Читать онлайн «Когнитивные стили. О природе индивидуального ума». Страница 21

Ярким примером «унитарной» позиции является точка зрения Р. Райдинга и А. Чим, которые предложили объединить все описанные к настоящему времени когнитивные стили в два «фундаментальных измерения» (или базовых когнитивных стиля): «целостность – аналитичность» (тенденция перерабатывать информацию в терминах либо целого, либо частей) и «вербальность – образность» (склонность репрезентировать информацию в процессе ее переработки в виде слов либо в виде наглядных образов).

В качестве частных проявлений базового когнитивного стиля «целостность – аналитичность» рассматриваются 14 стилей, в том числе импульсивность/рефлективность, ригидный/гибкий контроль, аналитическая/тематическая категоризация, узкий/широкий диапазон эквивалентности и другие. Частными проявлениями базового когнитивного стиля «вербальность – образность» выступают 3 стиля: конкретность/абстрактность, толерантность к нереалистическому опыту, визуализация/вербализация. Эмпирическим основанием такого рода гиперобобщения являются, судя по заявлениям авторов, результаты факторного анализа (Riding, Cheema,1991; Rayner, Riding, 1997).

Сторонником «унитарного» взгляда на природу когнитивных стилей является А. В. Либин, который в рамках разрабатываемой им «единой концепции стиля человека» вводит такое стилевое метаизмерение, как «широта – узость» (или «диапазон эквивалентности»). Соответственно «широта – узость» «…интегрирует в себе элементы таких понятий как аналитичность – синтетичность, сложность – простота, целостность – детализированность, широта сканирования, субъективный масштаб оценочных шкал и некоторые другие» (Либин, 1998, с.121).

В свое время был сформулирован знаменитый принцип Оккама «не умножай сущности без нужды» (т. е. не создавай лишних теорий). К этому следовало бы добавить, учитывая сложности стилевого подхода, еще один принцип – «не плоди противоречий» (т. е. не создавай новых теорий, увеличивающих противоречия сравнительно со старыми). Увы! Оба принципа часто игнорируются.

Итак, имеют место две возможные позиции: можно, с одной стороны, утверждать, что когнитивные стили – самостоятельные и независимые когнитивные переменные и, с другой, говорить об однородности разных стилевых параметров. Принять ту или иную позицию – значит сделать заведомую ошибку, ибо при этом придется игнорировать факты, полученные «противной стороной».

В частности, серьезным препятствием к «множественному» подходу являются данные о существовании значимых корреляций между разными стилевыми параметрами. Например, найдены парциальные связи между широким сканированием, толерантностью к нереалистическому опыту, ригидным познавательным контролем и полезависимостью (Gardner, Holzman, Klein, Linton, Spence, 1959); абстрактной концептуализацией и поленезависимостью (Harvey, 1970); узким диапазоном эквивалентности и ригидным познавательным контролем (Колга, 1976); импульсивностью и полезависимостью (Gargiulo, 1982; Massari, 1975); ригидным познавательным контролем и импульсивностью (Корнилова, Скотникова, Чудина, Шуранова, 1986); ригидным познавательным контролем, полезависимостью, широким диапазоном эквивалентности и импульсивностью (Алешина, Дейнека, 1986); узким диапазоном эквивалентности и поленезависимостью, узким диапазоном эквивалентности и когнитивной сложностью (Шкуратова, 1983) и т. д.

При анализе полученных связей нельзя не заметить достаточно четкую тенденцию преимущественного сочетания строго определенных полюсов когнитивных стилей в виде своего рода синдрома стилевых свойств: поленезависимость с бо́льшей вероятностью предполагает рефлективность, гибкий познавательный контроль, широкое сканирование, толерантность к нереалистическому опыту, когнитивную сложность и т. д. Таким образом, утверждение о независимости отдельных стилевых параметров является не вполне корректным.

«Унитарный» подход также не располагает доказательствами в свою пользу, поскольку зафиксировать устойчивые и однонаправленные корреляционные связи одновременно между множеством стилевых параметров не удалось ни в одном известном мне исследовании. Тем более в рамках «унитарной» позиции невозможно объяснить причины очевидного отсутствия связей между, казалось бы, родственными стилевыми параметрами.

