Читать онлайн «Церковная старина в современной России». Страница 44

24 мая 2002 г. в редакции, предложенной согласительной комиссией, был, наконец, принят Закон № 73ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». 14 июня Закон был одобрен Совфедом и 25 июня подписан Президентом. На этом этапе принятия Закона поправки, выгодные руководству патриархии, но отвергнутые Думой, лоббировались уже сенаторами. Появился, в частности, пункт об обязательном согласовании с религиозными организациями всех вопросов, касающихся использования памятников «религиозного назначения» и о расширении понятия «памятники религиозного назначения». Однако все поправки клерикального характера были отклонены. В результате Закон определил памятник как особый вид имущества (статья 1.2). Специфика памятников религиозной культуры была ограничена их богослужебным использованием, однако существовало и понятие ансамбля религиозного назначения, более сложного по составу. Статья 8 предусматривала, что религиозные объединения наравне с общественными организациями вправе оказывать содействие органам охраны памятников в сохранении, использовании и популяризации культурного наследия, однако Закон признавал приоритет государства в области научно-методического обеспечения такого сохранения и использования. Статья 47.2 предполагала, что воссоздание утраченного объекта культурного наследия религиозного характера принимается правительством с учетом общественного мнения и мнения религиозных организаций. Однако отсутствие положений о государственном реестре памятников и историко-культурной экспертизе, принятие которых откладывалось до 31 декабря 2010 г. открывало возможности для безнаказанного искажения и разрушения памятников культуры, в том числе и религиозными организациями.

24 сентября 2002 г. в Издательском Совете патриархии состоялся круглый стол «Сохранение и пропаганда культурного наследия: взаимодействие государства и Православной церкви», созванный совместно с аппаратом уполномоченного по правам человека и фондом Конрада Аденауэра. Выступавший здесь священник Борис Михайлов посчитал принятый закон антицерковным, поскольку в момент его принятия были «вероломно» исключены поправки, перечеркнувшие участие патриархии в его разработке. Было отмечено, что сохранение памятника культуры всегда связано с ограничением его функционального использования, тогда как нещадная богослужебная эксплуатация храмов приводит к настоящему вандализму в отношении святынь. Одной из конкретных проблем сохранения была названа лишь неготовность к диалогу конкретных священников и чиновников, поскольку, по словам протоиерея Бориса Даниленко, на место Павла Флоренского к престолу встали вчерашние трактористы и маляры. В этой связи прозвучало пожелание связанного с патриархией Сергея Белякова не замыкаться на личностях, а создать общественный орган, способствующий разрешению конфликтов.

В 2002 г. приоритеты в определении норм взаимоотношений церкви и культуры начали определенно переходить от законодательной власти и Минкульта к Минимущества. Именно им был предложен новый типовой договор между музеем и религиозной организацией по совместному пользованию имуществом культового назначения. Документ оперировал понятием «внутренних установлений», которое было отвергнуто законодателями. Нормы контроля были ограничены исполнением этих установлений. Осмотр объекта мог производиться в любое время в течение рабочего дня с соблюдением установленного режима богослужений. В случае, если интерьер не относился к предмету охраны, обеспечение доступа лиц во внутренние помещения не должно было вменяться в обязанность религиозной организации. Остальные положения наследовали пунктам документов 1997 г. Запрещалось производить работы, изменяющие предмет охраны объекта, в том числе побелку и покраску стен, покрытых живописью, а также работы по восстановлению, подновлению и ремонту живописи, лепнины и предметов внутреннего убранства, без письменного разрешения госоргана охраны памятников и соблюдения других требований. Воспрещалось заселять помещения объекта и другие расположенные на его территории здания жильцами для проживания как временного, так и постоянного характера, за исключением помещений, специально предназначенных для проживания монашествующих и церковного причта.

