Читать онлайн «Церковная старина в современной России». Страница 45

Свои права отстаивали и язычники. Содружество Природной Веры «Славия» [258] проповедовало народное поклонение природным объектам и памятникам старины и обвиняло Русскую Церковь в безразличии к народным святыням – селищам, городищам, курганам, источникам, ручьям, камням, почитаемым деревьям, священным рощам и другим объектам, которым в условиях принятия нового земельного кодекса грозило уничтожение. Содружество предложило свой «План действий в защиту святынь народов России», предусматривающий сбор соответствующей информации и четкую систему взаимодействия с научными учреждениями, государственными чиновниками и общественными организациями.

Проблемы сохранения церковных памятников, переданных патриархии в 2003–2004 гг., постепенно стали преобладать над вопросами, связанными с передачей их религиозным организациям. Однако эти проблемы не были исключительно церковными – в православной среде они лишь обретали свою специфичность. Разрушение и приспособление памятников приходами и монастырями в значительной мере были следствием общественного равнодушия и прагматизма в отношении собственной истории и культуры. Аналитический доклад Счетной палаты в 2003 г. охарактеризовал состояние объектов культурного наследия, принадлежавших государству, как неудовлетворительное. Значительная часть памятников нуждается в принятии срочных мер по спасению их от разрушения, повреждения и даже уничтожения. Нормативные правовые акты для урегулирования правовых отношений в области сохранения, владения, пользования, распоряжения и государственной охраны памятников истории и культуры оставались неразработанными, а существующие инструкции не соблюдались. Официальные документы 34 особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации, в том числе по Троице-Сергиевой лавре, не были утверждены в установленном порядке.

В 2005 г. Счетная палата предъявила отчет о результатах проверки исполнения законодательства при использовании объектов исторического и культурного наследия федерального значения и распоряжении ими в период 1992–2002 гг. в Москве и Санкт-Петербурге. В качестве одного из основных чиновных нарушений были отмечены снос и изменение памятников, в том числе и в виде их «воссоздания» из современных материалов. Не были приняты меры по созданию нормативноправовой базы государственной охраны объектов культурного наследия и формированию единой структуры органов государственной власти и подведомственных организаций, осуществляющих мероприятия по государственной охране объектов культурного наследия федерального значения. К тому же созданное Минимуществом и Минкультуры агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры не являлось государственным органом исполнительной власти и не было уполномочено принимать решения в области государственной охраны объектов культурного наследия.

Однако факт существования серьезных проблем, связанных с охраной и реставрацией используемых патриархией памятников, получил официальное признание, по крайней мере, в Москве. 17 апреля 2003 г. здесь была создана межведомственная комиссии по объектам культового назначения, подлежащим ремонту и реставрации. Этому предшествовал скандал, вызванный уничтожением четырех колонн нижнего яруса Монетного двора в охранной зоне Кремля при строительстве церковной лавки Казанского собора, которые помощник старосты прихода Иван Шинкарев посчитал «новоделами 1994 г.». Решение о строительстве-«воссоздании» церковной лавки в виде нового двухэтажного магазинчика вместо прежнего маленького киоска общей площадью 235 кв. м. в формах XIX в. было принято еще в декабре 2001 г., хотя весь ансамбль проекта собора претендовал на XVII в. Впрочем, 27 ноября 2003 г. патриарх Алексий (Ридигер), отвечая на вопросы преподавателей и студентов Российской академии государственной службы, утверждал, что все ремонтные или восстановительные работы патриархия проводит только при согласовании с управлением по охране памятников и с Министерством культуры. Что было отчасти справедливо – многие разрушения и искажения церковных памятников были согласованы именно этими органами.

Тогда же было заявлено, что в России найден компромиссный вариант решения конфликтной ситуации между музеями и церковью. Речь шла об открытии в храме Христа-Спасителя в Москве выставки 94 предметов Патриаршей коллекции, представлявшей древнейшие памятники христианского искусства IV–XlX вв. [259] Однако ее предыстория была окутана тайнами. 12 миллионов долларов для ее приобретения выделил премьер-министр Виктор Черномырдин еще в 1998 г., а в 2000 г., несмотря на обещания патриархии, она так и не была продемонстрирована общественности [260]. Своеобразным эхом этого сообщения прозвучали известия о серии очередных церковно-музейных конфликтов. В феврале 2003 г. вновь появились слухи о возможном закрытии музея Андрея Рублева в связи с проектом оптимизации сети учреждений министерства культуры. Из документа следовало, что коллекция музея могла быть передана Третьяковской галерее, а сам Спасо-Андроников монастырь – в ведение патриархии. В августе появилась информация, что Димитриевский собор во Владимире, после археологических и реставрационных работ, вероятно, не будет возвращен патриархии, как об этом сообщалось ранее. В ноябре 2003 г. стало известно о конфликте между Ставропольской епархией и музеем-заповедником в Карачаево-Черкесии из-за древних храмов в районе поселка Нижний Архыз.

