Читать онлайн «Золотой век глины. Скульптурные группы из раскрашенной терракоты в художественной культуре раннего итальянского Возрождения». Страница 13

Нельзя отрицать значительной роли античной натуралистической традиции в развитии ренессансного реализма. Если говорить о скульптуре, то эта традиция несла в себе и имитационный (стремление к натуралистическому сходству и характерности в римском республиканском портрете), и экспрессивный (эллинистические скульптурные композиции, эллинистический портрет с его нередким интересом к характерно-уродливому), и жанровый компоненты (терракоты Танагры, бытовые мотивы в эллинистической пластике). В ней мастерам Ренессанса виделось наглядное воплощение античного культа природы, теории «подражания природе» в искусстве, которую они стремились возродить в соответствии со своими представлениями о предмете.

В этой связи любопытно, что Гиберти в своих «Комментариях», пересказывая античных авторов – Атенея Старшего, Витрувия, Плиния, – щедро добавляет в тексты источников многое от себя, адаптируя их к запросам своего времени[64].

Особенно важна античная натуралистическая традиция оказалась для портретной пластики. Кроме всего прочего, в ней присутствовало то светское начало, которое так импонировало передовым мастерам XV века, пытавшимся даже чисто религиозные образы трансформировать в соответствии с современными общественными идеалами (яркие примеры – в творчестве Донателло – Святой Марк, «Цукконе»).

Эмпирическая тенденция в античности для художника Возрождения не имела первостепенного значения: ведь для него сама классическая античность стала как бы «второй природой», то есть идеалом в природе, оценочным и сравнительным критерием, той «призмой», через которую он воспринимал природу реальную.

Верно хотя и ставшее уже общим местом представление о том, что ренессансные мастера искали в античности прежде всего красоту и совершенство формы, идеал гражданской доблести; их волновали и манили мифологизированные образы «золотого века». Скульпторы XV столетия возродили те виды античной пластики, которые были практически забыты в Средние века и в которых античный идеал выразился наиболее зримо, – свободностоящую статую, портретный бюст, конный монумент.

Тенденция, связанная с жизненной конкретностью образов, с эмпирическим интересом искусства к природе, всё время как бы шла параллельно: вначале она проявлялась в наивно-подражательной форме (как и тенденция all ‘antica), а в конце XV столетия – вылилась в своего рода реакцию на «классицизацию» и выхолащивание антикизирующего течения.

Вместе с тем, наличие натуралистических форм в античности способствовало особому вниманию художников Возрождения к аналогичной тенденции в искусстве средневековья. Её воспринимали, как наиболее прогрессивную для своего времени, как ростки античности, пробившиеся сквозь толщу «средневековой тьмы». В известной мере натуралистический интерес мастеров Ренессанса можно считать частью их общего интереса к античности, поисков сопоставимого с нею художественного языка.

Безусловно, правы те исследователи, которые обращают внимание на сочетание в искусстве (в частности – в скульптуре) раннего Возрождения элементов античной и средневековой традиции[65]. Они действительно переплелись значительно теснее, чем кажется на первый взгляд. Существует немало примеров, свидетельствующих о том, что мастера Ренессанса, тянувшиеся ко всему античному, часто не только принимали копии римского времени за греческие классические подлинники, но порой ошибочно считали «антиками» произведения средневековых имитаторов[66].

В каждый конкретный период в связи с конкретными обстоятельствами и в конкретных памятниках влияние одной из этих традиций могло превалировать. Любая традиция – это отнюдь не только набор образцов для подражания и копирования. Она должна быть соотносима с духовным содержанием искусства той или иной эпохи. Возрождение античных художественных форм было неразрывно связано с обращением к античному мировоззренческому наследию. В то же время и мировоззренческая традиция средневековья была для раннего Ренессанса по существу даже не традицией, но реальностью. Во всяком случае, неизменными оставались христианские основы мировосприятия. Поэтому средневековое художественное (в том числе и натуралистическое) наследие важно для искусства Возрождения, прежде всего, как традиция христианского искусства, в котором отношение к натуре также имело свою специфику, свои идейно-эстетические основы.

