Читать онлайн «Введение в Культуру Критики». Страница 15

Новик отмечает, что еврейские организации сделали все возможное, чтобы фильмы Голливуда не показали ни одного коммунистического персонажа с еврейским именем. Газеты и журналы, такие как Тайм и Лайф, в то время контролируемые не-евреями, по просьбе представителя ЕАКомитета согласились не публиковать информацию о еврейском происхождении американских коммунистов (Новик 1999, стр. 95). Новик также отмечает, что еврейские коммунисты часто использовали риторику Холокоста в то время, когда основные еврейские организации старались вести себя неприметно. Все это хорошо совпадает с материалом КК, обозначающим сильную еврейскую самоидентификацию подавляющего большинства еврейских коммунистов. Заклинания Холокоста «стали доминантным аргументом, по крайней мере в еврейских кругах, для оппозиции мобилизации в период Холодной войны» (Новик 1999, стр. 93). Джулиус и Этель Розенберг, приговоренные за шпионаж в пользу Советского Союза, часто использовали Холокост в качестве рационализации своих действий. Джулиус признался, что СССР «сделал наибольший вклад в уничтожении зверя-Гитлера, который убил 6,000,000 моих единоверцев» (стр. 94). Общественные демонстрации в поддержку Розенбергов часто апеллировали к Холокосту.

Хотя Бендерский (2000) и попытался обставить дело так, как будто бы идея о значительном еврейском участии в радикальных левацких движения являлась не более чем паранойей расистских офицеров армии США, он показал, что американская военная разведка обладала подтверждениями этой связи из многочисленных независимых источников, включая информацию о финансовой поддержке революционной деятельности богатыми евреями, такими как Якоб Шифф и семья Варбургов. Эти источники включали не только своих американских агентов, но и британское правительство и Отдел по делам России Государственного Департамента США. Эти источники утверждали, что евреи доминировали в большевицких правительствах Советского Союза и Венгрии, и что евреи в других странах симпатизировали большевизму. Точно так же, Жайковский (1977) продемонстрировал, что мнение о том, что евреи господствовали в большевицком правительстве, было чрезвычайно широкораспространенным среди русских и иностранцев в Советском Союзе, включая американский и британский военный и дипломатический персонал и управленцев из гуманитарных агентств. Он также показал, что симпатии к большевицкому правительству были нормой в среде американских евреев-иммигрантов из Восточной Европы в период между 1918 и 1920 годами, но что более старый и устоявшийся немецко-еврейский истэблишмент в США (чье значение и влияние резко уменьшилось в результате массовой иммиграции евреев из Восточной Европы) находился в тот период в оппозиции к большевизму.

В то время как еврейский Холокост превратился в моральный критерий и первостепенную культурную икону в Западных обществах, еврейская слепота в отношении преступлений большевизма продолжается и по сей день. Еврейские медиа-фигуры, попавшие в черные списки в связи с коммунистическими связями в 1940-х, теперь восхваляются как герои — они прославляются киноиндустрией, получают почести от газет, их работы выставляются в музеях (24). Например, в октябре 1997 года в Американской Академии кинематографических искусств и наук был проведен день памяти о черных списках. Его организовали четыре гильдии — Американская Федерация артистов телевидения и радио (АФАТР), Гильдия Директоров Америки (ГДА), Гильдия актеров кино (ГАК) и Гильдия писателей Америки, запад (ГПАз). Во время этого события воздавались почести жизням и карьерам писателей из черных списков и осуждалась недостаточная реакция гильдий пятьдесят лет назад (25). В то же самое время Гильдия писателей Америки занималась восстановлением имен сценаристов десятков фильмов, которые, находясь в черных списках, писали под псевдонимами или использовали подставных лиц. Фильмы на эту тему изображают невинных еврейских идеалистов, преследуемых беспощадным и деспотическим правительством, а критики типа Бернхаймера (1998, стр. 163–166) одобряют подобные оценки. В том же духе, картина режиссера Сиднея Люмета «Даниэль» (1983) по мотивам романа Е. Л. Доктороу, изобразила приговор Розенбергам как «политический вопрос. Гонения изображались как кошмарное видение еврейской виктимизации, бесчувственное и брутальное» (Бернхаймер 1998, стр. 178).

