Читать онлайн «Экономическая социология». Страница 25

Таким образом, для экономической социологии важно не только признание наличия разных мотивов и множества типов рациональности, но и способности человека переключаться с одного режима действия на другой. Экономико-социологический человек умеет рассчитывать свою выгоду, но отказаться от этой выгоды и поступить «как принято» он тоже умеет. Он способен после непродолжительного перелета в другую страну, опираясь на опытное практическое знание, следовать иным правилам, отличающимся от принятых в своей собственной стране. При этом, меняя режимы действия, человек не обладает полной свободой. Его действия институционально оформлены и укоренены в сложившихся отношениях (подробнее об этом см. в гл. 5).

Заключение. Большинство экономистов тяготеют к так называемому непосредственному пониманию поведения. Им нет никакой нужды вдаваться в истинные мотивы поведения хозяйствующего человека. Они прослеживают цепочки внешних связей: осязаемый стимул – наблюдаемое действие – полученный результат – наличие и характер повторного действия. Проблема мотивации как таковая здесь, по существу, снимается априорным предположением о характере мотива (каковым является рациональное следование эгоистическому интересу). Конечно, нельзя всю экономическую теорию сводить к одному шаблону. В рамках ее отдельных подходов может наблюдаться серьезный интерес к содержанию хозяйственной мотивации. Но в целом более или менее традиционного экономиста не интересуют мотивы, его интересует наблюдаемое поведение. А строго говоря, и само поведение как процесс большинство экономистов не должно интересовать, ибо его главные параметры для них задаются результатами действий. В итоге поведение фиксируется через свои результаты в вещных формах (объемы продукции, доходы, цены). Сам же человек предстает в виде суммы устойчивых предпочтений с изрядной долей автоматизма, программируемоети, что, несомненно, облегчает анализ.

Социолог же выбирает более трудный путь. Ему нужно «объясняющее понимание», раскрывающее мотивы происходящих действий. Поясним это положение на конкретном примере. Предположим, есть четыре предпринимателя, решивших увеличить производство своего продукта. Один провел детальный расчет, показавший выгодность дополнительных вложений. Второй ничего не считал, а просто поддался мимолетному увлечению новым проектом. Третий был убежден, что должен выполнить какие-то моральные обязательства. А четвертый вот уже двадцать лет производит именно этот продукт, потихоньку расширяя масштабы предприятия, что и определило его решение. С точки зрения внешнего, непосредственного понимания действия всех этих четырех предпринимателей одинаковы: они вкладывают определенную сумму денег и увеличивают на несколько процентов объем производства. А с позиций объясняющего понимания перед нами четыре совершенно разных случая, каждый из которых заслуживает особого внимания. Именно при таком подходе хозяйственная мотивация превращается в социологическую проблему, и на карте хозяйственных взаимодействий проступают контуры «экономико-социологического человека».

Нами уже формулировался вывод о том, что действия хозяйственных агентов не ограничены сугубо экономическими рамками. В данной главе мы продолжим тему социальной укорененности этих действий. Мы начнем с понятий хозяйственной культуры и хозяйственной власти, а затем продемонстрируем социальную укорененность экономического действия в культурных и властных отношениях на примере таких категорий, как «труд», «обмен» и «капитал». На понятии капитала и его основных формах мы остановимся более подробно.

Хозяйственная культура. Внутренне мотивированный хозяйственный агент, способный мобилизовать и конвертировать различные ресурсы, вступает в хозяйственные отношения с другими агентами. Начнем с того, что каждый человек является продуктом, носителем и творцом неких культурных образцов, включен в определенную культурную среду. Поэтому дальше речь пойдет о «хозяйственной культуре», которую мы будем понимать как совокупность хозяйственных практик и их значений, сложившихся в определенном сообществе. Она связана с утверждением определенных принципов действия и наделением их специфическим смыслом.

