Читать онлайн «Общая теория права. Том I». Страница 49

Законность же как особый, впервые в истории реальный общественно-политический режим, состоящий в политико-юридических требованиях фактического проведения в жизнь невиданных ранее прав и свобод для трудящихся, недопущения произвола и насилия над трудовым народом[233], возникла в социалистической революции сразу, в качестве органического неотъемлемого элемента социалистической демократии, основы решающего конститутивного элемента принципиально новой правовой системы.

Из социально-политических факторов, обусловливающих органический для социалистического строя характер законности, вытекает также необходимость ее неуклонного упрочения, которая имеет в условиях социализма значение объективной закономерности. Разумеется, эта закономерность не автоматически действующая: она нуждается в активной, целенаправленной деятельности Коммунистической партии, государства, других субъектов политической системы. Указанная закономерность[234] проявляется в сложных, противоречивых условиях социальной жизни в качестве тенденции. Но главное то, что при социализме она имеет неодолимый характер и потому в ходе социалистического и коммунистического строительства неуклонно развертывается, все более и многообразнее проявляется во всех сферах жизни общества.

Не касаясь всех сторон содержания и механизма упрочения социалистической законности (в литературе существенные моменты данного процесса получили довольно полное освещение)[235], необходимо обратить внимание на следующее. При социализме в отличие от всех предшествующих формаций в соответствии с реальным, подлинным характером социалистической демократии, прежде всего, преимущественно упрочивается законность как особое общественно-политическое явление- то, что служит интересам трудящихся, подлинно народной политической власти, интересам строительства социализма и коммунизма[236]. Эта сущностная линия в упрочении законности является доминирующей, непрерывной, все более возрастающей; эта линия неизменно подчеркивается в руководящих партийно-политических документах и твердо, энергично проводится на практике. На ее основе, в связи с данной линией происходит «подтягивание» других элементов законности, ее предпосылок — законность все более раскрывается во всем своем многообразии, осуществляется развитие и совершенствование законодательства, а в политическом и правовом сознании становится все более господствующей, непререкаемой идея социалистической законности, развивается правовая культура, все большее общественное признание получают правовые ценности.

В полном объеме, во всем богатстве своих многообразных элементов и проявлений социалистическая законность развертывается в развитом социалистическом обществе, когда отпали объективные обстоятельства, определявшие в переходный период «границы законности» в революции, и были устранены субъективные факторы (условия культа личности), которые в прошлом приводили к нарушениям ленинских принципов законности.

Вот почему в Материалах XXIV, XXV, XXVI съездов КПСС, в ряде других руководящих партийно-политических документов, в Конституции СССР 1977 года социалистическая законность провозглашена в качестве важнейшего начала общественно-политической жизни, основы деятельности государства, всех его органов, а ее всемерное укрепление — общегосударственным, общепартийным делом. «Хороших законов, товарищи, у нас принято немало, — говорил Л. И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. — Теперь дело, прежде всего за их точным и неуклонным осуществлением. Ведь любой закон живет только тогда, когда он выполняется — выполняется всеми и повсеместно»[237].

В социалистическом обществе, в особенности в условиях зрелого социализма, получило развитие политико-юридическое нормативное требование законности — требование исключительности закона.

Требование исключительности — более значимое и весомое, чем требование просто верховенства закона (последнее, строго говоря, представляет собой одно из проявлений исключительности). Суть требования исключительности закона заключается в том, что закону и иным юридическим источникам, содержащимся в них правовым нормам принадлежит ведущее значение среди социальных регуляторов и потому их действие отличается приоритетом, при котором в принципе исключается все, что подрывает, умаляет их действие.

Вполне понятно, что уровень и мера выражения исключительности закона — один из наиболее надежных показателей законности в обществе, классовой природы данного социального строя, его демократизма.

В эксплуататорских формациях, даже в условиях относительно прогрессивного развития общественно-политического строя в тех или иных странах, требование исключительности закона по большей части не выходит за пределы его верховенства и по самому существу своему подрывается: действие закона на практике как бы отступает под давлением целесообразности, иных соображений, в случаях, когда такое отступление продиктовано интересами господствующих, эксплуататорских классов. В социалистическом же обществе в соответствии с подлинно демократической, глубоко человечной природой социального строя требование исключительности получает полное и всестороннее развитие.

Наиболее отчетливо рассматриваемое требование проявляется при социализме в соотношении законности с: а) целесообразностью и б) моралью.

Обращаясь к соотношению законности и целесообразности, существенно важно подчеркнуть, что высшая социальная целесообразность выражена именно в законах, в нормативных юридических актах социалистического государства. Поэтому недопустимо отступление от требований закона, по каким бы то ни было соображениям, т. е. по мотивам целесообразности, пользы и т. д., сколь бы весомыми они ни казались тому или иному лицу. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии было подчеркнуто: «Любые попытки отступления от закона или обхода его, чем бы они ни мотивировались, терпимы быть не могут»[238].

В то же время учет целесообразности, пользы и т. д. весьма важен при применении юридических норм. Тем более что нормы социалистического права нередко предусматривают возможность решения некоторых юридических вопросов в порядке индивидуального поднормативного разрешения (при назначении конкретной меры наказания за преступления, при определении объема алиментов и т. д.). Но во всех случаях соображения целесообразности учитываются на основании и в рамках закона, т. е. опять-таки в условиях строжайшей законности.

С аналогичных же позиций решается вопрос о морали и законности в социалистическом обществе. Известно, что мораль и право тесно взаимодействуют, взаимопроникают. Высшие нравственные идеалы, передовая социалистическая мораль находят свое выражение, свою жизнь именно в нормах социалистического права.

Однако в соответствии с требованием исключительности закона недопустимо какое-либо отступление от начал социалистической законности по тем соображениям, что осуществление прав и исполнение обязанностей, по мнению того или иного лица, не согласуется с моральными представлениями. Помимо иных соображений, обусловливающих требование исключительности закона, здесь следует учитывать специфическое положение права и морали в системе нормативного регулирования — их известную разнопорядковость, самостоятельную ценность, суверенность (1.11.8.).

Отступление от установленных законом общих правил по моральным соображениям возможно лишь в случаях и по основаниям, которые тоже предусматриваются законом. Одно из таких оснований — злоупотребление правами, осуществление прав в противоречии с их назначением в социалистическом обществе в период строительства коммунизма (ст. 5 ГК РСФСР). Следовательно, несоблюдение моральных норм, выраженных в использовании права в противоречии с его назначением, может повлечь за собой отказ в защите права именно потому, что такого рода последствия указаны в законе. Судебные и иные правоприменительные органы, кроме того, могут принять во внимание при решении юридического дела соображения морального характера (например, при назначении конкретной меры наказания). Но опять-таки это происходит потому, что суду или иному правоприменительному органу предоставлена законом возможность осуществлять в известных пределах индивидуальное поднормативное регулирование.

Слово «гарантия» довольно широко используется в литературе. Постановка вопроса о юридических гарантиях прав граждан, о гарантиях применения правовых норм[239] стала в литературе весьма распространенной. Между тем, как убедительно показал С.Н. Братусь, все то, что в литературе относят к юридическим гарантиям прав и применения права, — «это самое право, как таковое, в его многообразных проявлениях, а не нечто, что лишь гарантирует действенность права»[240].