Читать онлайн «Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами)». Страница 84

В Казани много лет тому назад, когда, однако, русские уже владели этим городом, найдена была в земле икона Девы Марии и выставлена в этом городе. Копия еедоставлена была в Москву, где в память ее построена церковь в конце большой рыночной площади, где стоят ножевые лавки; она называется церковью Пречистой Казанской. В церковь эту около указанного времени совершают паломничества и многие приезжие из других местностей.

Точно так же и в Великом Новгороде, как уже выше сказано, ежегодно совершается большое паломничество, и в Новгород из разных мест собирается очень много народу, которые идут из города к монастырю Хутынскому за добрых 7 верст. В это время в городе, особенно перед Никольскими воротами, обращенными в сторону монастыря, где кабатчики устраивают свои палатки, происходят сильное пьянство и разные бесстыдные деяния. Этот праздник и паломничество они зовут «Праздник Варлама Хутынского» ^[165], родившегося в Новгороде и погребенного в монастыре Хутынском. Как говорят, и он совершал много чудес, исцеляя больных. Подобных предполагаемых святых здесь и там в стране находится довольно много.

Глава LX

(Книга III, глава 28)

О русских церквах

Выше при описании зданий в Москве сказано, что в Кремле и в городе очень много церквей, часовен и монастырей; внутри и вне городских стен их насчитывается более 2000, так как теперь каждый из вельмож, имеющий некоторое имущество, велит себе построить особую часовню; большинство из них из камня. Каменные церкви все внутри с круглыми сводами. Русские не могли мне объяснить, чем это обстоятельство вызвано. Я предполагаю, что ими это заимствовано у древнейших народов, которые в большинстве случаев строили свод храмы круглыми (как об этом можно прочитать у Резина «De antiquit. Romanis»), полагая что они, являясь Божьими домами, должны иметь сходство с небесным сводом. Так и греческий историк Дион Кассий пишет о прекрасном языческом храме Пантеоне в Риме (этот храм также был построен круглым и еще и ныне может быть осматриваем там), что Пантеон, как на то указывает его имя, должен включать в себя изображения всех богов и круглою формою своей сходствовать с небом. Впрочем, некоторые думают, что Пантеон потому имеет круглую форму, чтобы не оскорбить ни одно из божеств, которых изображения стоят по стенам кругом, в отношении их достоинства и величия, им принадлежащего друг перед другом. Боасард, впрочем, пишет: «Так как Марк Агриппа построил этот храм в честь One или Кибелы, матери богов, имеющей под своим покровительством круглую землю, то и храм этот должен был получить круглую форму».

Другие говорят, что древние потому строили свои церкви круглыми, чтобы дать указание на бесконечное величие Бога, которому в них следует поклоняться. Почти то же самое говорить Меркурий [Гермес] Трисмегист: «Бог — это мысленный шар, центр которого находится везде, а окружность нигде, так как нигде не ограничены величие и громада Божий». У древних существовал еще такого рода способ моления, что они во время молитвы вращались кругом, как на это указывает Цэлий Rodiginis ^[166] по Плинию: «При молитве мы поднимаем правую руку к устам и вращаем все тело». Говорят, что этот способ моления установлен Нумою Помпилием, вторым царем римским.

У русских в церквах нет ни стульев ни скамеек, так как никто не смеет сидя молиться, но все должны молиться и совершать богослужение стоя или коленопреклоненно или же лежа (так, говорят, часто поступал бывший великий князь Михаил Феодорович).

Они не терпят в своих церквах ни органов, ни других музыкальных инструментов, но говорят: «Инструменты, не имеющие ни души ни жизни, не могут хвалить Бога». Когда говорят, что ведь люди действуют при этом, производя красивые мелодии, и указывают на псалмы и на пример Давида, то они говорят: «В Ветхом Завете это, действительно, применялось, но в Новом уже не применяется». Однако, вне церквей, в домах, в особенности же во время пиршеств, они охотно пользуются музыкою. Так как, однако, ею злоупотребляли в кабаках и в шинках, а также и на открытых улицах для всякого разврата и пения постыдных песен, то нынешний патриарх, два года тому назад, прежде всего, велел разбить все инструменты кабацких музыкантов, какие оказались на улицах, затем запретил русским вообще инструментальную музыку, велел забрать инструменты в домах, и однажды пять телег, полных ими, были отправлены за Москву-реку и там сожжены. Немцам, впрочем, разрешается пользоваться музыкою в своих домах; так же точно разрешено это и вельможе Никите ^[167], другу немцев, который держит у себя во дворе позитив [органчик без педали] и другие инструменты; впрочем, ему патриарх не может многого сказать.