Кроме Минимущества в качестве стороны, заинтересованной в церковной реституции, проявили себя полпред Президента в Центральном округе Георгий Полтавченко и его аппарат. 25 января 2002 г. в Москве состоялась научно-практическая конференция «Государство и традиционные религиозные объединения. Концептуальные основы взаимоотношений на примере субъектов Российской Федерации Центрального федерального округа». Ее рекомендации предлагали правительству усовершенствовать порядок передачи памятников культуры религиозным организациям. Церковно-общественный форум «Духовно-нравственные основы демографического развития России» 18–19 октября 2004 г. в Москве также проходил при активном участии полпредства. Обращаясь к руководителям органов государственной власти, форум в своей резолюции предложил им «разработать действенный механизм передачи памятников культуры и архитектуры религиозным организациям в целях их дальнейшего использования как в богослужебной практике, так и для социального служения». Рекомендации расширенного заседания Совета руководителей Центрального федерального округа «Духовно-нравственное возрождение регионов: опыт взаимодействия с Русской Православной церковью» (21 июля 2004 г., г. Курск) содержали установку о социальном партнерстве церкви и государства. В перечень поручений по итогам заседания, утвержденный Г. Полтавченко 20 августа 2004 г., были включены такие положения, как: Министерству культуры – изучить возможность более широкого участия религиозных организаций в федеральной целевой программе «Культура России», распространить опыт Троице-Сергиевой лавры в практике управления государственным музеем на другие музеи Центрального федерального округа, расположенные на территориях монастырей, разработать действенный механизм передачи памятников культуры религиозным организациям в целях их дальнейшего использования как в богослужебной практике, так и в качестве объектов духовного и культурного наследия.

Именно в это время общество в различных его проявлениях задумалось о культурных потерях. Было отмечено катастрофическое сокращение государственного финансирования на реставрацию памятников старины – с 2,5 миллиарда рублей в современных ценах в 1979 г. до 661 миллиона рублей в 2000 г. Издание «Век» привело удручающую статистику, собранную Константином Михайловым: за последние десять лет в России погибло более 2500 памятников истории и культуры со скоростью 151 памятник в год. В этом списке памятники культуры, находящиеся в распоряжении у Русской Церкви, составили заметную часть. 10 августа 1997 г. после праздничной службы сгорел храмовый ансамбль (1753–1757) в селе Верхняя Мудьюга Архангельской области. В 1990-е гг. в Ломоносовском районе Ленинградской области сгорела часовня свт. Николая Чудотворца, в 1994 г. в с. Мелихово Чеховского района Московской области пожар уничтожил деревянную церковь Рождества Христова (1757), в сентябре 2000 г. – церковь Богоявления Господня (1673) в с. Семеновское Мытищинского района той же области, в 1995–2000 гг. в Новгороде вместо реставрации епархия снесла дом Передольского, в Твери была разрушена часовня Христо-рождественского монастыря (начало ХХ в.). По инициативе настоятеля в 1993 г. были уничтожены настенные росписи XIX в. в церкви свв. мчч. Флора и Лавра на Зацепе в Москве. Список оставался открытым.

В условиях, когда Русская Церковь не только не возвышала голос в защиту культурного наследия, но и сама оказалась в авангарде его приспособления, искажения, а иногда и разрушения, в роли защитников культуры выступили националистические и неоязыческие организации. Так, 1 марта 2004 г. был зарегистрирован региональный общественный фонд содействия возрождению русских традиций «Верность и Жизнь» во главе с Семеном Токмаковым, более известным как руководитель группировки «Русская цель» и лидер Народной национальной партии. За изменением имиджа скрывалось стремление к легализации собственной националистической деятельности через патриотизм. Одной из целей движения являлось содействие в восстановлении храмов, а современное разрушение культурного наследия объяснялось «западным мышлением» и строительством капитализма в России.

Свои права отстаивали и язычники. Содружество Природной Веры «Славия» [258] проповедовало народное поклонение природным объектам и памятникам старины и обвиняло Русскую Церковь в безразличии к народным святыням – селищам, городищам, курганам, источникам, ручьям, камням, почитаемым деревьям, священным рощам и другим объектам, которым в условиях принятия нового земельного кодекса грозило уничтожение. Содружество предложило свой «План действий в защиту святынь народов России», предусматривающий сбор соответствующей информации и четкую систему взаимодействия с научными учреждениями, государственными чиновниками и общественными организациями.