Читать онлайн «История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1». Страница 64

памятник конструктивного воображения.

Как теолог Хомяков гораздо значительнее. Его учение изложено в

ряде работ, главные из которых – статья об идее Церкви и переписка

с английским священником Вильямом Пальмером. Главной идеей

Хомякова была идея свободы, естественной, ненасильственной любви

человека к Богу и естественного приятия Божеского закона не как

закона, а как свободы. В теории Хомяков был противником как

католичества, так и протестантизма, но католичество он критиковал

значительно чаще. Как и все славянофилы, он резко предпочитал

протестантские нации Европы католическим. Особенно ему

нравились Англия и англиканская церковь. Но Англия, которая ему

нравилась, была традиционной Англией тори, а не прогрессивной

Англией вигов. В ней, в консервативной Англии, в ее пренебрежении

писаными законами, в ее верности обычаям и негласной

договоренности он узнавал свой идеал консервативного анархизма.

Теология Хомякова не встретила поддержки у официальной

Церкви и до 1879 г. его богословские труды даже не разрешалось

публиковать. Но вся православная мысль с того времени пошла за

ним, и сегодня он фактически (хоть и не официально) почитается

доктором богословия.

Как прозаик Хомяков замечателен ясностью, богатством и

прекрасной свободой своего языка, свободного от галлицизмов

карамзинско-пушкинской школы, как и от неряшества и вульгарности

более поздних журналистов XIX века. Место Хомякова в

нехудожественной прозе примерно такое же, как место Аксакова в

прозе художественной.

К Хомякову примыкают два замечательнейших старых

славянофила – братья Киреевские, Иван (1806–1856) и Петр (1808–

1856). Их мать, во втором браке Елагина, была хозяйкой одного из

самых знаменитых салонов Москвы. Оба брата отличались высокой

культурой и высокой нравственностью. Петр, пожалуй, не относится

к истории литературы, ибо немногие его статьи не имели особого

значения. Но он был, можно сказать, хранителем священного огня

славянофильской религии. Его культ России и русского народа был

исключительной, фанатической, всепоглощающей страстью, не

оставляющей места для других чувств. Немалую часть своей жизни

он провел в скитаниях по России, собирая народные песни. Он

собрал таким образом обширную коллекцию, которая осталась в

значительной мере неопубликованной.

Иван был более литератором, чем Петр, но его литературная

карьера была искалечена и разрушена. Критические статьи,

опубликованные им в конце двадцатых годов, выдвинули его в число

лучших критиков в России. В 1832 г. он затеял большой

литературный журнал Европеец, который почти сразу же был за-

прещен. После этого Иван Киреевский много лет ничего не писал.

Частично под влиянием своего брата Петра и Хомякова он из

шеллингианца стал славянофилом и православным церковником.

В 1845 г. он стал было редактором погодинского Москвитянина, но

не поладил с Погодиным и ушел оттуда в том же году. В 1852 г. он

снова опубликовал статью в чисто славянофильском сборнике, из-за

которой сборник был немедленно запрещен.

Киреевский был замечательным мастером стиля, который в

отличие от хомяковского близок к стилю Карамзина и Пушкина. Он

был первым русским мыслителем-мирянином, который восстановил

давно утраченную связь с глубочайшими и самыми живыми

мистическими течениями в православной Церкви, и в этом смысле он

вместе с Хомяковым является первоисточником всей современной

православной культуры.

14. БЕЛИНСКИЙ

Движение западников оформилось около 1840 г., когда

философы-идеалисты из кружка Станкевича и идеалисты-социалисты

из кружка Герцена объединились в одно движение, оппозиционное

как по отношению к официальной России, так и к славянофильству.

Мне придется в последующих главах так много говорить о каждом из

этих западников, что будет излишним давать тут общую

характеристику движения. В общих чертах о них можно сказать, что

они верили в прогресс на европейский манер. Они были

антиклерикалами, а в политике либералами или социалистами.

Вождями этих кружков в тридцатые годы были Тимофей

Грановский (1813–1855), с 1839 г. профессор истории Московского

университета, блестящий лектор и изящный писатель, но не

оригинальный ученый; Герцен, чьи сочинения в основном

принадлежат к последующему периоду, и важнейший из всех –

Белинский.

Виссарион Григорьевич Белинский родился в 1810 г., в бедной

семье военного лекаря. Как большинство интеллигентов плебейского

происхождения, он не сохранил благодарных воспоминаний о

детских и школьных годах в маленьком захолустном городке Чембар

(Пензенской губернии). В 1829 г. он поступил в Московский

университет и вскоре подружился со Станкевичем и другими

молодыми идеалистами. Через три года он был исключен из

университета и так никогда его и не закончил. Образование он

получил не столько в результате регулярных занятий, сколько от

запойного чтения и общения с другими студентами. Из иностранных

языков он знал только французский, да и тот не слишком хорошо.

Немецкие и английские книги он мог читать только в переводах.

В области философии (что было очень важно в московских кружках

того времени) он был целиком зависим от своих более образованных

друзей. После университета Белинский занялся журнальной работой

и вскоре стал сотрудником надеждинского Телескопа. Там в 1834 г. он

опубликовал свою первую значительную статью – знаменитые

Литературные мечтания, – которую можно считать началом

журнализма русской интеллигенции. В ней и в других

опубликованных в Телескопе статьях Белинский с самого начала

проявил свой воинственный и восторженный темперамент, который

заслужил ему прозвище «неистового Виссариона». Статьи его

дышали юношеской непочтительностью ко всему старому и

почтенному в русской литературе и таким же юношеским

энтузиазмом к новым идеям идеализма и творческим силам молодого

поколения. Вскоре он стал пугалом консерваторов и лидером

молодых.

В 1836 г. Телескоп был закрыт и Белинский остался без

постоянной работы. Сначала он стал репетитором и написал русскую

грамматику. Затем он некоторое время был редактором Московского

наблюдателя, журнала, который его друг и (в то время) философский

авторитет Бакунин приобрел у Погодина. Но ни Бакунин, ни Белин-

ский не были дельцами, и предприятие не удалось. Наконец в 1839 г.

Белинский был приглашен Краевским в Отечественные Записки на

должность главного критика. Белинский переехал в Петербург. И хотя

Краевский нещадно его эксплуатировал и очень мало ему платил,

Белинский все-таки был спасен от полной нищеты.

Во время своей работы у Надеждина Белинский вдохновлялся

романтическим идеализмом Шеллинга, его высокими

представлениями о поэтическом и художественном творчестве. Потом

Бакунин увлек его моральным идеализмом Фихте, позже и Гегелем. B

Петербург он приехал совершенным гегельянцем. Первые его статьи

в журнале Краевского привели в ужас читателей неожиданным

восторженным консерватизмом и «официальным национализмом».

Читатели ничего не знали о скрытой логике философской эволюции

критика, о том, что теперь он живет согласно знаменитой гегелевской

формуле: «Все действительное разумно». Эта формула привела

Белинского (который никогда не останавливался на полпути) к

выводу, что существующие социальный порядок и политический

режим разумны. Но для Белинского это «консервативное

гегельянство» было, однако, только переходной стадией, и к 1841