Хозяйственная культура предполагает накопление профессиональных знаний и навыков, формирование хозяйственных норм, ценностей и символов, необходимых для самоидентификации, производства смыслов и выполнения хозяйственных ролей[223]. Знания дают относительно целостные представления о хозяйственном процессе. Профессиональные навыки позволяют воспроизводить хозяйственные действия и становиться непосредственным участником этого процесса. Выполнение хозяйственной роли предполагает, что совершаемые действия соответствуют набору требований, предъявляемых к определенной группе, а также способам реализации этих требований. В свою очередь, исполнение любой роли в соответствии с ожиданиями других становится возможным благодаря тому, что существуют социальные нормы – формы идеального поведения, общезначимые правила, ограничивающие действия каждого индивида (например, существует нормативно определенный принцип действия «Возвращать деньги, взятые в долг»). За нормами скрываются явления более высокого порядка – общественные ценности: высшие принципы, общие стандарты поведения, уже не связанные с конкретными профессиональными ролями. Скажем, заповедь «не убий» обращена не только к должнику в его отношениях с кредитором, но вообще к каждому человеку, безотносительно к его многочисленным профессиональным и внепрофессиональным ролям. Наконец, символы представляют собой многозначные образы, с помощью которых человек определяет смысл происходящих хозяйственных процессов и свое место в этих процессах[224]. В этом отношении, как мы увидим далее, понятие хозяйственной культуры в первую очередь связано с человеческим, культурным и символическим видами капиталов.

Таким образом, культура является интегративным понятием, включающим как минимум три аспекта:

• когнитивный – приобретаемые знания и навыки;

• ценностный– осваиваемые нормы и ценности;

• символический– вырабатываемые способы идентификации и интерпретации происходящего.

Культура реализует функции двух основных типов. Во-первых, это регулятивные функции, осуществляемые с помощью готовых концептуальных схем и накопленных информационных баз, общепринятых конвенций и норм, наборов устойчивых ритуалов и символов, с которыми должно соотноситься всякое, в том числе экономическое, действие. Во-вторых, это конституирующие функции, реализуемые через познавательные практики и способы трансляции информации, разыгрывание ролей и переопределение ситуаций в процессе экономического действия[225]. Рождаемые в рамках определенной культуры правила указывают, как должно вести себя на рынке и как поступать нельзя. Например, конститутивное правило предписывает установление цены на уровне, не превышающем ее уровень у прямых конкурентов, а регулятивное правило указывает на невозможность резкого снижения цены, способного «обвалить» рынок.

Освоение всего «багажа» практик и их значений называют процессом социализации. Приобщение к элементам трудового воспитания, к отношениям возмездного обмена или простым ценовым пропорциям начинается с самого детства. Семья, школа, затем регулярная работа (плюс для кого-то – армия, а для кого-то – тюрьма) вносят свой вклад в процесс освоения хозяйственных норм. К этому следует добавить непрестанное обучающее воздействие средств массовой информации, небезуспешно влияющих на формирование у населения образцов трудового и потребительского поведения. Общество вырабатывает также систему санкций – вознаграждений и наказаний, подкрепляющих выполнение норм. Применяемые в хозяйственной сфере санкции могут реализовываться как в экономических формах (оплата труда, прибыль, штрафы, налоговые льготы), так и в неэкономических формах (утверждение власти, повышение престижа, членство в закрытой организации). Благодаря успешной социализации и эффективному применению санкций становится возможной более или менее слаженная деятельность хозяйственного организма.

Хозяйственная власть. Наличие сходных практик и их значений, разделяемых всеми или значительной частью сообщества, не уничтожает почвы для возникновения конфликтов. Что ее питает? В любом обществе воспроизводятся неравные стартовые условия для хозяйственной деятельности, сохраняется неравномерное распределение форм капитала. Следовательно, существуют и разные, часто противоположные, групповые интересы. В борьбе за ресурсы одни группы интересов пытаются подчинить себе другие и добиться господства над ними. В этом случае мы говорим об отношениях хозяйственной власти, или о возможности субъекта (индивида или группы) реализовать свои хозяйственные интересы независимо от интересов других субъектов (не суть важно, совпадают интересы «властвующих» и «подчиненных» или не совпадают)[226].