Ностальгические и извинительные овертоны в отношении еврейских левацких движений прошлого заметны в недавних воспоминаниях так называемых «детей красных подгузников», включая и тех, кто со временем избавился от своего левацкого мировоззрения. Например, «Комми» Рональда Рэдоша (2001а) описывает всеохватывающий и всеобъемлющий мир еврейского радикализма его юности. Его отец принадлежал к классической фасадной организации коммунистической партии под названием Лига Объединенных Профсоюзов. Рэдош был прилежным сыном, с лихорадочным энтузиазмом принимаясь за любое дело, несущее на себе печать одобрения партии, посещал партийный летний лагерь и городскую Нью-Йоркскую среднюю школу для «красных подгузников» (известную как «Маленькая Красная Школа для маленьких Красных»), и участвовал в юношеских фестивалях, скопированных с экстравагантных советских оригиналов. Одна распространенная шутка того времени очень много говорит о еврейской атмосфере в Партии: «Какие еврейские праздники вы отмечаете?» «День рождения Пола Робсона и Первое Мая». Лишь после того, как левацкие соратники отвергли и забаллотировали Рэдоша за публикацию «Комми», в которой он установил вину Джулиуса Розенберга, Рэдош начал ставить под сомнение левацкую веру. Рэдош показывает, что академические департаменты истории до сих пор являются апологетическими бастионами для крайне левых. Многие академические историки, включая Эрика Фонера, президента Американской ассоциации историков, а в прошлом еще одного «ребенка в красном подгузнике», избегали Рэдоша из-за его находок. Рэдош пишет о «рефлекторной ненависти к американской системе», пропитывающей левацкие движения. Это на самом деле «рефлекторная ненависть» — ненависть, которая, как это обсуждается в КК, происходит в гораздо большей степени из их еврейской идентификации, чем из каких-либо объективных недостатков американского общества. Тем не менее, несмотря на свою сдержанность по отношению к левацким движениям его юности, Рэдош изображает мотивации еврейских коммунистов как идеалистические, даже если те использовали «идеологические аргументы с целью рационализации советских преступлений и обеспечения поддержки советской внешней политики американцами» (Рэдош 2001b).

Несмотря на массивные доказательства чрезвычайно значительного еврейского участия в этих движениях, ни одна еврейская организация не принесла извинений, и лишь очень немногие еврейские интеллектуалы попросили прощения за роль евреев в коммунизме. Более того, мы видим противоположные тенденции — идеализацию писателей из «черных списков» и продолжающееся изображение американских коммунистов как невинных идеалистов, раздавленных репрессивным маккартизмом. Из-за того, что во многих коммунистических обществах постепенно набрали силу анти-еврейские движения, еврейские организации сегодня изображают евреев как жертв коммунизма, а не как критически важный элемент в его восходе к вершине могущества, и не как силу, неразрывно связанную с господством смертоносного террора, спущенного с привязи этими режимами, и не как защитников Советского Союза на Западе. Забыты в этой истории миллионы смертей, принудительный труд, и подавление любого несогласия на пике еврейской власти в Советском Союзе. Вспоминаются лишь анти-еврейские тенденции позднего коммунизма.

Как и 15-й век в Испании, 20-й век в Европе и в Западном мире стал еврейским веком, потому что евреи и еврейские организации были интимно, но решительно вовлечены во все важные события. Если я прав в утверждении, что еврейское участие было необходимым условием для большевицкой революции и ее смертоносных последствий, то тогда можно спорить, что евреи оказали массивное влияние и на более поздние события. Ниже я предлагаю «альтернативную историю», т. е. историю, какой она могла бы быть, если бы определенные события не произошли. Например, в «Печали Войны» альтернативный историк Найэл Фергюсон весьма убедительно доказывает, что если бы Англия не вступила в Первую мировую войну, то Германия разгромила бы Францию и Россию и стала бы доминирующей державой Европы. Вероятно, что царское правительство было бы низложено, но революция привела бы к конституционному правительству, а не к большевицкому режиму. Гитлер не пришел бы к власти, потому что немцы своей победой в войне успешно реализовали бы свои национальные амбиции. И, следовательно, не случилось бы как Второй мировой, так и Холодной войны.