Читать онлайн «Новая эпоха — старые тревоги: Политическая экономия». Страница 12

Но все же еще рано делать окончательные выводы, поскольку реальная политика будет складываться под давлением реальных обстоятельств, таких, например, как необходимость договариваться с МВФ и кредиторами, привлекать инвестиции и в то же время беречь поддержку со стороны левого большинства в Думе.

Нет оснований считать, что курс будет каким-то экстремистским, вероятней всего наоборот — взвешенным, разумно-умеренным. Но он будет другим.

Итак, текущий момент характеризуется, с одной стороны, острым финансовым кризисом и серьезными угрозами для российской экономики в среднесрочной перспективе, с другой — сменой курса, фактическим отказом от политики либеральных рыночных реформ.

Хочу подчеркнуть, что речь идет не об оценке, хорошо это или плохо, а лишь о констатации факта. Прежде чем делать оценки, надо посмотреть, как ложатся эти события в контекст общих закономерностей перехода к рыночной экономике и развития страны.

Вернемся еще раз к трем исходным тезисам.

Первый тезис. Необходимость рыночных реформ в России по существу не вызывает возражений ни у кого, разве что у левых экстремистов. Вопрос, однако, в том, чту видеть в качестве конечной цели этих реформ: какую-нибудь рыночную экономику либо экономику эффективную? Ответ, казалось бы, очевиден. Тем не менее в процессе перехода всякий раз возникает желание остановиться, прекратить болезненные преобразования, не наступать никому на мозоли сегодня ради того, чтобы кто-то послезавтра вкусил плоды процветания. Если так, то можно и остановиться, ибо какая-никакая рыночная экономика в России уже есть. Но если речь идет об эффективной рыночной экономике, способной давать результаты, аналогичные тем, что мы видим в США, Европе или Японии, то должен быть выполнен комплекс условий, хорошо известных по опыту этих и других стран. В их числе:

• преобладание частной собственности, включая собственность на землю; на ее долю должно приходиться не менее 80–85 % национального имущества и ВВП[4];

• надежная защита прав собственности, хозяйственных партнеров, инвесторов, кредиторов; эффективное законодательство и авторитетная судебная система; низкие трансакционные издержки;

• сильноконкурентная среда, свободный вход на рынки; конкурентоспособная продукция; монопольный сектор, включая естественные монополии, занимает не более 10–15 % ВВП;

• открытая экономика, импортные тарифы на уровне 3–5 %; устойчивый платежный баланс, опирающийся на сильный экспорт;

• эффективная система социальной защиты, построенная на принципе разделения ответственности между государством, работодателями и гражданами; доля граждан в финансировании системы социальной защиты примерно 50 %;

• накопительная пенсионная система, развитая система частного страхования, в том числе медицинского;

• сильная банковская система, наличие развитых финансово-инвестиционных институтов, обеспечивающих мобилизацию и перераспределение капиталов в сферы наиболее эффективного приложения;

• сильное, но небольшое государство, оно обеспечивает выработку и неукоснительное соблюдение законов: правовое государство, законопослушные граждане; государство также обеспечивает стабильность национальной валюты и сбалансированность бюджета; доля государственных расходов — не более 30–35 % ВВП, а в период, когда необходимы высокие темпы экономического роста, — 25 % ВВП;

• гражданское общество: высокая ответственность граждан за состояние общественных дел и демократических институтов, развитое местное самоуправление.

Свобода, права человека, равенство возможностей — вот основные ценности, на них зиждется общество, в котором стоит жить, ради них стоит трудиться и переносить трудности.

Мы ушли от общества, которое во многих отношениях было противоположностью этого идеала, и уже прошли определенную часть пути к нему. Но нетрудно заметить, что мы еще довольно далеки от выполнения указанных условий, и, стало быть, чтобы создать в России эффективную рыночную экономику, нужно продолжать преобразования.

