Читать онлайн «Бунт против цивилизации». Страница 30

Вот они жили надеждой и перспективой мести! Это странно тем, что несколько коротких лет должны были видеть революционных социалистов, анархистов, все антиобщественные силы всего мира, сгруппированные под знаменами Жоржа Сореля? Какое то время они шли под разными названиями: синдикалистов во Франции, большевиков — в России, «ИРМ» — в Америке но в действительности они составляли одну армию, созданную для одного войны.

Теперь чем была эта война? Это была, в первую очередь, война за завоевания социализма, как предварительные завоевания до завоевания общества. Везде ортодоксальные социалистические партии были яростно нападающими. И эти синдикалистские нападения были очень грозными, потому что ортодоксальные социалисты не обладали моральными линиями обороны. Их руки были парализованы вирусом их революционной традицией. Эволюционные и не воинствующие социалисты могли бы стать на практику, в теории они остались революционерами, их этика продолжала быть этикой разрушений «классовой войной» против «имущих классов» и «диктатуры пролетариата».

Американский экономист Карвер хорошо описывает этику социализма в следующих строках: «марксистский социализм не имеет ничего общего с идеалистическим социализмом. Он опирается не на убеждения, но на силу. Он не исповедует веру, как это делали старые идеалисты, что, если социализм добьётся успеха, то он всех привлечёт к себе. На самом деле, он не имеет идеалов, он материалистический и боевой. Будучи материалистическим и атеистическим, он не имеет никакого использования таких терминов, как право и справедливость, если он состоит не в том, чтобы успокоить совесть у тех, кто все ещё тешит себя такими суевериями. Он настаивает, что эти термины являются лишь условностями; понятия просто пугала, изобретённые правящей кастой, чтобы держать массы под контролем. В общепринятом смысле этого слова от этой сырой материалистической точки зрения не существует ни правильного, ни неправильного, ни справедливости, ни несправедливости, ни добра, ни зла. Пока люди, ещё верящие в такие глупые понятия, не выгонят из своих умов их, они никогда не поймут первые принципы марксистского социализма.»

«Кто создаёт наши представления о добре и зле?» — спрашивают социалисты, «правящий класс. Зачем? Чтоб утвердить своё господство над массами, лишив их власти, чтобы думать за них. Мы, пролетарии, когда мы получим власть, будем доминировать в ситуации, будем правящей кастой, и, естественно, должны делать то, что правящие касты всегда делали, то есть, мы будем определять, что правильно и что неправильно. Вы спросите нас, если то, что мы предлагаем именно то, что вы подразумеваете под справедливостью. Вы спросите, если это правильно? «что вы имеете в виду, не так ли? Это будет хорошо для нас. Это всё, что по праву и справедливость когда либо делали или когда либо могли означать».

Как отмечает Гарольд Кокс: «Социализм ставит своей целью уничтожение капитализма, и для этой цели он рекомендует или потворствует поведению, которое мир до сих пор осудил как преступное… Реальная этика социализма является этикой войны. То, чего социалисты хотят, не прогресс в мире, как мы его знаем, но уничтожение этого мира в качестве прелюдии к созданию нового мира собственного воображения. Для выигрыша этой цели они должны обратиться за поддержкой к каждой силе, что делает для расстройства и обратиться к каждому мотиву, стимулирующему классовую ненависть. Их этическая перспектива является прямо обратной той, вдохновлявшей все великие религии мира. Вместо попыток достичь мира на земле и доброй воли среди людей они выбрали своей цепью всеобщую войну, и они сознательно делают свой призыв к страстям зависти, ненависти и злобы».

Таковы нравственные основы социализма. Надо отметить, что марксистский социализм был смягчающим всё это, и стал в конце девятнадцатого века преимущественно тихим, «реформистским» движением — на практике. Но эта мирная поза ранее предполагалась не из за этических перемен, а из-за двух практических соображений. В первую очередь, Маркс учил, что общество может быть легко разрушено за счет собственных дефектов; что «имущие классы» бы быстро уничтожили друг друга; и что социалисты могут ждать дряхлости общества, прежде чем дать ему смертельный удар, вместо того, чтобы рисковать в сомнительном бою, пока оно было ещё сильно. На втором месте, социализм, как исповедование веры, приветствовал «либеральных» новообращённых, но понял, что они не будут «приходить» в больших количествах, если он не может представиться «реформистским» лицом к ним.