На церквах и колокольнях непременно должен находиться крест, который или простой, или (в большинстве случаев) тройной. Поэтому они не считают наших церквей, не имеющих крестов, за настоящие церкви. Они говорят, что крест обозначает главу церкви, т. е. Христа; так как Христос был распят на кресте, то крест стал гербом Христовым, и там, где подобного герба нет, там нет и церкви. Поэтому-то церковь и является святым, чистым местом, куда ничто нечистое не должно входить. Они неохотно впускают сюда приверженцев чужой религии. Когда мы в первый раз прибыли в страну и некоторые из нас, по незнанию, вошли в их церкви для осмотра их, они нас под руки вывели из церкви и метлою вымели пол за нами. Таков же, как говорят, обычай у них, если в церковь заберется нечистое существо или собака; лишь только они заметят нечто подобное, как тотчас же омывают загрязненное место и освящают его вновь водою, огнем и ладаном. Церковные дворы они также держат в чистоте и святости. Под страхом высокой пени никто не имеет права на них мочиться.

У церквей у них висит много — иногда пять или шесть колоколов, из которых самый большой весом не свыше 2 центнеров, обыкновенно даже значительно меньше; их звоном они зовут в церковь; звонят также и в тот момент, когда поп, служа обедню, поднимает чашу.

Ввиду большого количества церквей и часовен в Москве имеется несколько тысяч колоколов, которые во время богослужения дают разнообразный перезвон и мелодию, так что непривычный человек слушает это с изумлением. Один человек может управлять тремя или четырьмя колоколами. Тогда они привязывают веревки не к колоколам, а к языкам, и концы веревок частью берут в руки, частью привязывают к локтям; затем они приводят в движение один колокол за другим. При звоне они соблюдают известный такт.

Звон считают они необходимою вещью при своем богослужении и полагают, что последнее, без звона, было бы несовершенно. Поэтому однажды приставы и изумились, когда шведские гг. послы около Михайлова дня им сказали: и они желали бы справить свой «праздник». [Они говорили]: как же послы справят в Москве свой «праздник», если они не захватили с собою в столь дальнее путешествие колоколов.

Над церковными воротами, а также и над городскими, они вешают иконы или изображают их живописью, чтобы прохожие перед ними клали поклоны, крестились и говорили свое «Господи». Они крестятся и молятся не только на иконы, но и на кресты, поставленные на церквах. Поэтому на улицах то и дело встречаешь молящихся русских.

Глава LXI

(Книга III, глава 28 bis.)

О духовном управлении русских, о клириках, церковнослужителях и монахах

Духовное управление, консистория и церковная служба справляются и совершаются патриархом, митрополитами, архиепископами, епископом, архидиаконом, протопопами и попами. Патриарх является верховным главой в роде, как у католиков папа римский. Избрание его раньше зависело от патриарха константинопольского, а потом требовалось только утверждение. Патриарх Филарет Никитич, третий из таковых, был последним из тех, кого утверждал константинопольский патриарх. Ныне же и то и другое производится в городе Москве самими русскими. Патриарх избирается митрополитами, архиепископами и епископами из собственной среды. Для этой цели они собираются в Кремле, в величайшей церкви, — по их обозначению — «соборе» или собрании, и избирают из своей среды двух, иногда четырех или пять лиц, которых они считают умнейшими, начитаннейшими и наиболее безупречного поведения в своей среде. О них они докладывают его царскому величеству, и один из них его царским величеством, по совещании с остальным духовенством, избирается. Иногда, если они, ввиду равенства в достоинстве лиц, не знают, кого предпочесть, то бросается жребий. Так было, например, при избрании предыдущего патриарха, бывшего лишь игуменом ^[168] в монастыре и привлеченного к участию в выборах лишь ради особого почета, так как он был человек очень разумный. Когда жребий выпал на него и другие стали прекословить, то жеребьевка была повторена, и он был вновь указан. Так как, однако, великий князь заметил, что другие этому завидуют, то жребий метали в третий раз, и опять-таки счастье выпало ему. Тогда его царское величество сказал: «Я вижу, что ему это предназначено, и он избран Богом; поэтому пусть он, а не иной кто-либо будет патриархом».