Читать онлайн «Историки Греции». Страница 49

25. Между тем сто афинских кораблей, да пятьдесят керкирских кораблей, явившихся на помощь, да некоторые другие из тамошних союзников плавали вокруг Пелопоннеса, разоряя различные местности; между прочим, они высадились и у Мефоны в Лаконике, где подступили к укреплениям, слабым и малолюдным. Но случилось так, что в тех местах находился со стражею спартанский гражданин Брасид, сын Теллида; уведомленный, он поспешил на помощь с сотней воинов, прорвался через афинское войско, рассеявшееся по полям и занятое возведением вала, и вступил в Мефону; при вторжении он потерял несколько воинов, но спас город, и за этот военный подвиг первый в Спарте удостоился похвалы. Афиняне же снялись с якоря и поплыли дальше. Приставши близ Фии в Элиде, они два дня опустошали ее поля и разбили в сражении триста отборных воинов, прибывших на помощь из Глубокой Элиды и окрестностей. Когда же поднялся сильный ветер и афиняне на том непривальном берегу стали терпеть от непогоды, большинство их ушло на кораблях за Рыбий мыс к фийской гавани, между тем как мессеняне и некоторые другие, не имевшие возможности сесть на корабли, двинулись по суше прямо к Фии и взяли ее; а потом подошли корабли, забрали их и, покинувши Фию, отплыли, ибо туда уже явилось на помощь большое войско элидян. И афиняне поплыли вдоль берега опустошать другие места.

26. Около того же времени афиняне отправили тридцать кораблей к Локриде и для охраны Евбеи; стратегом был Клеопомп, сын Клиния. Высадившись там, он опустошил некоторые прибрежные местности и взял Фроний, забрал оттуда заложников и при Алоне разбил локров, явившихся на помощь.

27. Тем же летом афиняне изгнали из Эгины 159 эгинян вместе с их женами и детьми, вменив в вину им то, что они были главными виновниками войны; да и безопаснее казалось, если лежащая подле Пелопоннеса Эгина будет занята собственными их поселенцами, — и они послали их на Эгину немного спустя. Изгнанным эгинянам лакедемоняне дали жить в Фирее и пользоваться ее землей, — отчасти из вражды к афинянам, отчасти за прежние услуги при землетрясении и восстании илотов. Та Фирейская область лежит у моря на границе Арголиды и Лаконики; одни из эгинян поселились здесь, другие рассеялись по остальной Элладе.

28. Тем же летом, в новолуние, — кажется, только тогда это и возможно, — солнце после полудня затмилось, 160 так что стало как полумесяц, и появились звезды, а потом округлилось снова.

29. Тем же летом абдерский гражданин Нимфодор, сын Пифеев, на сестре которого женат был Ситалк и который при Ситалке пользовался большим влиянием, прежде считавшийся врагом афинян, был теперь объявлен их проксеном и приглашен в Афины, ибо через него афиняне искали союза с царем фракиян Ситалком, сыном Тереса. Этот Терес, отец Ситалка, первый расширил царство одрисов на большую часть остальной Фракии (ибо много есть фракиян и независимых). С тем Терсем, который был муж Прокны, 161 дочери Пандиона из Афин, он отнюдь не сродни, и даже родом он не из той же Фракии: Терей жил в Давлии, в нынешней Фокиде, которая тогда заселена была фракиянамн, здесь и женщины его совершили свое деяние над Итисом (у многих поэтов соловей упоминается под именем давлийской птицы), здесь и Пандион, очевидно, ради взаимной помощи искал свойства через дочь с ближними фокидянами, а не с одрисами, отделенными многими днями пути. А Терес, у которого и имя-то иное, был первым могущественным царем одрисов; и с сыном его Ситалком афиняне искали союза, желая, чтобы он помог им покорить фракийские местности и Пердикку. По прибытии в Афины Нимфодор устроил для афинян союз с Ситалком и афинское гражданство для его сына Садока, сам же обещал довершить войну на Фракийском побережье и уговорить Ситалка отправить афинянам на помощь фракийское войско из конников и копейщиков. Нимфодор же помирил с афинянами и Пердикку, убедив возвратить ему Ферму; и Пердикка немедленно вместе с афинянами и Формионом пошел на халкидян. Таким-то образом союзниками афинян сделались царь фракиян Ситалк, сын Тереса, и царь македонян Пердикка, сын Александра.

