Читать онлайн «Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России». Страница 41

Тогда в сословном обществе не бытие определяет сознание, а право определяет и бытие, и сознание. Другими словами, право как закон устанавливает не только иерархию прав, «ассортимент» их стоимости, но и экономический уклад общества, соответствующий этой иерархии. Поэтому в сословном обществе «капитализмом», т. е. коммерцией и производством, могут заниматься только те слои общества, которым это позволяет закон (или «понятия»). Такая постановка вопроса, как ни странно, никак не отменяет марксистскую формулу о первичности бытия, так как «общественное сознание, – утверждает «Философский энциклопедический словарь» 1983 года, – в качестве самостоятельной целостности оказывает активное обратное влияние на общественное бытие и всю общественную жизнь».[362]

Благодаря такому взгляду на общественное сознание можно отчетливо увидеть социологическую разницу между классическим капитализмом в Европе середины XIX века, который описывал К. Маркс, и капитализмом, который пророс в начале ХХ века в России «редкими островками фабричного производства» среди океана сословных прав и сословного бесправия.

Здесь именно право – в марксистском понимании надстройка, а не бытие, т. е. базис, – определяло общественное сознание. И тогда действительно, классовая борьба ни при чем, ее место – страшно даже сказать – заняла борьба между сословным правом и бесправием, доведенная до апогея империалистической войной, а не успехами развития капитализма в России. Борьба сословий, наряженная теоретиками социализма в одежды классовой борьбы, была только похожа на классовую борьбу, но ее сущность была принципиально иной.

Скорее всего, этот вывод вызовет бурю негодования среди карьерных ученых и глубокое непонимание со стороны менее искушенных читателей. И даже люди либеральных взглядов, в принципе отрицающие учение К. Маркса и теорию классовой борьбы, видимо, будут крайне огорчены таким легкомысленным подходом к фундаментальным истинам. Но давайте отдадим дань теории классовой борьбы – она хорошо поработала в начале ХХ века и совсем как-то потерялась в его второй половине.

Объяснить события, например, 1991 года она совершенно не в состоянии, потому что вектор социального развития России в конце ХХ века пошел в обратную от основ марксизма сторону – от социализма к капитализму. Прогресс стал нашим прошлым, а регресс – настоящим. Живем как бы задом-наперед и шиворот-навыворот. Причем, переход от одной общественной формации к другой, вопреки учению К. Маркса, не занял много времени, он произошел мгновенно. Можно даже не вдаваться в подробности научного социализма и не искать у него ответы на волнующие нас сегодня вопросы о социальной справедливости, потому что теория классовой борьбы уже давно мертва. Но, как ни странно, ничего лучше нее современные исследователи предложить не могут.

Даже российские коммунисты совсем по-другому смотрят и на классовую борьбу, и на марксизм, не говоря уже о ленинизме. Хотя формально они называют себя продолжателями дела РСДРП – РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС и КП РСФСР,[363] на самом деле имеют мало общего с ними. Так, в программе КПРФ записано, что «обманом и насилием страна возвращена к капитализму», но, несмотря на это, «современная эпоха представляет собой переход от капитализма к социализму».[364] Оставив в стороне «обманом и насилием» как ненаучные категории, отметим лишь, что это будет уже второй переход в нашей истории. А может быть, в Советском Союзе и не было никакого социализма? По крайней мере, о том, что в социализм надо входить два раза, у Маркса ничего нет. Ленин тоже об этом ничего не говорил.

В программе наших коммунистов вообще много интересного. Вот например: «КПРФ выступает за мирный переход к социализму». Это уже прямой отказ от революционных методов борьбы, на котором настаивали классики: «Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя».[365] (Хотя справедливости ради надо сказать, что после 1848 года К. Маркс все-таки допускал мирное завоевание власти пролетариатом.) Об отходе от учения классиков говорит и неклассовый, непролетарский принцип партийного строительства. Чтобы стать коммунистом сегодня, достаточно быть неравнодушным к судьбе нашей Родины (что, конечно, немало) и считать капитализм несправедливым устройством общества[366] (кто же с этим спорит?).

