Читать онлайн «Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история?». Страница 60

Чтобы адекватно оценить роль этого ресурса в экономической и политической жизни, надо учесть также его мобильность. Сейчас любые суммы могут быть переброшены в любую точку планеты за несколько минут. И почти никто этого не увидит. Оценки масштабов, до которых выросла финансовая сфера, а также и события, происходившие на нашей памяти, показывают всем неравнодушным к судьбам человеческого рода, что современные финансовые потоки, часто управляемые коллективными решениями нескольких сотен семейств, могут ускорить или затормозить развитие любого производства, того или иного направления научных исследований и т. д.

В высшем слое мировой элиты интересы и властные возможности представителей финансового и промышленного капитала неразрывно переплетены. Тем не менее, благодаря успехам глобализации – созданию международных надгосударственных финансовых и политических институтов, консолидации многонациональной элиты, завоеванию долларом статуса единой мировой валюты и т. д., можно говорить с определенной долью условности о «победе» финансового капитала над промышленным, которую предрекал Р. Гильфердинг. Ее можно интерпретировать, используя образ многоярусной экономики, как доминирование финансового капитала, его интересов и инструментов на высшем, глобальном ярусе. А представителей промышленного капитала (производственных ТНК) – на следующих по значимости ярусах в силу их отраслевой или местной (территориальной) ограниченности («местно-ограниченный» – термин Р. Гильфердинга). Они в большей степени зависят от государства, где расположены их предприятия.

Конфликты между кланами «банкиров» и «промышленников» (как например, Ротшильдами и Рокфеллерами) вряд ли можно считать устойчивыми и имеющими глубокое историческое значение. Как и само различение этих понятий является довольно условным. И все же, если рассматривать возможности формирования и усиления цивилизационных полюсов многополярного мира, для которых важнейшей проблемой несомненно является сотрудничество с теми или иными частями элиты, более вероятными союзниками или попутчиками должны оказаться представители промышленного капитала (используя термин 20-30-х годов, более «социально-близкими»).

Государство. Единственная институционально оформленная сила, способная (хотя бы теоретически) противостоять финансовой системе в ее стремлении к господству над миром – это государства. Теперь многие транснациональные финансово-промышленные группы уже стали более сильными организациями, чем большинство государств. Государства в настоящее время – лишь один из видов организаций, действующих в социально-экономической сфере. Оно далеко не всегда способно противостоять финансовой олигархии, транснациональным корпорациям, мощным наркокартелям или сепаратистским террористическим организациям. Однако государство – это особый вид организации в обществе.

Экономические и финансовые компании по своему предназначению не ответственны перед народом. Их дело и их цель – только максимизация прибыли Государство отличается от экономических, религиозных, криминальных и прочих корпораций тем, что оно по смыслу своего существования должно быть представителем народа, выразителем и защитником его интересов и будущего страны. Государство становится силой, способной противостоять современной капиталистической системе, если оно выполняет свое предназначение. И руководствуется идеологией, которую разделяет народ.

В 1970-е годы развернулась большая дискуссия на тему о социальной ответственности бизнеса [64, с. 76–87], в которой приняли участие экономисты, социологи и сами представители большого бизнеса (заявление Комитета экономического развития США). Для всех очевидна зависимость общества и крупных корпораций. Последние могут эффективно функционировать в развитых странах только в том случае, если им удается убедить общественность в ответственности своего поведения. В то же время часто жесткая конкуренция обусловливает их стремления к увеличению прибыли, поддержанию необходимых объемов производства и темпов роста. Поэтому значительная часть выступлений на эту тему не содержало конструктивных предложений и имело характер благих пожеланий. В этом смысле приходится согласиться с реалистичной позицией Милтона Фридмана, что в свободной экономике «социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении своих прибылей». Это название его статьи специально на данную тему. Их задача состоит только в том, чтобы «использовать свои ресурсы и осуществлять деятельность, направленную на увеличение своих прибылей до тех пор, пока она остается в рамках правил игры, т. е. участвует в открытой и свободной конкуренции без обмана и мошенничества».

