Читать онлайн ««Теория заговора». Историко-философский очерк». Страница 41

Желая подчеркнуть различие между двумя ветвями европейского еврейства, Дрюмон связывает «тайную войну» против французской нации с происками «северных евреев»: «Еврейская пресса и банк взяли Гамбетту под своё покровительство и прославили маленького секретаря Кремье великим человеком только потому, что, несмотря на своё итальянское имя, он был еврей немецкого происхождения»{286}. Следует отметить, что «непоследовательность» позиции Дрюмона не следует понимать как некоторое исключение в расовой конспирологической мысли конца XIX века. Конспирологическая мысль на первом этапе своего существования носила ярко выраженный натуроцентрический характер. Данный период укладывается в рамки столетия: от середины XIX в. до середины XX в. Расовые, этнические особенности определяли, по мнению авторов «теории заговора», схему тотально неизбежного исторического противостояния тех или иных народов. Аргументация биологического толка активно присутствует в работах весьма широкого спектра. Расовые аргументы используются в ряде работ, внешне посвященных религиозной проблематике. Обращение конспирологических авторов к этому вопросу определено важной внутренней проблемой «теории заговора» того периода. Говоря о противостоянии «белой расы», конспирологи, среди прочих определяющих качеств европеоидов, особое внимание уделяют христианству, понимаемому как предикат «белой расы». Сложность возникает при обращении к историческим корням христианства, которое объективно возникает внутри мессианского движения иудаизма и первоначальной средой которого выступает еврейское население Палестины. Краткое обоснование этой проблемы отражено в словах Д. Рида: «Утверждение, что “Иисус был евреем” постоянно употребляется в наш век с политическими целями. Им часто пользуются для заглушения возражений против влияния сионистов в международной политике и захвата Палестины, ибо раз Иисус был евреем, то нельзя христианам протестовать против того, что делается во имя евреев»{287}. Данные факты являются неприемлемыми для натуралистического варианта «теории заговора», действительно затрудняя «возражения» и «протесты», и вынуждают её авторов заняться пересмотром истоков и истории христианства, для создания их «адекватной», «первозданной» версии.

Обратимся к сочинению Д. Коннера «Христос не был евреем», которое является своеобразной квинтэссенцией данного подхода как с методологической, так и с содержательной стороны. Ставя перед собой задачу открыть истинную историю возникновения христианства, автор определяет её важность, помимо необходимости собственно исследовательской, с конспирологической позиции: «Актуальность темы возрастает в связи со всё усиливающимся наступлением еврейской расы на весь христианский мир»{288}. Это наступление сопровождается, по мнению автора, спекулятивными ссылками на иудаистические истоки христианства, что в корне неверно. Качественное различие между иудаизмом и христианством заключается в характере культов, если первый представляет собой «тайный и закрытый расовый культ», то есть собственно «тайное общество» в конспирологической интерпретации, то христианство ориентировано на создание открытого этического культа.

Система доказательств Коннера строится на допущении нееврейского происхождения Христа, что тем самым решает натуралистический подход его внутреннего противоречия, так как, принимая во внимание культурологические, собственно религиозные аспекты христианства, нельзя не признать их внутреннюю связь с иудаизмом. «К счастью, помимо генеалогического, есть ещё историко-расовый подход, который расширяет и облагораживает тему, придавая ей достойную значимость, и устраняет ошибочные генеалогические обоснования»{289}, — объясняет свой выбор Коннер. Авторские аргументы базируются на признании Галилеи в качестве неиудейской территории, населённой представителями арийской расы. Используя данные антропологии и археологии, автор рисует картину тотального противостояния Христа еврейскому окружению: «В течение всего служения Христа он находил множество случаев отозваться похвально о галилеянах, в отличие от их еврейских соседей и иногда в ущерб последним»{290}.

Для Д. Рида возражения против еврейского происхождения Христа концентрируются в трёх положениях: религиозном, политико-географическом и расовом, причём два последних положения, несомненно, внутренне связаны и взаимодополняемы.

