Читать онлайн «Психология финансов». Страница 17

Вы постоянно ощущаете небольшие трещины, проходящие через характер, некие трюки мыслей, возникновение предубеждений, навязываемых вам, словно это «магазин». Словом, у человека вскоре не будет выхода, кроме как принять новую привычку, что сродни тому, каким образом рукав пиджака внезапно получает новые складки. В целом, лучше человеку и не скрываться. Вполне нормально, что большинство из нас к тридцати годам имеет сложившийся характер, подобно штукатурке, которая уже никогда не размягчится.

В то время как Вильям Джеймс изыскивал способы исследования, возможно, именно Эдвард Брэдфорд Титчнер (человек, с которым мы встречались несколько страниц назад и который также участвовал в формализации школы структурализма) сделал первое официальное описание функционализма. И сделал он это противопоставлением двух систем взглядов в своей книге «Постулаты структуральной психологии» (The Postulates of а Structural Psychology) в 1898 году.

Функционализм стал широко популярным в Америке и внес свой вклад, чтобы развитие науки шло стремительными темпами по всей стране, включая и ее практические приложения. Функционализм продолжал развиваться благодаря важным вкладам Джона Девея (1859–1952), Джеймса Роуланда Ангелла (1869–1949) и Харвея Карра[16] (1873–1954). По мере развития науки увеличивалось и количество лабораторий в Америке. Еще в 1880 году не было ни одной лаборатории, а в 1900 их стало уже 42. К 1903 году популярность психологии достигла такого уровня, что в Америке стало больше докторов психологических, чем других наук, за исключением химии, зоологии и физики. Благодаря функционализму центр сосредоточения научных сил стал перемещаться из Германии в Америку. Если в 1920 году 50 % научных статей по психологии написаны на немецком языке и только 30 % — на английском, то к 1933 году соотношение изменилось: на немецком языке вышло 14 % статей, а на английском — 52 %.

Но структурализм и функционализм были только галькой среди груды камней. Оба они, достигнув своего пика только в начале XX века, скоро будут вытеснены новыми школами. Первая из них несла в себе довольно радикальные убеждения. Она утверждала, что психологам не следует изучать мысли и чувства. Одним из новаторов, прокладывавшим путь для этой школы, был русский ученый Иван Павлов.

Вильямс Джеймс о том, как Люди Приспосабливаются к Новым Мнениям

Вильям Джеймс описывал в своем «Прагматизме» (Pragmatism) в 1907 году, как человек приспосабливается к новым мнениям:

«Процесс всегда идет одним и тем же путем. У человека уже есть набор старых убеждений. Человек встречается с новым опытом, который приводит некоторые из этих убеждений в напряжение».

 Кто-то противоречит им

 В момент обдумывания человек вдруг обнаруживает, что они сами себе противоречат

 Человек видит факты, с которыми они не совместимы

 В человеке возникают желания, которые прежние убеждения уже не удовлетворяют

В конце концов, рождаются новые убеждения, которые человек может присовокупить к прежнему набору старых убеждений с минимальным беспокойством для всех других.

 Новое убеждение посредничает между существовавшим ранее набором убеждений и новым опытом

 Новое убеждение ведет прежний набор в другое состояние, являющееся самым подходящим и соответствующим новому опыту

Новое убеждение затем принимается как истинное.

 Новое убеждение оберегает старый набор истин, ограничивая их минимумом модификаций, позволяя им проявляться настолько, насколько они способны принимать новшества, но в то же время полагая, что именно таким образом старые убеждения войдут в новые привычки

 Необычное объяснение, нарушающее все наши предубеждения, никогда не пройдет как новшество, имеющее верную оценку

Самые неистовые революции, направленные на изменение убеждений человека, заставляют большинство из его старых укладов мыслей сопротивляться. Новая правда всегда связующее звено, фактор, сглаживающий переходный момент.

Вопрос, который я сейчас вам рекомендую детально исследовать, часть игры, ведущейся старыми истинами.

