Читать онлайн «Когнитивные стили. О природе индивидуального ума». Страница 54

Есть основания полагать, что направленность и тип реакций испытуемых зависят от особенностей восприятия и понимания фрустрирующей ситуации. Возможность такого толкования показателей методики Розенцвейга подтвердил Дж. Брунер на примере анализа интрапунитивных реакций. Так, он писал, что «…содержание понятия интрапунитивности можно рассматривать как характеристику тех гипотез, с которыми индивид подходит к ситуации фрустрации. Он склонен оценивать неопределенную информацию как подтверждающую его собственную вину. Чем выше степень интрапунитивности, тем меньше соответствующей информации требуется для подтверждения собственной виновности» (Брунер, 1977, с. 102).

Таким образом, основные показатели этой методики, наряду с их традиционным толкованием, косвенно позволяют судить об особенностях индивидуальной познавательной направленности, а именно, о степени закрытости/открытости ментальных репрезентаций в условиях интерпретации эмоциогенных ситуаций. О неприятии содержания ситуации (субъективированной форме ее отражения) свидетельствуют, с одной стороны, преобладание препятственно-доминантных реакций (внимание испытуемого при этом приковывается к факту фрустрирующего воздействия, однако ситуация препятствия воспринимается либо в искаженном виде как благо, либо наличие фрустрирующего фактора игнорируется по типу «ничего страшного не произошло») и, с другой стороны, интрапунитивные реакции (восприятие ситуации оказывается направленным на самого себя с подчеркиванием своей виновности).

Напротив, о принятии всей полноты информации о ситуации (объективированной форме ее отражения) свидетельствует преобладание экстрапунитивных, самозащитных и разрешающих реакций (т. е. тех реакций, которые связаны с осознанием ситуации как фрустрирующей, свободным выражением своего осуждения происходящего с открытым проявлением соответствующих эмоций, а также с ориентацией на поиск средств разрешения конфликта).

В табл. 24 приводятся коэффициенты корреляции (по Спирмену) традиционных показателей основных когнитивных стилей с показателями методики «Волшебник» и методики Розенцвейга.

Как можно видеть из табл. 24, преобладание объектной познавательной направленности при выполнении методики «Волшебник» предполагает использование более широких категорий, а также более высокую точность перцептивного сканирования. Что касается выполнения методики Розенцвейга, то для поленезависимых испытуемых характерна ориентация на поиск средств разрешения конфликта (в виде типа реакций NP). В свою очередь, лиц, склонных использовать узкие категории, по критерию направленности реакций отличает минимизация признания и осуждения фактора фрустрации (Е), восприятие фрустрирующей ситуации через призму своего «Я» (I) и склонность к ее нейтрализации (М); по критерию типа реакций – фиксированность на фрустрирующем факторе (OD) и избегание открытого эмоционального реагирования на фрустрирующее препятствие (ED). Характерно, что бо́льшая часть значимых связей по стилю УДЭ/ШДЭ приходится на процедуру сортировки слов, что является дополнительным аргументом в пользу особой роли способности к понятийному обобщению относительно построения объективированных ментальных репрезентаций происходящего. Проявления импульсивности (по показателю «количество ошибок») сочетаются с восприятием фрустрирующей ситуации через призму своего «Я» (I) и фиксированностью на фрустрирующем факторе (OD).

Более детальный анализ результатов методики Розенцвейга по группе «аналитиков» и группе «синтетиков», выделенных по медианному критерию, дает следующую картину распределения индивидуальных реакций (в процентном соотношении) с указанием векторов преимущественного реагирования (рис. 13).

Таблица 24

Коэффициенты корреляции показателей когнитивных стилей с показателями методики «Волшебник» и методики Розенцвейга

Знак «*» характеризует уровень значимости соответствующих коэффициентов корреляции: * – Р = 0,05; ** – Р = 0,01; *** – Р = 0,001; нули опущены.