Большая часть участников дискуссии высказывается за то, что менеджеры и собственники капитала должны осознать свою социальную ответственность. М. Фридман как представитель либеральных фундаменталистов отвергает это пожелание. Концепцию социальной ответственности бизнеса он характеризует как «фундаментально подрывную доктрину, широкое применение которой разрушит свободное общество» [65, с. 133]. Даже признание на словах необходимости социальной ответственности бизнеса «укрепит и так превалирующее убеждение в том, что стремление к прибыли нехорошо и аморально и должно быть обуздано какими-нибудь внешними силами. Как только это суждение будет признано, обуздывать рынок станет не «социальная совесть» управляющих, какой бы высокоразвитой она ни была, а «железный кулак правительственных бюрократов»» (цитируется по [64, с. 81]).

Все же большинство экономистов не разделяет антиэтатистской позиции М. Фридмана и признает необходимость активного участия правительства в экономической жизни. Правительство должно обеспечить законодательные рамки и условия для прибыльности «социальных инвестиций», создать рынок для социально желательных товаров и услуг» и т. д.

Многоярусная система капиталистической экономики, консолидированная политическими институтами и либеральной идеологией, обладает огромной властью. Одной из главных, если не главной, линией противостояния, главной «интригой» в драме монополистического капитала является борьба за статус государства: будет ли оно только инструментом в руках крупнейших корпораций и банковских групп или будет представителем интересов народа и перспективного развития страны.

Государство играет разную роль в западной и в восточной (китайской, российской) цивилизациях (см. разд. 2.4–2.5). В западном представлении (по крайней мере, отраженном в господствующей либеральной идеологии), государство – это просто одна из отраслей услуг, сферы обслуживания. Все чиновники – даже самые высшие – это нанятые народом работники, единственным мотивом которых является оплата их труда. В российской традиции, сохранившейся в значительной части до настоящего времени, государство – это инстанция высшего сакрального порядка. Бессилие, коррумпированность государства рассматриваются как тяжелая болезнь всей страны, всего народа, и это не служит основанием для вывода о «минимизации» государства. Работа на защиту или укрепление государства рассматривается как Служение, выполнение высокого Долга.

Деньги, наверно, появились в истории не позднее, чем духовно-нравственные установки и верования, и по-видимому, столь же необходимы для устойчивости больших человеческих сообществ. Как любая стихийная сила, они могут принести великое благо или великое разрушение. Обычно человечество сначала испытывает вполне оправданный страх перед такой силой и терпит многие бедствия, пока не усвоит главные заповеди в обращении с ней. Есть версия, что homo sapiens на заре развития земледельческой культуры научился осваивать новые участки земли, устраивая ограниченные лесные пожары, используя встречный пал. Это давало несколько лет хороших урожаев на новых землях. В результате в Европе была сведена большая часть лесов, и выжили только те племена, которые освоили другие технологии земледелия и скотоводства.

Из недостатков бюрократии, из захвата государственной машины классом буржуазии нередко делают вывод, что следует отказаться от бюрократии и государства. Такой вывод наивен и утопичен, также как установка «либеральной» экономической теории добиваться любыми средствами устранения монополизма и контроля над рынком со стороны крупных корпораций. Экономическая роль государства не однозначна, как и роль любого института. Одна ипостась его – защитник и гарант права, в частности, гарант прав собственности, защитник равенства возможностей и принципов справедливости, противовес власти и групповым привилегиям господствующих классов и олигархических слоев. Другая ипостась – инструмент в руках этих самых антиобщественных сил, используемый ими для защиты своего господствующего положения, своих социальных и экономических преимуществ. Третья его ипостась – защита собственных групповых интересов бюрократии как социального слоя и поддержка (законодательством и практикой их выполнения) своего положения как сильной социально-экономической монополии.