Более того, если Европа, сталкиваясь с проблемой чрезмерно большого государства и высоких социальных расходов, еще может ждать, то для России преобразования — жизненная потребность, важнейший фактор преодоления затяжного кризиса.

Второй тезис. Неизбежность в переходный период спада производства и снижения уровня жизни обусловлена прежде всего тем, что производственная структура, созданная в плановом хозяйстве, не годится для рыночной экономики. Она производит, за некоторыми исключениями, продукцию низкого качества, с высокими издержками, бедную по ассортименту. Предприятия строились крупные, способные реализовать основной источник эффективности при социализме — экономию на масштабе производства, но негибкие, ориентированные не на рынок, а на минимизацию внешних связей: все свое.

При переходе к рыночным отношениям при жестких бюджетных ограничениях, без опеки государства, после открытия экономики большая часть старых производственных структур, особенно в обрабатывающей промышленности, приходит в упадок, обусловливая общий спад производства. Нередко в закрытой экономике эти структуры были рентабельными. В новых условиях они производят отрицательную добавленную стоимость, выживая какое-то время за счет субсидий государства, регионов, естественных монополий, долгов другим предприятиям.

Одновременно благодаря экономической свободе возникает новый, более эффективный рыночный сектор экономики. Это и новые предприятия, и старые, подвергнутые приватизации и нашедшие эффективных собственников, прошедшие реструктуризацию. Главное, они оказываются конкурентоспособными в новых условиях, осуществляют экспансию на рынках, наращивают производство, производят положительную добавленную стоимость. В известном смысле содержание переходного периода в плане динамики производства схематично можно представить в виде графика. Я уже приводил его в своих предыдущих работах и использую снова для объяснения новых явлений. Посмотрим, как отражается на этом графике та или иная экономическая политика.

На рисунке 1 показан случай политики шоковой терапии, которая состоит не только в жесткой финансовой стабилизации, но также в быстрой приватизации, максимальной либерализации, массовых банкротствах несостоятельных предприятий.

В этом случае спад может оказаться очень глубоким, вызывать массовую безработицу, резкое снижение уровня жизни населения, опасность серьезных социальных конфликтов. Но время спада самое короткое, рост нового рыночного сектора самый быстрый, поскольку он сразу получает доступ к ресурсам старого сектора. Условия для роста и привлечения капитала в стране самые благоприятные. Переходный период в целом получается коротким, но пережить его труднее всего.

Рисунок 1. ДИНАМИКА ПРОИЗВОДСТВА В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД

Рисунок 2. ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ

Другой вариант политики в переходный период — консервативный. Целевая ориентация: смягчить процесс перехода, минимизировать напряжения в каждый данный момент — реформы без шока. Финансовая политика позволяет поддерживать производство ценой более высокой инфляции, смягчением бюджетных ограничений. Влияние этой политики на производство показано на рисунке 3.

В случае консервативной политики спад в старом секторе протекает медленней, социальное напряжение размывается. На кривой 1 показаны участки плато, которые образуются в периоды денежных вливаний, имеющих целью поддержать производство, естественно достающихся крупным предприятиям старого сектора, «флагманам» социалистической индустрии. К подъему это привести не может, но на время либо уменьшаются темпы спада, либо он приостанавливается.

Рисунок 3. КОНСЕРВАТИВНАЯ ПОЛИТИКА

В это время развитие нового сектора тормозится, он не получает ресурсов, которые могли бы высвободиться. Старый сектор тоже не получает ресурсов в достатке, поскольку сокращается их общий объем. Период спада затягивается, утрачивается научно-технический потенциал, сокращаются эффективные мощности как вследствие износа без должного обновления, так и вследствие относительного роста издержек. Накапливается отставание от других стран. Перспективы для подъема после стабилизации оказываются хуже, намного вероятнее длительная депрессия. В целом интегральная величина потерь оказывается гораздо больше, чем в случае быстрых радикальных реформ.