Иван Петрович Павлов (1849–1936) исследовал реакцию животных на раздражение. В своем самом известном эксперименте он звонил в колокольчик, когда кормил собак. Каждый раз, когда собаки слышали колокольчик, они знали, что приходит время есть, и, конечно же, у них начинала выделяться слюна. Спустя время, когда животные привыкали к тому, что звон колокольчика означает пищу, Павлов начинал звонить, не давая при этом еду, а собаки все равно выделяли слюну. Он «обусловил» их выделять слюну при звуке колокольчика.

Эксперименты Павлова воодушевили на создание школы мышления, названной «бихевиоризмом». Другой ученый, стоявший у истоков этого течения, Эдвард Торндайк[17] (1874–1949), пытался разработать объективную, механистическую теорию обучения, в большей степени опирающуюся на изучение поведения животных. Он придумывал, кроме всего прочего, деревянные ящики («головоломки»), которые можно было открыть только с помощью различных наборов щеколд, рычагов, веревок и педалей. Затем в этот ящик он помещал собак, кошек или крыс (конечно, не одновременно!) и наблюдал, как они будут пытаться выбраться из него путем проб и ошибок. Его основной целью было показать, что подходы, описываемые людьми в фабульной форме, могут быть воссозданы в контролируемой лабораторной обстановке. Вскоре он осознал, что может использовать тот же подход при проверке времени обучения («кривые обучения») для животных.

Его следующий вопрос — могут ли животные обучаться только путем проб и ошибок или они могут обучаться посредством наблюдения или имитации. Он исследовал это, сравнивая кривые обучения крыс, наблюдавших, как другие крысы справляются с заданием, с кривыми обучения тех, которые не видели. Разницы не было никакой.

Торндайк заключил (отчасти наивно), что два закона в сочетании с понятием инстинкта могут объяснить поведение человека:

Закон Применения: ассоциации усиливаются посредством их использования и ослабевают при неупотреблении (чем чаще животное находит свой путь в эту проклятую клетку, тем лучше оно до нее доберется)

Закон Эффекта: действия, которые вознаграждались, будут повторяться чаще (давая животному мясные шарики, как только оно выйдет из клетки!).

Он комментировал (Торндайк, 1898):

Среди нескольких реакций на одну и ту же ситуацию те, что сопровождались удовлетворением желания животного или за которыми сразу следовало их удовлетворение, при прочих равных условиях должны быть теснее связаны с ситуацией таким образом, что, когда реакция возникает, она, вероятней всего, будет повторяться; те, что сопровождались дискомфортом или вызвали у животных дискомфорт, при прочих равных условиях должны иметь связь с ситуацией более ослабленную с тем, чтобы возникшая реакция, вероятней всего, больше не повторялась. Чем больше удовлетворение или дискомфорт, тем больше усиление или ослабление связи.

Работа Торндайка была важна, но на самом деле не он считается основателем школы бихевиоризма. Настоящий основатель этой школы Джон В. Ватсон[18] (1878–1958).

В 1903 году Ватсон был самым молодым, получившим докторскую степень в Чикагском университете (ему было всего 25 лет). Он искал источник дохода, чтобы оплачивать свое обучение, когда получил возможность наблюдать за лабораторными крысами, используемыми в научных исследованиях и предназначенными для имитации «реальных» обучающих заданий, таких как передвижение в сложном лабиринте. Подопытные крысы, возможно, не помогли ему покорить сердце девушки, но зато для самого молодого человека стали настоящим предметом страсти. Он всерьез заинтересовался опытами и начал ставить свои собственные эксперименты над животными. Его подход заключался в проведении экспериментов более упрощенным способом, и он добился нескольких изумительных результатов. В одном из экспериментов он сделал в клетке узкий коридор, в один конец которого поставил крысу, а в другой положил пищу. Крыса, конечно, бежала в другой конец, чтобы съесть там с огромным удовольствием лакомство (пока что ничего удивительного). Но затем он укоротил коридор и повторил эксперимент. Та же крыса теперь бежала мимо пищи, направляясь прямо к стене (вот что удивительно). Этот эксперимент стал известен под названием «Эксперимент Керпланка»[19], и он скорее подтверждал закон применения Торндайка, нежели показывал, что крысы тупые.