30. Между тем афиняне на ста кораблях в водах Пелопоннеса берут городок коринфян Соллий и всецело передают его вместе с полями акарианским палерянам для жительства; и Астак, где правил Еварх, они взяли силою, тирана выгнали, а местность присоединили к своему союзу. Потом афиняне поплыли против острова Кефаллении и без боя привлекли его на свою сторону; Кефалления же, лежащая против Акарнании и Левкады, есть четырехградие, в которое входят: Пала, Крании, Самеи, Пронны. После чего корабли вскоре возвратились в Афины.

31. Под осень этого лета афиняне всем народом, как граждане, так и метеки, вторглись под начальством стратега Перикла, сына Ксанфиппа, в Мегариду. А те, что плавали вокруг Пелопоннеса на ста кораблях, случились в это время на обратном пути уже подле Эгины; узнавши, что остававшиеся в городе афиняне всем войском стоят при Мегарах, они поплыли туда и соединились с ними. Так собралось огромное афинское войско со всего государства, еще цветущего и не пострадавшего еще от болезни: одних граждан было не меньше десяти тысяч латников (да еще три тысячи были у Потидеи), метеков с ними выступило не меньше трех тысяч латников, и еще было немалое количество легковооруженных. Опустошивши много мегарской земли, войско возвратилось. Такие вторжения в Мегариду совершались во время войны ежегодно и потом, то конницей, то всем войском, пока афиняне не взяли Нисеи. 162

32. В конце того же лета афиняне обратили в укрепление и Аталанту, остров подле Локриды Опунтской, дотоле необитаемый, чтобы пираты из Опунта и остальной Локриды не разоряли Евбею.

Таковы были события этого лета после отступления пелопоннесцев из Аттики.

33. В следующую зиму акарнанский Еварх, желая возвратиться в Астак, уговорил коринфян помочь ему на сорока кораблях с полутора тысячами латников и сам еще принанял наемников. Начальствовали над войском Евфамид, сын Аристонима, Тимоксен, сын Тимократа, и Евмах, сын Хрисида. Коринфяне приплыли и вернули Еварха в Астак; они и в остальной Акарнании попытались завладеть береговыми местами, но не смогли и отплыли домой. Проплывая Кефаллению, они высадились при Краниях, но, будучи введены в обман каким-то с ними договором, подверглись нападению врасплох, потеряли несколько воинов и, жестоко теснимые, ушли восвояси.

34. В ту же зиму афиняне, согласно обычаю предков, совершили на всенародный счет погребение 163 первых воинов, павших в этой войне. Сделано было так. За три дня до похорон сооружают подмостки и там выставляют останки павших, чтобы каждый своим близким делал приношения, какие хочет. Во время выноса десять колесниц от десяти фил движутся с кипарисовыми гробами, кости каждого павшего в гробу его филы; и еще несут одно пустое ложе для погибших без вести, чьих останков не могли сыскать. В выносе идут все желающие, горожане и иноземцы; женщины, родственницы покойников, голосят над могилой. Гробы опускают на всенародном кладбище в красивейшем городском предместье, где всегда хоронили павших в войне, кроме лишь убитых при Марафоне, которых за великую их доблесть там и погребли. Когда останки засыпаны, то выбранный от города человек, славный умом и видный положением, произносит над усопшими подобающее похвальное слово; и затем все расходятся. Так совершаются похороны; и в течение всей войны афиняне всякий раз держались этих обычаев. Здесь, для речи над первыми павшими, выбран был Перикл, сын Ксанфиппа. Когда пришло время, он выступил вперед от погребения, взошел на высокий помост, чтобы голос его был слышнее в толпе, и произнес следующую речь.