В тесной связи с проблемой натурализма как для средневековья, так и для Возрождения находится другая важнейшая проблема: необходимость сохранения определённой степени сакральности художественного образа, соблюдения тонкого соотношения в каждом произведении жизнеподобия и идеальности. По сути, речь идёт о том, с какой мерой «реализма» сакральное содержание может воплотиться в материальной форме, став доступным всеобщему восприятию, но сохранив свой сакральный характер, и насколько оно может быть само по себе соотнесено с реальностью; о том дуализме религиозного искусства, который по словам М. Дворжака, «состоял в достижимом различными путями соединении старых или новых элементов естественного опыта с чувственными образами трансцендентных идей»[67].

Формальная сторона натурализма (способ изображения) тесно связана с качеством восприятия образа и в большой мере обусловлена им. В искусстве готики натуралистическая тенденция выражалась на уровне частностей, а в период раннего Возрождения возобладало стремление к реалистической трактовке образа в целом. Массовое же восприятие всего связанного с культом (в том числе и произведений искусства) было и осталось глубоко сакральным, но отношение к культовому образу исключительно как к предмету поклонения постепенно дополнилось и обогатилось отношением к нему как к объекту, требующему непосредственного сопереживания, близкому человеку в его реальной жизни. Сакральному изображению стали необходимы, а для сакрального восприятия допустимы всё более реалистические формы.

Действительно, наивное стремление к полному жизнеподобию (особенно в скульптуре, где ему способствовали объёмно-пространственный компонент в сочетании с полихромией, возможность использования натурных слепков, вспомогательных материалов) при создании религиозных образов иногда даже приводило к практически полной утрате ими художественной условности[68]. Таковы наиболее натуралистичные скульптурные группы из раскрашенной терракоты мастеров североитальянского круга, диорамы типа «Сакро Монте». В XV веке в качестве вотивных образов, помещавшихся в церкви по обету, использовались натуралистические муляжи – слепки голов и различных частей тела. Раскрашенные манекены из дерева, терракоты и папье-маше использовались в «живых картинах» мистериального театра.

Однако это были всего лишь исключения. Следование природе изначально имело в эстетике Возрождения двоякий смысл: с одной стороны – буквальное жизнеподобие; с другой – избирательный подход к натуре, стремление к созданию программно идеального образа на основе обобщения отобранного в природе материала (критерии отбора во многом определялись отношением художника к античной традиции).

Это последнее направление в конечном итоге привело к сложению «синтетического» стиля Высокого Возрождения, в котором степень сакральности религиозного образа была не ниже, чем в готике, но её соотношение с реалистическими возможностями искусства складывалось уже на качественно иной основе. Первое же – прямо связано с традицией готического натурализма детали и средневекового спиритуализма в раннем Возрождении.

Было бы неверно считать, что спиритуалистическая направленность искусства противоречит натурализму или отрицает его. В те исторические периоды, когда особенно высок был уровень массовой религиозности, в искусстве «появляется тенденция к психологизации и насыщению религиозным пафосом традиционных религиозных типов»[69].

В особенности это касается наиболее эмоциональных сюжетов и образов, чаще всего связанных с культом страдания. В сочетании натуралистической тенденции с тенденцией к психологизации рождалась особая форма натурализма: некоторые характерные, экспрессивные черты реальности заострялись, иногда нарушая общепринятую меру условности изобразительного языка. Натурализм в таком качестве (назовём его условно «экспрессивным натурализмом») – явление общее для искусства северной готики конца раннего Возрождения в Италии, периода европейской контрреформации. Это хорошо видно на примере конкретных произведений, в частности – натуралистических скульптурных групп «Оплакивание Христа» и «Положение во гроб». Этот жанр был характерен для позднеготической скульптуры заальпийских стран, дал великолепные примеры в Северной Италии в последние десятилетия XV века, и, наконец, пережил яркий расцвет с конца XVI столетия в Испании.