Однако самый вопиющий случай произошел в Мартириево-Зеленецком монастыре в Ленинградской области (настоятель игумен Пахомий (Трегулов), правящий архиерей – митрополит Владимир (Котляров)).

15 сентября 2003 г. монастырский эконом монах Гавриил обрезком металлической трубы сломал руку археологу Алексею Липатову, осуществлявшему надзор за строительными работами по поручению НИИ «Спецпроектреставрация»[261]. До этого эконом всячески препятствовал производству археологических работ и изымал обнаруженные при исследовании находки, подлежащие фиксации и сдаче в государственный музейный фонд РФ. Органы внутренних дел Волховского района отказались регистрировать инцидент, монах не был наказан церковным руководством, и сам конфликт, в результате переговоров монастырского руководства с дирекцией института, был предан забвению. Уголовное дело не возбуждалось, пострадавшему же монастырские власти неофициально предлагали денежную компенсацию, от которой тот отказался.

К началу 2004 г. подзаконные акты в области охраны объектов культурного наследия так и не были разработаны, чему способствовала и административная реформа. Одновременно с новым Министерством культуры и массовых коммуникаций в 2004 г. были созданы Федеральное агентство по культуре и кинематографии и Федеральная служба по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охраны культурного наследия. Поскольку функции охраны принадлежали каждой из трех структур, единый орган, соблюдающий культурную память страны, так и не был создан. Не было создано и единой системы органов охраны объектов культурного наследия в центре и на местах. Становление территориальных управлений Росохранкультуры привело к тому, что местные органы охраны оказались в ряде случаев поставлены перед фактом сделанных «наверху» согласований и утратили ранее существовавшие рычаги воздействия на пользователя. Сложившаяся система «двоевластия» негативно сказалась на положении дел с охраной памятников культуры, переданных в ведение религиозных организаций.

9 марта 2004 г. в своей рабочей резиденции в Чистом переулке патриарх Алексий (Ридигер) принял новоназначенного министра культуры Александра Соколова. После некоторого периода охлаждения двусторонних отношений было найдено полное взаимопонимание в деле «сохранения национальной культуры». Обращаясь к министру, патриарх отметил, что «здесь необходимо взаимодействие, которое, я надеюсь, с Вашим приходом… мы будем осуществлять». К числу первоочередных проблем были отнесены передача общине Покровского храма в Филях и подготовка нового договора между Министерством и патриархией. Одновременно наблюдатели отмечали, что сближение позиций происходит у патриархии не с федеральной властью в целом, а – преимущественно – с ее антилиберально настроенным крылом [262].

2004 г., год появления в России нового министра культуры, запомнился обществу захватом общиной храма Воскресения в Кадашах (Москва) помещений, где еще размещались реставрационные мастерские центра имени Игоря Грабаря; драмой областного Костромского музея, который совместными усилиями местной епархии и Росимущества был выжит из ансамбля Ипатьевского монастыря, а его коллекция была расчленена государством по принципу «религиозного» и «краеведческого» назначения, и началом претензий Рязанской епархии на городской кремль, в котором располагался музей-заповедник. События в Кадашах заставили московскую интеллигенцию вспомнить и о Донском монастыре, чьи памятники и надгробия стали недоступны для осмотра. Еще осенью 2001 г. Музей архитектуры, выдавленный в свое время патриархией из монастыря, провел у себя выставку «Святыни, мерзости и редкости в Донском монастыре» и издал сборник статей, поднимавших существующие проблемы. Архимандритом Агафодором (Маркевичем) были закрыты для посещения монастырский сад, Малый собор, нижний храм Большого собора и усыпальница Голицыных. Практически отсутствует доступ в покои Патриарха Тихона, где открыт Музей патриарха. Исторический облик святыни разрушают как боевые машины танковой колонны им. Дмитрия Донского, так и новоделы храма св. патриарха Тихона и часовни над колодцем. И совершенно не ясно, как изменится ситуация с назначением сюда 25 декабря 2009 г. нового наместника, епископа Павлово-Посадского Кирилла (Покровского).