домик. Обычно в нем две комнаты, разделенные тонкой перегородкой, без электричества, канализации, воды. В окнах нет стекол, часто они были затянуты москитной сеткой, а на ночь закрывались решетчатыми деревянными ставнями. Готовят всегда на дворе.

Одинокие люди селились вместе. Мы бывали в домах, где на комнату в 12–16 квадратных метров приходилось по 5–6 человек. Ободранные стены, почерневшие от копоти керосиновых ламп потолки, земляные полы, какое-то грязное тряпье в углу… Обычно вместе жили соплеменники, часто уроженцы одной деревни. Лишь очень редко они организовывали общий стол, хотя в случае крайней нужды поддерживали друг друга.

К шести часам утра, с восходом солнца, Нима пробуждалась. У стоянок автобусов, идущих в центр, возникали людские водовороты. У светофоров, там, где на несколько секунд останавливался поток автомашин, сновали мальчишки с утренними газетами — «Ганиен Таймс» и «Дейли Грэфик». Их покупали многие. Купленная газета позднее побывает в десятках рук, пока не кончит своего существования на рынке, где в нее завернут рыбу, мясо или овощи.