Рис. 13. Распределение ответов по направленности и типу реакций по методике Розенцвейга в группах «аналитиков» и «синтетиков» при сортировке наборов точек и слов (%)

Как можно видеть, у «аналитиков» (лиц, находящихся на полюсе узкого диапазона эквивалентности) вектор реагирования приходится главным образом на секторы I/OD и M/OD, захватывая сектор E/ED (т. е. их реакции построены по парадоксальному типу: будучи прикованными к препятствию, они в то же время склонны его игнорировать и блокировать свое действительное отношение к сложившейся ситуации). У «синтетиков» (лиц, находящихся на полюсе широкого диапазона эквивалентности) вектор реагирования приходится на секторы E/ED и E/NP, т. е. они склонны признавать наличие фрустрирующего фактора, более открыто проявлять свои переживания (гнев, раздражение, агрессию), пытаясь в то же время найти способы разрешения конфликтной ситуации. В сущности, эти различия в направленности и типе реакций свидетельствуют о мере закрытости/открытости индивидуальных ментальных репрезентаций относительно эмоциогенного содержания фрустрирующей ситуации, что проявляется в степени и характере эмоциональной вовлеченности человека в ее восприятие и понимание.

Полученные результаты свидетельствуют, что определенные полюса когнитивных стилей, в частности, проявления поленезависимости, рефлективности и широты диапазона эквивалентности обеспечивают возможность объективированных форм познавательной направленности (в виде объектного характера индивидуальных ментальных репрезентаций и их открытости эмоциогенному опыту). Таким образом, когнитивные стили – в полном соответствии с исходной идеологией стилевого подхода – отвечают за построение реалистической (объективированной) ментальной «картины события» и регуляцию аффективных состояний с точки зрения их влияния на процесс познавательного отражения.

Указанные выше функции стилевых свойств – их участие в построении объективированных ментальных репрезентаций происходящего и контроль состояний потребностно-аффективной сферы – сближают когнитивные стили с феноменологией интеллекта, в частности, с такими базовыми явлениями в структуре интеллектуальной деятельности, как «объективация» (Д. Узнадзе) и «децентрация» (Ж. Пиаже).

Узнадзе, как известно, выделял два плана поведения человека с качественно различными механизмами, лежащими в их основе. Импульсивное поведение, по его словам, протекает под знаком полной зависимости от условий внутренней и внешней среды (актуальной потребности и требований ситуации). Такого рода поведение является функцией установки. В основе же поведения, предполагающего осознанный и произвольный контроль за ходом собственной деятельности, лежит механизм объективации. Объективация – это «… специфический акт, обращающий включенный в цепь деятельности человека предмет или явление в специальный, самостоятельный объект его наблюдения» (Узнадзе, 1966, с. 255). Таким образом, явление объективации характеризуется, во-первых, направленностью сознания на определенные аспекты действительности и, во-вторых, включенностью познавательной активности, ориентированной на их изучение. Акты объективации не только играют центральную роль в становлении интеллектуальных способностей, но, более того, «… вся система психической жизни человека должна стать иной – она должна совершенно перестроиться, если лишить ее способности объективации» (там же, с. 306).

Для Ж. Пиаже решение вопроса об условиях объективности познавательного отражения также выступает в качестве важнейшего в его теории интеллекта. Отличительным признаком интеллектуального роста является способность к децентрации: возможность одновременно принимать во внимание некоторое множество аспектов ситуации, а также воспроизводить ее характеристики независимо от собственной эгоцентрической позиции. Посредством децентрации человек в своих познавательных контактах с миром достигает объективности суждений и оценок, подвижно и гибко охватывая как единое целое значительную область реальности и учитывая соотнесенность различных точек зрения на происходящее (Пиаже, 1969).

Трактовка когнитивных стилей как метакогнитивных способностей – в качестве таковых их можно трактовать с учетом феномена «расщепления» стилевых полюсов – позволяет подключить проблематику когнитивных стилей к обсуждению острейшего вопроса в психологии личности: что является причиной индивидуального поведения. Уже несколько десятилетий идут ожесточенные споры между сторонниками личностного и ситуационного подходов в объяснении поступков человека. Первые считают, что причиной поведения являются личностные черты (поэтому надо измерять эти черты с помощью опросников и предсказывать соответствующие им особенности поведения). Вторые утверждают, что поступки человека определяются ситуационными факторами, поэтому, комбинируя характеристики ситуации, можно заставить человека поступить вопреки своим личностным чертам (аттитюдам).