Факты, безусловно, вещь упрямая. Однако какие выводы можно сделать из факта «мерцания» корреляционных связей в разных исследованиях? Одни авторы сообщают о наличии связи между определенными когнитивными стилями, другие – о ее отсутствии; в мужской выборке связь себя обнаруживает, в женской – нет; в выборке подростков связь проявляется достаточно отчетливо, тогда как в студенческой выборке она исчезает и т. д.

И какие выводы можно сделать из факта фиксации альтернативных связей между одними и теми же стилями? Так, в одной из работ И. В. Тихомировой сообщается о том, что у взрослых испытуемых поленезависимость сочетается с узким диапазоном эквивалентности (высокой понятийной дифференцированностью) (Тихомирова, 1989). Однако в более позднем исследовании она указывает на то, что, напротив, поленезависимость соотносится с широким диапазоном эквивалентности (низкой понятийной дифференцированностью) (Тихомирова, 1991). Аналогично, в одном исследовании выявляется связь полюса поленезависимости с узким диапазоном эквивалентности (Шкуратова, 1983), тогда как в другом – с широким диапазоном эквивалентности (Ким, 2002). Одни авторы отмечают связь когнитивной сложности с гибкостью и толерантностью (Shneier, 1979), тогда как другие – с ригидностью и догматизмом (Messick, Kogan, 1966).

Промежуточным вариантом решения вопроса о связях когнитивных стилей являются многомерные классификации стилевых феноменов. Они позволяют отказаться от упрощенного взгляда на эту проблему в виде констатаций: «связей между стилями нет и быть не может» либо «все стили – это одно и то же психическое качество в разных его проявлениях».

В соответствии с идеей многомерной природы стилей признается, что связи между стилями существуют, однако они имеют нелинейный характер (поэтому и не «схватываются» на уровне корреляционного анализа). Характерно, что многомерные классификации когнитивных стилей имеют, как правило, теоретический характер, основываясь на выделении качественных критериев взаимосвязи тех или иных стилевых параметров в зависимости от постулируемых механизмов стилевого поведения.

Так, Д. Уорделл и Дж. Ройс все множество описанных когнитивных стилей разделили на три группы по критерию «соотношение когнитивных и аффективных компонентов». По их мнению, когнитивные стили – это устойчивые черты, которые оказывают влияние на способ организации когнитивных и аффективных процессов (Wardell, Royce, 1978). Соответственно были выделены когнитивные стили (на первый план выходят когнитивные процессы), аффективные стили (на первый план выходят аффективные процессы) и когнитивно-аффективные стили (когнитивные и аффективные процессы сбалансированы) (рис. 4).

Центральное место в этой классификации занимают три когнитивно-аффективных стиля. Референтом рационального стиля (в виде установки на проверку «надежности» собственного образа действительности с точки зрения его логической обоснованности, ясного рационального мышления, анализа и синтеза идей) является полезависимость/поленезависимость, референтом эмпирического стиля (в виде установки на проверку образа действительности с учетом чувственно-сенсорных впечатлений и непосредственного наблюдения) – пространственное сканирование, референтом метафорического стиля (в виде установки на проверку образа действительности на основе интуиции и личного ассоциативно-символического опыта) – беглость идей. В свою очередь, эти когнитивно-аффективные стили были проинтерпретированы в терминах трех аспектов внимания. Полезависимость/поленезависимость характеризует селективность внимания, пространственное сканирование – интенсивность внимания, беглость идей – широту внимания (там же).

Ч. Носал построил классификацию когнитивных стилей с учетом особенностей процессов переработки информации, выделив два их аспекта – уровни переработки и способы организации информации. Уровни переработки информации включают: перцепцию (уровень создания репрезентаций окружающей действительности в форме кратковременных перцептивных образов); концепцию (уровень создания понятийных репрезентаций); модели (уровень структур индивидуального опыта); программы (уровень регуляции целенаправленного поведения с точки зрения фиксации последовательности событий). Способы организации информации («метаизмерения») включают: структуру поля (мера артикулированности познавательных образов), сканирование (особенности распределения внимания), шкалы эквивалентности (ориентация на различие либо сходство элементов опыта) и характер контроля (способность к торможению и регуляции собственной активности) (рис. 5).