Реформистский социализм в его нынешнем виде в конце девятнадцатого века почил на двусмысленных моральных устоях. Его политика была основана не на принципе, а на простой целесообразности. Синдикалисты увидели это, и использовали его с убийственной силой. Когда реформистские лидеры осуждали дикое насилие синдикалистов, синдикалисты смеялись над ними, дразнили их отсутствием мужества и указывали, что морально все они были в одной лодке. Синдикалисты потребовали, чтобы принципиальные вопросы были исключены, что они не имеют значения и что дебаты должны ограничиваться вопросами политики.

И здесь, опять же, синдикалисты имели социалистов рядом. Синдикалисты утверждали (достаточно справедливо), что автоматическая социальная революция Маркса не была видна, что общество не было на смертном одре, и что, если оно скоро умрёт, оно должно быть убито — насильственными методами социальной революции. На самом деле, синдикалисты вызывались как сам Маркса на этот счет, ссылаясь на его юношеские революционные призывы, сказанные прежде, чем он создал в утопические заблуждения «Капитал».

Эти заблуждения, вместе со всеми последующими «реформистских» наслоений, синдикалистами презрительно отбрасываются. Этика «классовой борьбы» была объявлена во всей своей обнаженной жестокости. «Компромисс» и «эволюция» были также язвительно отвергнуты. Синдикалисты учили, что первые шаги к социальной революции должны быть уничтожением всей дружбы, симпатии, или сотрудничества между классами, систематическое культивирование непримиримой классовой ненависти, углубление непреодолимого раскола классов. Все надежды на улучшение жизни общества мирными политическими методами должны были быть решительно отвергнуты, внимание отныне сосредоточено на мрачном деле классовой войны.

Эта война не должна была быть отложена до некоторого благоприятного момента; она должна было начаться сейчас, и вестись с постоянно возрастающей яростью до полной и окончательной победы.

Жорж Сорель сказал: «Насилие; классовая борьба без пощады, состояние постоянной войны должны были стать отметинами социальной революции». Как другой французский синдикалист, Пуже, выразил это: «Революция является работой всех моментов, на сегодняшний день, а с завтрашнего дня: это непрерывное действие, каждый день борьба без перемирия или задержки против сил назначения грабительских цен».

Методы классовой борьбы были подведены под понятие «прямого действия». Эти методы были многочисленны, наиболее важными из которых были забастовка и «саботаж». Забастовки должны быть постоянно проводимыми, из за любой причины или без причины; если причины нет, тем лучше, так как побеждённые рабочие останутся в угрюмом и мстительном настроении. Соглашения с работодателями должны были быть сделаны только для их нарушения, потому что все это ложь, обман, и обман был оправдан нет, важен — против «врага». Даже когда на работе синдикалисты не делали хорошую работу, всегда поступали так, что мало работали, насколько это возможно («у себя на уме»), что и было на практике «саботажем» т. е., портили товары и повреждали машины, если это было возможно без обнаружения. Объектом всего этого был ущерб работодателям, деморализация промышленности, сокращение производства, и тем самым делали условия жизни такими, что массы будут разбужены, чтобы было жарче недовольство и стало зрелым для «массовых акций».

Между тем, всё должно быть сделано, чтобы отравить классовую борьбу. Ненависть должна быть намеренно раздута, не только в массах, но и среди «имущих классов». Каждая попытка примирения или понимания между комбатантами, уставших от взаимной травмы, должна быть пресечена в зародыше. Сорель говорил: «Для того, чтобы погасить с чёрной неблагодарностью благосклонность тех, кто хотел защитить работника, чтобы встретиться с оскорблениями выступления тех, кто выступает за человеческое братство, чтобы ответить ударами сторонникам тех, кто будет распространять социальный мир — все это не в соответствии с правилами модного социализма, но это очень практический метод, показывающий буржуа, что они должны заниматься своими делами… появляется пролетарское насилие на сцене в тот самый момент, когда предпринимаются попытки смягчить конфликты в социальном мире. Насилие отдаёт пролетариату его естественное оружие классовой борьбы, с помощью испуга буржуазии и пользуясь буржуазной подлостью для навязывания им воли пролетариата».