Отказ современных коммунистов от классовой борьбы в ее первоначальном понимании и строительство партии на общегражданских основаниях со всей убедительностью говорит о том, что они не стоят на пролетарской платформе, а значит, не имеют никакого отношения ни К. Марксу, ни к В. И. Ленину. В их документах не найти знаменитого «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», о диктатуре пролетариата нет и речи, хотя именно в ней и заключается суть марксизма. В. И. Ленин говорил об этом так: «Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого (да и крупного) буржуа».[367]

Несмотря на это, они действительно ведут борьбу, но не классовую, а узко политическую и в строго очерченных рамках закона (Ленин назвал бы их оппортунистами), опираясь в своих взглядах на новую немецкую теорию Х. Дитериха «Социализм XXI века». Это в чистом виде «оппозиция Его Величества».

Сегодня количественный и качественный состав рабочего класса значительно превосходит своего предшественника образца 1917 года, но перед ним снова стоит вопрос о переходе к социализму, вернее, этот вопрос ставят коммунисты, даже не претендующие на звание авангарда рабочего класса. Об истинных же политических пристрастиях российского пролетариата никто ничего не знает, возможно, они не идут дальше экономических требований, которые мы иногда наблюдали на заводе «Форд» в Ленинградской области.

Какая-то злая шутка, гримаса истории. Наши голодные, нищие и неграмотные деды и прадеды лет двадцать пять сражались за социальную справедливость, за социализм – нескончаемые забастовки, стачки, баррикады, рабочий контроль, фабзавкомы и, наконец, Советы. В результате они смогли взять власть и даже построить социализм (или то, что они назвали социализмом). А девятнадцатимиллионная армия советских коммунистов, наполовину состоявшая из пролетариата, отдала его без боя, купившись на обещания либеральных приватизаторов уйти «от равенства в бедности».

И сейчас, при нашем, в общем-то, диком капитализме и провале профсоюзных программ так называемого социального партнерства даже на забастовки толком никто не выходит. Можно, конечно, порассуждать об «обмане и насилии», но это ни на йоту не приблизит нас к истине. Не приближают нас к истине и нынешние споры о том, есть ли в России рабочий класс или нет.

По нашему мнению, эти споры не имеют никакого смысла, потому что в каком-то виде он, конечно, есть, но только он не имеет ни малейшего отношения к своему предшественнику из далекого 1917 года. Не по крови, естественно, а по социальной функции, это совершенно иное социальное тело. Нынешний пролетариат разрознен и пассивен, социально демобилизован и больше не является революционным классом хотя бы потому, что его никто не организует и не ведет на политическую борьбу, никто не вносит в его ряды «пролетарское сознание».

Профсоюзы, особенно «независимые», на это не способны, а коммунисты от него отказались. Самые революционные классы сегодня – это, наверное, блогеры и террористы (иногда в этой роли могут выступить пенсионеры или жители какого-нибудь района вроде Бирюлево). Правда, никто из них не имеет представления о целях, к которым стремится, смысл их борьбы заключается, видимо, в самой «борьбе» – иногда за нее неплохо платят.

Даже неформальная оппозиция лишь изображает из себя революционеров. Если взять, например, «Другую Россию», которая сама себя называет политической партией, то кроме пустых обещаний она ничем похвастать не может. Скажем, такое основополагающее положение ее программы как «Проведем решительную демократизацию страны», под которой понимается «переход страны и государства на работу в режиме реальной демократии (уничтожение, например, такой негативной практики как “административный ресурс” и “телефонное право”)».[368] Сказать, что это наивно – значит ничего не сказать.

А про так называемую партию «Парнас» и говорить как-то неудобно, потому что даже либеральная мысль должна содержать в себе ну хоть какой-то смысл, а его нет. Оцените: «Главной целью Партии является построение в России свободного общества, опирающегося на инициативу и творческую энергию свободных граждан, развитие институтов гражданского общества».[369] На кого это рассчитано?