Галилея — родина Христа — не являлась частью Иудеи, была политически изолирована, имела собственного римского наместника. Факт рождения же Иисуса именно в иудейском Вифлееме имеет лишь политическую причину — участие Марии в объявленной переписи. Для ортодоксальных иудеев Галилея не была полностью «своей» территорией, что отражено даже в её названии — древнееврейское «Галил» означает «область язычников». «Смешанные браки между жителями этих двух стран были запрещены, и ещё до рождения Христа Симон Тарсис, один из Маккавейских князей, насильно переселил всех проживающих в Галилеи иудеев обратно в Иудею. Другими словами, и по расе, и политически галилеяне и иудеи были различными народами»{291}.

Как мы можем заметить, сам способ мышления сторонников натуралистической версии «теории заговора» восходят непосредственно к вышеупомянутым дискуссиям между полигенистами и моногенистами в XVIII столетии. Хотя Коннер, как и другие сторонники натуралистической конспирологии, всячески подчёркивают свою личную религиозность, стремление следовать освященным веками христианским канонам, его отношение к религии является не столь однозначным. Во-первых, преобладание аргументов объективно-научного характера свидетельствует о том, что собственно религиозные доказательства утрачивают фундаментальность, вскрывается их недостаточность в контексте рационалистического мышления. В данном случае, частое и настойчивое обращение к христианству, его истории и священным текстам служит важной, но всё же лишь дополняющей частью по отношению к естественнонаучному базису. Во-вторых, сфера сакрального «перекрывается» следующей из естественнонаучной установки логикой, что делает сами ссылки на библейские источники избыточными, обращение к последним несёт, по преимуществу, функцию эстетическую, призвано, скорее, украшать текст, чем определять его содержание.

Схожие противоречия содержатся, например, в работах X. С. Чемберлена. Один из классиков расовой конспирологии, он немалое место уделял обоснованию расовой дифференциации между европейцами и евреями. Принцип примата расового фактора выступает для него как основополагающий при анализе любого социокультурного явления. Приведём его весьма определённое высказывание по данному вопросу: «Человеческий интеллект должен представлять собой богатейшую градацию всевозможных степеней и родов развития, и притом как в форме индивидуального различия, так и в особенности — благодаря расовому подбору. Утверждение Макса Мюллера, что между китайскими таоистами и индийскими браманами “нет никакого специфического различия” — просто чудовищно»{292}. Таким образом, «чудовищной» представляется любая попытка сопоставления религиозных и культурных основ этносов вне расовой парадигмы. Доминированием расового начала объясняется и особенное положение евреев, сохранивших в неприкосновенности чистоту собственной крови: «Посмотрите, с каким неподражаемым мастерством они сумели использовать закон “чистокровности” в видах распространения своего господства: родовой ствол остаётся неприкосновенным, ни одна капля чужой крови в него не проникает»{293}. В этом отношении, по мнению конспиролога, необходимо перенимать опыт евреев, он поможет европейским народам сохранить свою идентичность. Именно утрата расовой идентичности под влиянием множества факторов: от многовекового господства католицизма в Европе, с его равнодушием к расовой проблеме, до распространения либеральной идеологии, делает европейские народы особенно уязвимыми в «тайной войне», объявленной Европе евреями. Исходя из сказанного, можно было бы считать Чемберлена представителем расовой «теории заговора» в её наиболее чистом виде. Но некоторые особенности его концепции заставляют не торопиться с поспешными выводами.

«Непоследовательность» позиций как Дрюмона, так и Чемберлена являлась следствием историко-политических процессов, которые были гораздо шире связки евреи — европейцы. Западный мир вступал в «золотую эру» колониализма, подчиняя себе не только отдельные страны, но и целые материки. В этой ситуации тотального торжества западного мира, осуществлённого с минимальными людскими и финансовыми потерями, расовая конспирология оказывается попросту избыточной. Ассимиляционные процессы внутри европейского еврейства, его социокультурное сегментирование с последующим возникновением «французских евреев», «немецких евреев», «российских евреев», требовали нового субъекта «теории заговора». Но это оказалось практически невозможным, учитывая явную абсурдность возможной угрозы, допустим, со стороны африканских народов. Расовое различие было налицо, но оно не имело конспирологического потенциала.